– Где Марлоу оставляет бульон?
– На пороге. У двери его комнаты.
– Зачем?
– Потому что его светлость запретил кому-либо входить внутрь, если только бульон не останется нетронутым в течение двух дней. Только тогда мы сможем войти. Я полагаю, к тому моменту лорд Грейлинг уже будет мертв.
Разве кто-то умирал от переизбытка секса? Она предположила, что это возможно, и подобный способ не казался ей самым неприятным…
– Ригдон, я не совсем тебя понимаю.
– Миледи, нам запретили рассказывать вам об этом.
– А я требую, чтобы вы рассказали мне все.
– Он уволит меня.
– Я уволю тебя, если ты мне не расскажешь.
Он тяжело вздохнул и ответил:
– Хорошо. Лорд Грейлинг болен.
– Болен?
– Да, мадам. Грипп. Он боялся, что если не изолирует себя…
Остальные его слова утонули в стенах комнаты, потому что Джулия поднялась из-за стола и помчалась по коридору. Ее родители умерли от гриппа. Как это произошло? Как он заболел? Он был слишком сильным, слишком смелым, слишком молодым, чтобы умереть.
Только добравшись до своего крыла, она поняла, что понятия не имела, в какую комнату он переехал. Бульон. Ей просто нужно было найти бульон в коридоре. Она побежала вверх по лестнице и повернула налево.
В конце концов, ей не нужно было искать бульон. Марлоу сидел в кресле в конце коридора. Когда она приблизилась, он поднялся.
– Леди Грейлинг.
Она прошла мимо него.
– Его светлость не хочет…
Она не дослушала его. Толкнув дверь, Джулия бросилась через порог и увидела Эдварда, свернувшегося калачиком на простынях. Верхняя половина его тела была обнажена и покрыта потом.
Он приподнялся и махнул рукой:
– Тебе нельзя здесь находиться.
– И все же я здесь.
Она подошла ближе, и Эдвард откинулся назад.
– Тебе нужно уйти.
Не обращая на него внимания, она прижала ладонь к его лбу.
– Ты весь горишь.
– И именно поэтому тебе нужно уйти.
Именно поэтому она осталась. Повернувшись, она увидела Марлоу и приказала:
– Отправьте кого-нибудь за доктором Уорреном.
– Он ничего не может сделать, – пробормотал Эдвард.
– О, и когда ты стал экспертом в медицине?
– Пока заботился о миссис Ларк и ее сыне.
Кто такая эта миссис Ларк? И где мистер Ларк? Неужели он не спал с вдовой, а выхаживал ее?
– Миссис Ларк – вдова?
Он слегка кивнул.
– Ее муж недавно умер. От лихорадки. Она была больна. Ее сын тоже заболел. Я не должен был возвращаться сюда. Мне следовало остаться в деревне. Но я думал, что просто устал. Я думал, что меня знобит из-за погоды.
– Не важно. Болеть следует дома. Но почему ты заботился об этой женщине и ее ребенке?
– Больше никто не хотел.
Он остался в деревне, чтобы помочь людям, в то время как она предполагала иное. Сколько еще доказательств ей потребуется, чтобы принять тот факт, что человек, с которым она жила три месяца, был настоящим Эдвардом Олкоттом?
Она повернулась к Марлоу и повторила:
– Пошлите кого-нибудь за доктором Уорреном. Он должен явиться как можно скорее.
Когда Марлоу ушел, она повернулась к Эдварду, которого бил озноб. Оставалось надеяться, что доктор приедет быстро.
– Вам нужно готовиться, леди Грейлинг, – угрюмо произнес доктор Уоррен, отвернувшись от кровати. Своим видом он напомнил ей побитую собаку. – Маловероятно, что ваш муж выживет.
С таким же успехом он мог бы ударить ее. Она не могла дышать, а из пальцев на руках и ногах ушла вся кровь.
– Вы должны что-то предпринять.
Он медленно покачал головой:
– Извините, но от этой болезни нет лекарств.
– Женщина, о которой он заботился, миссис Ларк, она умерла?
– Нет.
– А ее сын?
– Он выздоровел.
– Как граф ухаживал за ней?
– То, что мы делаем, не имеет значения. Некоторые люди умирают, а некоторые нет.
– Тогда какой от вас прок? – Она отпрянула от него, пытаясь сдержать гнев и страх, которые охватили ее. – Уходите!
– Мне жаль…
– Я не хочу ничего слышать. Выметайтесь!
Доктор Уоррен удалился. Ей хотелось посочувствовать ему. Он беспомощно стоял и смотрел, как умирают люди. Однако нельзя сочувствовать тому, кто даже не попытался помочь. Она посмотрела на Марлоу, который тихо стоял в дверях как часовой.
– Принеси мне миску с прохладной водой, куски ткани, ледяную стружку и свежий бульон.
Марлоу повернулся, чтобы уйти, но ей в голову пришла еще одна идея:
– И миссис Ларк.
Камердинер развернулся и спросил:
– Я не совсем понимаю.
В отличие от доктора Уоррена, она не собиралась беспомощно наблюдать за тем, как болезнь добивает человека, который был гораздо более благородным, чем она когда-либо думала. Она обвиняла его в блуде, в то время как он заботился о больных. Ей было стыдно за те мысли. Джулия всегда ожидала от него худшего, но уже почти три месяца он показывал себя только с хорошей стороны.
