Чего она и впрямь не ожидала, так этого того, что он немедленно воспримет её слова как руководство к действию. Шагнул ближе с таким решительным видом, словно собирался выпить яд и клюнул губами в уголок рта, а руки так и вовсе за спину убрал. Не иначе как во избежание.
Рада же решила не придумывать колесо и снова обняла его лицо ладонями и поцеловала. Ей нравилось ощущать его едва суховатую прохладную кожу руками, чуть-чуть колоться короткой щетиной. Еще бы он не стоял дерево-деревом! Тут, правда, она поспешила. Ученик из Мейнгрима получился лучше, чем учитель, и вскоре он осмелел достаточно, чтобы неловко положить руки ей на талию и начать отвечать на поцелуй, да так жарко, что теперь уже Радке стало не хватать воздуха.
Насилу оторвавшись от его рта, но не отодвигаясь, чтобы не спугнуть, она перевела дух и слабо улыбнулась, разглядывая припухшие от поцелуев губы жениха. А тот нервно облизнулся и произнес:
— А мне понравилось. Повторим?
И они повторили. И только обнаружив, что весь яблоневый сад покрылся цветами, Мейнгрим очнулся.
— Наверное, если продолжить, то и яблоки появятся, — намекнула Рада, разглядывая пару крепеньких завязей, образовавшихся на месте облетевших лепестков. — Интересно, они съедобные будут?
То, что трава и листья деревьев были синими, её совсем не беспокоило. Кто знает, может это из-за того, что подземелья синих магиков. Пахло то точно так, как в её собственных садах! То есть, садах её семьи, конечно. Ей взгрустнулось.
За этими мыслями она не увидела, какое впечатление произвели её неосторожные слова на жениха. Тот весь побелел и немедленно отступил к дверям. А когда Радка очнулась, было уже поздно.
— Завтра рано вставать, нужно выспаться перед церемонией, — пробормотал Мейнгрим от двери и скрылся.
— Эй! — запоздало испугалась Рада. — А я как отсюда выберусь?
Переживала она напрасно. Стоило ей выйти в коридор, как она обнаружила светящуюся цепочку огоньков, подвешенных под потолок. Они вели к лестнице и продолжались там, а потом и в полутемном дремлющем доме прямо до её спальни. Самого Мейнгрима там предсказуемо не оказалось, но Рада всё равно немного расстроилась. Коснулась пальцами чуть покалывающих после поцелуев губ и вздохнула. Целоваться с женихом оказалось почти также хорошо, как с Манфредом и в стократ слаще, чем с Хенрыком. Может, они еще и притрутся друг к другу. Выхода-то всё равно другого не было.
Глава 22
Проснулась Рада с рассветом. Она толком и не спала, так, разве что прикрыла глаза на пару часиков. Это магики могут себе позволить спать, когда хочется. А её магия пропадет следующей ночью, и не использовать каждую минутку этого времени было бы глупо.
Крошечный шарик света получился у неё только через несколько часов и тотчас потух, но сам факт привел её в восторг. Который исчез, стоило ей посмотреться в зеркало. О да, Ева будет счастлива!
Пытка драконьи огнем и почти бессонная ночь оставили её лицо помятым и осунувшимся. И мешки под глазами, что ты будешь делать!
Конечно, утром обещала прийти Патрыся и помочь с лицом, но опытная уже Радка знала, что при наличии недешевого артефакта такое «подчищенное» лицо будет едва заметно светиться. И Рада совсем не знала женщин, если поверила бы, что кто-то из них придет на свадьбу без такого артефакта, да хоть и взятого взаймы.
— Хочу быть красавицей! — пожелала она вслух со всем отчаянием невесты. Даже глаза зажмурила и сжала кулаки, словно это должно было помочь. Ей в лицо будто подул теплый ветерок, и она распахнула глаза.
В первое мгновение ей показалось, что всё получилось, но тут же она поняла, что это не так. Да, пропали синяки под глазами, кожа стала ровнее и уголки рта словно подтянулись. Но это было всё то же её ненавистное лицо.
«Наверное, надо конкретнее желать, — догадалась Рада и снова зажмурилась. — Хочу быть красивой как Янка!»
И представила подругу, какой запомнила её в последнюю встречу. А когда открыла глаза, не смогла скрыть разочарованного вопля — в зеркале отражалась она сама. И пусть лицо теперь было свежим словно во время её первой свадьбы, но это всё ещё было именно её лицо!
Без стука дверь распахнулась и в ей комнату ворвался Мейнгрим.
— Ты кричала, что случилось? — задыхаясь от бега, спросил он.
Вообще-то Радка не собиралась снова шутить, но жених выглядел до того потешно, что она не удержалась.
— У меня сегодня свадьба, — смерив его грозным взглядом, отчеканила она. — Я могу рыдать, падать в обморок, кричать и бросаться посудой, и никто не может мне запретить!
— Оу, — как и следовало ожидать, Мейнгрим шутки не понял, и теперь растерянно топтался на пороге, пока Радка разглядывала его длинную свободную рубашку и исподние штаны. Всё такое не стесняющее движений, что ничего толком и не разглядишь!
— Господин, разве вам можно смотреть на невесту до свадьбы? — строго спросила Рада, чтобы хоть что-то сказать.
— Это суеверия селян, — отмахнулся Мейнгрим и цепко вгляделся в её лицо. — Радослава, что вы сделали с лицом?
