Вернувшись в коридор, он подошел к своей спальне, которая всегда казалась ему заброшенной. Дверь была открыта. Не очень хороший знак. Он приказал слугам не заходить туда. Но Джулию об этом не просил.
Переступив порог, он увидел сидящую на полу Джулию. Крышка сундука была поднята, а Джулия читала покоившийся на ее коленях дневник в кожаной обложке.
– Я же сказал, что разберу вещи, – несколько резко произнес он и тут же пожалел о своем тоне.
Она подняла на него глаза и ответила:
– Ты имел в виду вещи Эдварда. Но я разбирала твои вещи. – Она подняла дневник и добавила: – Все записи начинаются со слов «Моя дорогая». Ты писал мне каждый день. Почему ты не отдал его мне, когда приехал?
«Потому что я не знал, что этот чертов дневник существует!» – подумал он и ответил как можно мягче:
– Я хотел подарить его тебе на Рождество.
Лжец. Господи, он хотел откусить себе язык, когда она поникла от его слов.
– Я испортила сюрприз.
– Ничего страшного.
Он подошел к ней, присел на корточки и уперся локтями в бедра.
– Не стоило себя утруждать. Я разберусь сам.
– Я знаю, что ты был занят и не мог разобрать вещи, поэтому решила помочь.
Она положила руку ему на запястье.
– У меня сегодня странное настроение. Мне кажется, что мне нужно что-то сделать, но я не могу понять, что именно. Ты представляешь, я сама заправляла кровать сегодня. Бедная служанка не знала, что со мной делать. Я прибрала в детской, хотя там царил порядок. Мне просто хотелось сделать что-то полезное. А в итоге я только расстроила тебя.
– Я не расстроен. Я действительно не хочу, чтобы ты перетруждалась. Полагаю, мы могли бы разобрать вещи вместе.
Признаться, он предпочел бы сделать это в одиночку, поскольку понятия не имел, что может найти в сундуке брата. Вряд ли там обнаружится что-то такое, что может раскрыть правду, но у него будет возможность погрузиться в воспоминания. А это лучше делать в одиночестве.
Покачав головой, Джулия положила руки на поясницу и выгнулась.
– Я теряю интерес. Спина болит все утро. Должно быть, я спала в неправильном положении.
– Тогда тебе следует отправиться в постель.
– Мне не хочется лежать. Может, мне стоит пройтись?
– Ты в курсе, что на улице ненастье?
Она улыбнулась и ответила:
– Я могу прогуляться по резиденции. Наших коридоров хватит для прогулки.
Эдвард обнял ее и медленно провел ладонью по спине. Джулия застонала:
– Ох, как же хорошо…
– Пойдем в твою спальню. Ты ляжешь на бок, и я сделаю тебе массаж.
– Я думала, что у тебя есть дела.
– Ничто не может быть важнее твоего покоя.
– Ты меня убедил. – Она прикусила нижнюю губу и добавила: – Можно мне взять дневник?
«Вреда это не принесет, – подумал он. – Очевидно, Альберт хотел, чтобы дневник достался ей».
– Конечно. А теперь давай поднимем тебя.
Медленно, предоставляя ей опору, он помог Джулии встать. Она сделала шаг, вскрикнула и прижала руку к животу.
– О боже!
– Что случилось? – спросил он, обняв ее за плечи и борясь с нарастающим чувством тревоги.
– Мне больно.
Джулия посмотрела на него. В ее глазах стоял ужас.
– У меня мокро между ногами. О боже!
Он взял ее на руки и попробовал успокоить:
– Все в порядке. Все будет в полном порядке.
– Слишком рано, – едва слышно прошептала она.
– Возможно, это не то, о чем мы подумали.
Он надеялся на это. Он быстро вынес ее из комнаты, прошел по коридору и, войдя в ее спальню, осторожно уложил Джулию на кровать.
– Можно я посмотрю? – спросил он.
Она кивнула. Страх, отраженный в ее глазах, разрывал его сердце на части. Ему не пришлось задирать юбки высоко, чтобы увидеть на ее ногах влагу, смешанную с кровью. Прежде чем он успел что-то сказать, она закричала, схватилась за одеяла и закрыла глаза.
Он чувствовал себя беспомощным и бессильным, поскольку не мог сделать ничего, чтобы облегчить ее страдания, а только смотрел, как она корчилась от боли.
Когда она открыла глаза, в них блестели слезы. Задыхаясь, Джулия сказала:
– Ребенок уже на подходе. Слишком рано. Это слишком рано…
Опустив голову на подушку, она заплакала навзрыд. По ее щекам градом катились слезы.
– Посмотри на меня, Джулия, посмотри на меня.
Она покачала головой и снова закрыла глаза.
– Мне так страшно. Мне так страшно.
Он тоже испугался, но не мог допустить, чтобы она догадалась об этом. Не мог допустить, чтобы она увидела его ужас. Это только подтвердит ее страхи, и она запаникует.
– Джулия, – он взял в ладони ее лицо, – посмотри на меня, посмотри мне в глаза.
Наконец она сделала то, что он просил. Он никогда не был так уверен в чем-то, как сейчас.
– Ты не потеряешь этого ребенка. А я не потеряю тебя. Я запрещаю тебе даже думать об этом.
– Ты не можешь изменить судьбу.
