воли. Там, где русский работает спустя рукава и безрезультатно теряет время и силы, какой-нибудь 19-летний еврейский парень берётся за дело так, что у него всё горит под руками. Еврей играет в русской революции огромную роль. Троцкий, находясь во главе Красной Армии, проявил огромный организаторский талант и гениальный понимание души русского народа. Троцкий спас Россию от анархии, которая бы там утвердилась на долгие годы. В заключение своей беседы с Лещинским Горький заявил, что о роли евреев в русской революции можно и нужно написать большую книгу. Но не надо при этом забывать и о теневых сторонах, которые имеют место быть и которые могут стоить еврейскому народу слишком дорого. Последние подробные высказывания своего видения темы «антисемитизм» в контексте русской Революции Максим Горький публикует в 1924 году в своей во многом итоговой работе «Заметки из дневника. Воспоминания: О войне и революции» [Горький (III). Т. 17. С. 365]:
Вспоминая о евреях, чувствуешь себя опозоренным. Хотя лично я, за всю жизнь мою, вероятно, не сделал ничего плохого людям этой изумительно стойкой расы, а всё-таки при встрече с евреем тотчас вспоминаешь о племенном родстве своём с изуверской сектой антисемитов и — о своей ответственности за идиотизм соплеменников. Я честно и внимательно прочитал кучу книг, которые пытаются обосновать юдофобство. Это очень тяжёлая и даже отвратительная обязанность — читать книги, написанные с определённо грязной целью: опорочить народ, целый народ! Изумительная задача. В этих книгах я ничего не нашёл, кроме моральной безграмотности, злого визга, звериного рычания и завистливого скрежета зубов. Так вооружась, можно доказывать, что славяне, да и все другие народы тоже неисправимо порочны.
А не потому ли ненавидят евреев, что они, среди других племён мешанной крови, являются племенем, которое — сравнительно — наиболее сохранило чистоту лица и духа? Не больше ли «Человека» в семите, чем в антисемите?
<…>
Разумеется, я не забыл, что люди делают множество разнообразных гадостей друг другу, но антисемитизм всё-таки я считаю гнуснейшей из всех
Вернувшись в СССР, Горький яростно боролся с антисемитизмом даже тогда, когда коммунисты-интернационалисты уже предпочитали за лучшее на сей счет помалкивать. И что немаловажно — при этом он избегал критически высказываться о набирающем силу сионизме, который ни больше, ни меньше как «еврейский фашизм» с пеной у рта поносили в СССР. Говоря о личных симпатиях к евреям — что, собственно, являлось его сугубо индивидуальной позицией, Горький всегда одновременно стремится подвести под свои филосемитские воззрения и теоретический фундамент. Как филосемит он признает наличие у еврейского народа особого типа духовности, являющейся прямым результатом исповедуемой им религии — иудаизма. Ряд положений иудаизма, закрепленных в библейском Ветхом Завете и Талмуде, он признает онтологическими — т. е. фундаментальными категориями человеческого бытия. Не вдаваясь в детали, отметим, что подобного рода воззрения являются субстанциональными для христианского мировидения. Однако в случае Горького они декларируются однозначно позитивно, без каких-либо оговорок или антиномий, что для русского мыслителя, православного христианина по рождению и атеиста по убеждениям, явление уникальное. Сегодня трудно с исчерпывающей полнотой определить весь круг чтения Горького в процессе его знакомства с основами иудейской религии и базирующейся на ней еврейской культуры в целом. Можно полагать, что, не владея иностранными языками, он читал книги, которые выпускались под эгидой «Общества для распространения просвещения между евреями в России» (ОПЕ) — такие, например, как «Мировоззрение талмудистов, свод религиозно-нравственных поучений, в выдержках из главных книг раввинской письменности» (Составители Ш. Финн и Х. Л. Каценеленбоген. Перевод под редакцией Л. Леванды с введением и примечаниями И. Гордона. Т. 1–3, СПб: 1874–1876) или «Сборник статей по еврейской истории и литературе» (1–2 выпуски, СПб.: 1866–1867). Подобного рода литературы на русском языке было в ту эпоху достаточно, чтобы при желании «войти в тему».
Приведем здесь наиболее известные из публичных заявлений Горького о евреях и принципах иудаизма[265].
Мне глубоко симпатичен великий в своих страданиях еврейский народ; я преклоняюсь перед силой его измученной веками тяжких несправедливостей души, измученной, но горячо и смело мечтающей о свобод. Хорошая, огненная кровь течет в жилах <еврейского> народа (Русская мысль. — 1902. — № 7)
Для людей, которые ничего, кроме своего «я», не замечают, для которых всё, кроме собственных грязных потребностей наслаждений — трын-трава, — для таких людей еврей существо загадочное и ненавистное. Они должны ненавидеть евреи за его идеализм, за то, что, по-видимому, никакая сила в мире не уничтожит его удивительно беспокойного всё изучающего, всё испытующего духа.
