Джулия рассмеялась и сказала:
– Она никогда не делала этого раньше, не так ли, Эдвард?
– Нет, не при мне.
Марсден подмигнул им:
– Я знаю, как обращаться с дамами. – Затем он посмотрел на Локка и добавил: – Тебе нужен такой же малыш. Только мальчик. Они смогут пожениться.
Локк закатил глаза, скрестил руки на груди и посмотрел на обширное пространство, которое тянулось к горизонту, словно хотел отдалиться от отца и его замечания.
– Леди Грейлинг, выпейте со мной чаю и расскажите все об этой прелестной малютке.
– Называйте меня Джулией, – ответила она, усаживаясь.
Крепко обняв Элли, словно не желая отпускать, Марсден сел. Эдвард и Локк присоединились к ним, хотя разговаривали в основном Марсден и Джулия. Маркиз действительно хотел узнать об Элли все, хотя на данном этапе жизни малютки рассказывать было почти не о чем. Тем не менее Джулия приложила все усилия, чтобы ответить на вопросы маркиза.
День выдался прекрасный. Все неприятности казались далекими, а невозможные мечты – возможными. Эдвард слушал разговор вполуха. Он чувствовал себя здесь как дома, что вполне объяснимо, ведь в Хэвишеме он жил дольше, чем в Эверморе. В этом месте произошло много приятных событий, связанных с Альбертом. Когда Элли будет постарше, он обязательно привезет ее сюда, прогуляется по обширному поместью и расскажет истории о ее отце.
Джулия была права. Отказать Элли в возможности узнать своего настоящего отца было бы несправедливо. Эдвард не хотел отнимать этого у нее или Альберта.
Малышка начала волноваться, и Джулии пришлось забрать ее у Марсдена.
– Я собираюсь взять ее на прогулку, – сказала она. – Джентльмены, даю вам шанс наверстать упущенное. – С дочерью на руках она сошла с террасы вместе с гувернанткой.
– Принеси нам скотч, Локк, – приказал Марсден. – Я ненавижу чай. Всегда ненавидел.
Когда скотч был разлит, маркиз поднял бокал и сказал:
– За любовь! – Сделав глоток, он вопросительно посмотрел на Эдварда и спросил: – Ты любишь ее, не правда ли?
– Как можно не любить эту маленькую девочку.
Марсден улыбнулся и ответил:
– Я имел в виду ее мать.
Эдвард не удивился способности маркиза разгадывать его чувства. Он мог быть совершенно безумным, но никогда не был глуп.
Локк выпрямился и спросил:
– Ты любишь ее? Как это случилось, черт побери? Ведь ты всегда терпеть ее не мог.
– Не так сильно, как показывал.
– Да, это плохо. И что ты собираешься с этим делать?
– А что мы можем сделать? Закон не позволит нам пожениться. Наши дети будут бастардами. Джулию затравят в высшем обществе. Будущее Элли будет под угрозой. Поэтому я отвезу ее в Эвермор. Она и Элли будут жить там, а я размещусь в одном из других поместий.
– Отвези ее в Швейцарию, – сказал Марсден.
Эдвард рассмеялся, но сразу же взял себя в руки.
– Умирая, Альберт сказал мне то же самое: «Отвези ее в Швейцарию». Я подумал, что она, наверное, хотела посетить эту страну или они планировали отправиться туда вместе. Но когда я спросил ее насчет Швейцарии, Джулия ничего не поняла. Почему вы оба говорите мне об этом?
Марсден посмотрел на него как на сумасшедшего и ответил:
– Потому что там ты можешь жениться на ней.
Эдвард ошеломленно уставился на маркиза.
Старик рассмеялся и пояснил:
– Не думай, что ты первый, кто хочет жениться на жене своего брата. О, некоторые люди будут вертеть своими носами, но пусть они идут к черту. Законы, которые запрещают жениться родственникам по браку, просто нелепы. Такие убеждения – чистое безумие.
Эдвард отметил иронию ситуации: безумный маркиз Марсден называет что-либо безумным.
Марсден ударил кулаком по столу и спросил:
– Разве ты не обращал внимания на то, что происходит в парламенте? Конечно нет. Ты только что занял свое место в палате лордов. Люди уже много лет пытаются изменить этот закон.