– Судьба мне задолжала. Я не допущу, чтобы что-то случилось с тобой и ребенком.
Она улыбнулась сквозь слезы, ее губы сомкнулись в твердую линию, что означало, что она настроена так же решительно, как и он.
– Да, все в порядке. Просто еще не время.
– Видимо, этот маленький человек считает по-другому. Поэтому давай будем верить в хорошее. Расслабься. Будь сильной и храброй. Мы должны помочь этому ребенку появиться на свет.
Глава 11
Как она могла не поверить ему, когда он казался таким уверенным? И пока она наблюдала, как он звонит в колокольчик, чтобы позвать ее горничную, в ней поселилось спокойствие.
– Ты думаешь, это из-за того, что мы сделали прошлой ночью?
Он посмотрел на нее и твердо заявил:
– Нет, эти вещи не связаны.
– Откуда ты знаешь?
– Тогда это началось бы ночью.
Ей хотелось верить ему, чтобы, по крайней мере, не испытывать чувства вины.
– Ребенок родится на месяц раньше.
Он сел на край кровати и взял ее за руку.
– Возможно, это не совсем так. Как врач может точно определить дату рождения, если не знает точную дату зачатия?
– Думаю, ты прав.
– Поверь мне, Джулс, ты не потеряешь этого ребенка.
Она хотела верить в это всеми фибрами души и кивнула в знак согласия.
– Да, хорошо.
Джулия вновь почувствовала приближение схватки и сжала его руку с такой силой, что был слышен хруст костей. Но Альберт не закричал, как она ожидала, а положил свободную руку ей на плечо.
Боль отступила, и Джулия вновь смогла вдохнуть полной грудью. Дверь открылась, вошла Торри.
– Попроси кого-нибудь поехать в деревню за врачом, – велел Эдвард.
– В такую погоду?
– Да, в такую погоду. И найди слугу, который хоть что-то знает о родах. Затем вернись сюда и помоги своей леди переодеться.
Торри прижала ладонь ко рту.
– О, мой дорогой лорд. Она…
– Да. А теперь возвращайся к делам.
Торри выбежала из комнаты. Ее шаги эхом разнеслись по коридору.
– Мне нравится, когда ты такой решительный.
Улыбнувшись, он наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Позже мы обсудим менее драматические способы заставить меня быть таким. А сейчас давай попробуем переодеться.
К тому времени, когда Торри вернулась, он уже справился со всеми застежками на ее платье. Отступив в сторону, он предоставил Торри возможность помочь Джулии с переодеванием, подошел к камину и развел в нем огонь.
Когда Джулия устроилась под одеялами, вошла миссис Беделл.
– Прошло много лет с тех пор, как я помогала своей матери родить ее последнего ребенка. Тогда я была юна, и это произвело на меня огромное впечатление. – Она повернулась к Альберту и продолжила: – Вы можете идти, ваша светлость. Мы присмотрим за леди Грейлинг и ребенком.
– Ни в коем случае, – заявил он и, придвинув стул к кровати, сел на него и взял Джулию за руку.
– Вам не следует здесь находиться, милорд.
– То есть муж должен зачать ребенка со своей женой, но присутствовать при родах не может? Чушь! – Поднявшись, он убрал волосы с лица Джулии и добавил: – Я останусь, если ты не против.
Его не было рядом, когда она потеряла трех других детей. Джулия не знала, чего ожидать в этом случае и что он может увидеть, но она нуждалась в его решимости и уверенности.
– Я хочу, чтобы ты остался. Ты – моя сила.
Он нежно поцеловал ей руку и подбодрил ее:
– Мы справимся.
Спустя какое-то время она подумала, как легко говорить подобное, когда не твое тело охвачено болью. Правда, он ни разу не вздрогнул, несмотря на всю силу, с которой она стискивала его руку. Альберт шептал ей ободряющие слова и смачивал лоб холодной мокрой тканью. Он рассказывал ей истории о своем детстве и своих путешествиях. Он заставлял ее смеяться, когда это казалось невозможным, и убедил ее в том, что к концу дня она будет держать в руках кричащего младенца.
За окном стало темнеть.
– Где доктор?
– Ненастье, несомненно, задерживает его. Но тебе не нужно его ждать.
Она рассмеялась:
– Как будто у меня есть выбор.
Он убрал волосы с ее лица и сказал:
– Ты такая смелая.
– Только потому, что ты здесь. Я не хочу показаться плохой, но я очень рада, что не ты умер в Африке. Я не знаю, как бы справлялась сейчас без тебя.
– Ты не плохая. Ты не смогла бы стать плохой, даже если бы захотела. Я с первого взгляда понял, что ты особенная.
– Я почти сразу же влюбилась в тебя.
– Почти сразу же? Что за задержка?
– Всего лишь на несколько минут. Между моментом нашего знакомства и нашим первым танцем. Ты был так серьезен. Я подумала: «Он не кажется веселым». А потом ты улыбнулся, и я влюбилась.
– Итак, тебя победила простая улыбка.
– У тебя самая очаровательная улыбка из всех, что я видела. Надеюсь, она передастся твоему сыну.
– А я надеюсь, что он будет таким же сильным, как и ты.
Еще одна волна боли нахлынула на нее. Альберт поднялся и, казалось, парил над ней. Она так устала, так устала.
– Если я умру…