Радка испуганно схватилась за щеки, но, почувствовав под пальцами только упругую свежую кожу, расслабилась.
— Немного помагичила, разве нельзя? — грубо спросила она.
— Такой магии нет, — слабым голосом произнес Мейнгрим. — Ты, по-видимому, сумела создать личину, но её увидят… Ох.
— Успокойся, все носят личины, даже твоя обожаемая Ева, — фыркнула Радка и повернулась к зеркалу. Не слишком похожий на комплимент вопрос жениха обрадовал её, и она неуверенно улыбнулась, становясь совсем хорошенькой.
Сама она этого не понимала, а вот поперхнувшийся воздухом Мейнгрим — вполне.
— Я пойду, — пробулькал он, беря себя в руки. — Увидимся на площади церемоний. Девушки вас проводят.
— Хорошо, — рассеянно ответила Радка и повертелась перед зеркалом. Ладно, не Янка, но так тоже неплохо.
Вскоре после ухода жениха, к ней в комнату после предварительного стука просочились Патрыся и Оршула.
— Что вы сделали с лицом, госпожа? — ахнула Патрыся, прижимая ладони к лицу. — Вы же не старше меня выглядите!
— Любая женщина самая красивая в день своей свадьбы! — наставительно произнесла Оршула. Радка была и благодарна ей за помощь, и раздражена этим замечанием. Ей хотелось быть красивой каждый день, а не только сегодня.
— У вас талия стала тоньше, а грудь наоборот, — пробормотала Патрыся, помогая натянуть платье.
— Толще? — усмехнулась Радка.
— Скажете тоже! — прыснула девушка, с помощью своей перчатки поправляя платье, чтобы оно село.
— Наверное, дело в драконьем огне, вы же пили его? — с любопытством спросила Оршула. — Говорят, оно ужасно горькое!
— Вроде того, — уклончиво ответила Рада. — Думаешь, я из-за него постройнела?
— Причина не хуже прочих, — пожала плечами та. И тут Радка не могла с ней не согласиться.
Когда Радка была полностью готова, девушки снова зашушукались. Невеста терпеливо ждала. Наконец, Патрыся достала простую серебряную цепочку.
— Уловитель проклятий, — затараторила она, протягивая украшение. — По традиции дарят подружки невесты!
— А? — не поняла Рада, стиснув цепочку в руке.
— Вы должны надеть его, — пояснила Оршула. — И тогда все направленные на вас проклятия осядут на нем бусинами. Завтра утром вы отдадите его обратно.
— А мы продадим проклятия артефактору, что дал нам цепочку, — продолжила за ней Патрыся. — Всем выгодно!
— А вас будут такие знатные магессы проклинать, что мы много выручим, — бесхитростно закончила Оршула.
Ну как на них злиться?
Так что Радка послушно нацепила уловитель и поднялась. Пора было выходить.
— Может, туфли… — заикнулась было Патрыся, но тут же замолчала.
Снаружи их ждал Венек с двумя хорошенькими детишками. Разумеется, не такими милыми, как Фабиуш, как заметила про себя Рада. Настроение её немного испортилось. Сын наверняка был бы рад увидеть маму такой нарядной. Но она не могла рисковать. И уловителя проклятий для него у неё не было.
Дети были наряжены в такие же белые платье и костюмчик, девочка крепко вцепилась в корзинку с лепестками яблонь, а мальчик сразу же схватил шлейф её платья. Сам Венек очень хорошо смотрелся лимонно-желтом мундире.
— Церемониальный наряд архивариусов, — шепнула Патрыся. — Он имеет право его носить как ученик. А там как пойдет.
И она кивнула на Оршулу, которая смущенно отводила взгляд от Венека. Радка умилилась. Надо же, и тут любовь!
Настроение стремительно пошло в верх, а когда они наконец ступили на церемониальную площадь, то перекошенное лицо Евы стало лучшим из подарков. А вот Манфред, крепко держащий супругу под руку, выглядел совсем больным и смотрел так жалобно, словно и впрямь жалел, что выбрал не её. Впрочем, теперь, зная Еву чуть лучше, Радка прекрасно понимала, что у него если и есть способ покинуть эту женщину, то только в одном направлении — под надгробный камень.
В центре площади росла яблоня, да такая, что Радка бы не удивилась, если бы ей сказали, что этому дереву сотни лет. Обычно плодовые деревья столько не стоят, но здесь, по-видимому, была замешана магия.
Разглядывая прекрасное дерево, Радка не сразу заметила, как с противоположной стороны подошел Мейнгрим. Его сопровождал один лишь Скарбимеж в багровой мундире, и оттого он сам немного терялся во всех этих красках. Его собственный наряд был такого глубокого синего цвета, что казался почти черным. Как ночное небо, и серебряное шитье лишь усиливало это впечатление.
Мейнгрим сухо кивнул их процессии, и Венек немедленно убрался за спину невесты, вставая рядом с подружками.
Теперь Радке предстояло повторять за женихом. Он положил в углубление в стволе дерева правую руку, она — левую. Свободную руку в перчатке он подал ей. Металл неприятно холодил кожу, но Радка не дрогнула, повторяя за Мейнгрим слово в слово:
«Клянусь… нерушим… брак…» — это всё, что она запомнила из клятвы. Одна рука лежала в гладком теплом углублении, множеством рук протертым в дереве, вторая чуть царапалась жесткой перчаткой. А она смотрела на губы произносящего клятву хмурого жениха и не видела больше ничего вокруг.