– Отправьте лакея в деревню, чтобы спросить у миссис Ларк, как именно лорд Грейлинг заботился о ней. Скажите, чтобы он все запомнил. Даже самая маленькая деталь может иметь значение.
– Моя мама всегда рекомендовала горячий тодди[3].
Эдварду, вне сомнения, эта идея понравилась бы.
– Спасибо, Марлоу. Принеси и его.
Уходя, он закрыл за собой дверь. Она снова обратила внимание на Эдварда. Он дремал. Казалось, каждая минута имеет значение. Теперь, когда они остались одни, она почувствовала себя свободней.
– Эдвард, Эдвард, мне нужно, чтобы ты ненадолго проснулся.
Его веки дрогнули, но глаза он не открыл.
– Послушай меня. Я послала слугу поговорить с миссис Ларк. Но ты тоже можешь рассказать мне, как помог ей поправиться.
Она потрясла его за плечи. Эдвард не отвечал. Джулия потрясла его сильнее.
– Эдвард, ты можешь сказать мне, что ты делал?
Открыв глаза, он моргнул и ответил:
– Я убил его. Я убил Альберта.
Глава 18
Она будет ненавидеть его, ненавидеть сильнее, чем прежде. Она будет ненавидеть его так сильно, как он ненавидит себя. Она уйдет. Он хотел, чтобы она ушла, так же сильно, как и хотел того, чтобы она осталась.
– История, которую я рассказал о том, как… умер Эдвард. Это была история о смерти Альберта.
– Да, я так и думала.
Он чувствовал себя таким горячим и липким, как тогда в джунглях. Он должен был сказать ей. Ей нужно было знать правду, но ему было тяжело думать. Тяжело сосредоточиться. Чувство вины съедало его. Он не мог забрать правду с собой в могилу. Он никогда не расскажет ей, как Альберт страдал, страдал из-за него. Но ей нужно было знать, что все произошло не по вине Альберта.
– Я не рассказал тебе, как именно все произошло. Я, а не Альберт, играл с детенышем гориллы. Альберт просто стоял в стороне и предупреждал меня… «Не подходи слишком близко», – говорил он. «Все хорошо. Она очень милая. Смотри, она хочет подойти ко мне», – отвечал я.
Я, как обычно, не послушал его. Огромная обезьяна, которая вышла из джунглей, направлялась ко мне. Я был ее целью, потому что она считала меня угрозой. Но Альберт закрыл меня от нее. Как ты не понимаешь? Я должен был умереть. Я никогда не собирался забирать что-то у Альберта. Прости меня.
Сидя на краю кровати, она взяла его за руку. Ее рука была такой прохладной. Он хотел ощутить эту прохладу на лбу, на груди.
– Мне не за что тебя прощать, – тихо произнесла Джулия. – Ты был его младшим братом. Конечно же, он решил защитить тебя.
– Я младше всего на час. – Он с трудом сглотнул, стараясь не обращать внимания на боль в горле. – Я должен был спасти его. Я не должен был настаивать на том, чтобы он поехал со мной на это проклятое сафари.
– Он хотел пойти с тобой. Хотел поехать на сафари. Я прочту тебе его дневник. Ты поймешь. Он думал, что это чудесное приключение. Он не пропустил бы его ни за что на свете. Каждую ночь он записывал воспоминания о ваших приключениях.
– Каждую ночь он говорил о тебе.
– Когда ты выздоровеешь, то сможешь рассказать мне об этом.
– Он хотел, чтобы я отвез тебя в Швейцарию.
Она моргнула и покачала головой:
– Он не говорил зачем?
– Я предположил, что ты хочешь там побывать.
– Не особенно. Может быть, он хотел сделать мне сюрприз? Но я не хотела ехать в Швейцарию.
Его глаза заволокло туманом, пока он пытался вспомнить слова Альберта. Неужели он неправильно их понял?
– В этом нет смысла.
– Так же, как и в том, что ты винишь себя в его смерти. Он будет горько разочарован, если ты продолжишь винить себя. Все произошло так, как должно было случиться. Любой шаг в сторону мог бы изменить всю цепочку событий. Нам всегда кажется, что другой путь был бы лучше. Но реальность такова, что могло случиться что-то и похуже.
Она была права, и из-за него ситуация могла ухудшиться.
– Пожалуйста, не оставайся здесь со мной. Если ты или Элли заболеете…
– Мы не заболеем. Я этого не допущу. И не позволю тебе умереть.
Его губы скривились в ироничной ухмылке:
– Ничего себе!
– Не делай меня лгуньей.
Она не собиралась уходить. Он проклинал самую слабую часть себя, которая обрадовалась этому и хотела, чтобы ее лицо было последним, что он увидит перед смертью; хотел слушать ее голос и ощущать ее прикосновения до самого конца.
Сегодня мы увидели великолепный водопад. Ах, какой же грохот стоял от падающей вниз воды! Мы стояли на краю скалы, наблюдая за ее невероятной силой, когда Эдвард вдруг сказал: «Разве Джулии это не понравилось бы? Разве ты не хотел бы поделиться с ней этой красотой?»
Я не мог не думать о том, что этот водопад бледнеет перед твоей красотой и ему следовало бы об этом сказать.
Хотя я ужасно по тебе скучаю, я наслаждаюсь путешествием и не жалею, что решил отправиться с братом. Ты была права. Как только у нас появится ребенок, я никогда не откажусь от своих обязанностей и не решусь на что-то столь эгоистичное. Подобное путешествие – замечательный опыт, о котором я буду вспоминать всю свою жизнь.