Иудаизм предписывает — «люби ближнего, как самого себя», и объявляет эту заповедь любви «ко всему человечеству основным началом еврейской религии». Он запрещает поэтому: «всякого рода враждебность, зависть; недоброжелательство и нелюбезное обхождение ко всякому, без различия происхождения национальности и религии».
Иудаизм повелевает относиться с уважением к жизни, здоровью силам и добра ближнего.
Иудаизм повелевает: почитать труд, принимать участие личным физическим или духовным трудом в деятельности общественной, искать жизненных благ в постоянстве труда и творчества. Он требует поэтому ухода за нашими силами и способностями, совершенствование их и деятельного применения. Он запрещает поэтому — всякое праздное, не основанное на труде удовольствие, праздность — в надежде на помощь других
В продолжение всего тяжело пути человечества к прогрессу, к свету, на всех этапах утомительного пути еврей стоял живым протестом, исследователем. Он всегда был тем маяком, на котором гордо и высоко разгорался над всем миром неослабный протест против всего грязного, всего низкого в человеческой жизни, против грубых актов насилия человека над человеком, против отвратительной пошлости и духовного невежества.
Припоминаю пророка Исайю[266], чьи пламенные слова еще и доныне разжигают и вдохновляют огнем человеческую душу. И как же в самом деле этот могучий голос любви к истине мог не возбуждать ненависти тех, кто строит себе хоромы из лжи и обмана на фундаменте насилия и преступления?
Припомним Макавеев[267], бесстрашных борцов за свободу Иерусалима, Бар Кохбу[268], рыцаря этой свободы. Без всякой надежды на победу они пали в борьбе за свой народ. В душах грубых и пошлых такие геройские подвиги могут будить только ненависть и ужас.
Благородный мудрец Гиллель[269] заповедал человечеству простейший завет, могущий служить лучшим ответом на вопрос, как надо относиться к миру. Он сказал: «если не я за себя, то кто же за меня? А если я только за себя, то что же я?»[270]
Это лучшая лекция морали, вместе с тем наиполнейшая. Первая часть ее говорит: «Человек! ты сам кузнец своей жизни; в твоих руках твоя судьба и благополучие; не полагайся на других и не причиняй зла другим для того, чтобы увеличить свое благополучие».
Другая часть этой теории поучает нас: «если всё, что ты делаешь, ты делаешь только для себя, подумай, какой смысл в твоей работе, какой смысл во всей твоей жизни. Живи так, чтобы твое сердце обнимало весь мир, и чтоб каждый звук в мире, каждая улыбка и каждое горе в нём, заставляли бы и твое сердце биться радостью или горем. Только тогда ты будешь велик и прекрасен!»
Такого рода мораль — прямой вызов, враждебный эгоистической психологии людей, подчиняющих себе своих соседей и извлекающих наслаждение из своего владычества над ними.
Одна из причин <…> ужасной ненависти к евреям это то, что они дали миру христианство[271], подавившее в человеке зверя и разбудившее в нём совесть — чувство любви к людям, потребность думать о благе всех людей. <….>…в христианском учении жил великий дух идеализма еврейского народа, дух непреодолимый, и, несмотря на все гонения правительства и церкви, это дух не заглох в нём и теперь.
Этот идеализм, выражающийся в неустанном стремлении к переустройству мира на новых началах равенства и справедливости, — главная, а может, и единственная причина вражды к евреям. <…> Своей энергией и воодушевлением они внесли в жизнь огонь и неутомимое искание правды! Они будили народы, не давая им покоя и наконец — и это главное! — этот идеализм породил страшилище для владык— религию массы, социализм.
<…>… во все эпохи евреи были ненавидимы, так как всегда они оказывались величайшими революционерами в мире[272].
Евреи — это люди с высоко поднятым горящим факелом, которым они освещают человеческий путь. Они дали христианам их религию, они же теперь самые выдающиеся носители и толкователи новой религии — социализма, ибо как бы не рассматривать социализм — с теоретической ли, или философской точки зрения, — он содержит в себе мощный дух и пламя религии. Творческая сила еврейского народа является одним из важнейших факторов его исторической жизни и это-то сила дала современным христианам их религиозное чувство, да и теперь еще способствует человечеству проникнуться учение социализма[273] [АГУРСКИЙ — ШКЛОВСКАЯ. С. 113–115, 119, 170].
Старые крепкие дрожжи человечества, евреи всегда возвышали дух его, внося в мир беспокойные, благородные мысли, возбуждая в людях стремление к лучшему.