– Откуда ты знаешь? – спросил Локк. – Ты не заседал в палате лордов с тех пор, как родился я.
Марсден нахмурился:
– Я читаю газеты. Иногда кто-то пишет мне письма, интересуясь моим мнением. И я знаю одного лорда, который поехал в Швейцарию со своей леди.
Поднявшись, Эдвард вышел из-за стола и подошел к краю террасы.
– Мы просто переедем в Швейцарию. Будем жить там.
Он мог управлять поместьями и оттуда, периодически возвращаясь в Англию.
– Нет, – нетерпеливо заметил Марсден. – Вы поженитесь там, потому что им все равно, связаны люди родственными отношениями или нет. А затем вернетесь сюда. Англия призна́ет брак. Джулия будет твоей законной женой, как и ваши дети. Есть лишь один нюанс: это довольно дорого.
Словно недостаток средств мог помешать ему. Он так сильно любил Джулию. Но почему Альберт, умирая, попросил его отвезти ее туда? Почему…
Эдвард закрыл глаза. Он понял: брат знал о его чувствах к Джулии. Эдвард думал, что чертовски хорошо их скрывал. Но выпивка и саркастические замечания не обманули Альберта.
С последним вздохом Альберт не только ответил на вопрос, которым Эдвард даже не задавался, но и дал ему свое благословение.
Джулия заметила, что Эдвард направляется к ней. Ей нравилось наблюдать за тем, как он сидит и разговаривает с маркизом и виконтом. Было очевидно, что Хэвишем был его домом, а эти люди – семьей. Между ними существовала особенная связь, и она была рада этому. Она может пригодиться Эдварду в последующие месяцы, если без нее ему будет так же плохо, как и ей без него.
– Прогуляйся со мной, – сказал он, приблизившись к ней.
Она передала спящую Элли гувернантке, взяла его под руку и позволила повести себя в сад, который когда-то считался красивым, а теперь зарос сорняками. Погода и отсутствие ухода сказались на решетках и скамейках, оставив после себя лишь гниющую древесину.
– Только очень выносливая и талантливая женщина сможет насладиться приведением этого места в порядок.
– Главной проблемой для нее станет уговорить Марсдена поменять здесь хоть что-нибудь. Каждый разлагающийся дюйм поместья – это памятник его жене.
– Как он может наблюдать за тем, как все разрушается?
– Не думаю, что он видит реальную картину. Мне кажется, он представляет себе поместье таким же, каким оно было при жизни его супруги. Не позволяя никому ничего трогать, он сохраняет иллюзию того времени.
– Должно быть, он безмерно любил ее.
– Для него она была всем. Я не уверен, хорошо это или плохо.
Джулия не хотела даже пытаться ответить на этот вопрос.
– Она похоронена здесь?
Эдвард указал на небольшой холм:
– На маленьком кладбище за тем холмом.
– Полагаю, вы исследовали это место.
– Мы исследовали здесь каждый уголок.
Он помог ей переступить через упавшее бревно, и они оказались на старой, заросшей травой тропинке. Деревья отбрасывали тень, и Джулия предположила, что Эдвард заботится о том, чтобы защитить ее кожу от солнечного света. А может, он хочет завести ее глубже в чащу деревьев, чтобы поцеловать.
Если так, то он, судя по всему, не особенно спешит. Пристально глядя на нее, он тихо произнес:
– Альберт знал… Он знал о моих чувствах к тебе.
Она моргнула, покачала головой и попыталась понять смысл его слов.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что он велел мне отвезти тебя в Швейцарию.
– Не понимаю. Я уже говорила, что даже не думала о поездке туда. Мы с ним никогда не говорили об этом. Почему он это сказал?
– Потому что там я могу жениться на тебе.
Ее сердце отчаянно забилось в груди, в то время как сама она будто застыла на месте. Она слышала слова, но не могла понять их смысл.
– Марсден знает людей, оказавшихся в подобной ситуации и отправившихся в Швейцарию, чтобы пожениться. С чего бы Альберту говорить мне о Швейцарии, если он не предвидел, что я захочу жениться на тебе?
– Возможно, он просто хотел, чтобы ты приглядывал за мной, и думал, что будет проще, если мы поженимся. Он доверял тебе, Эдвард, и не оставил завещания.
– Может быть.
– Но ты так не думаешь.
Он покачал головой.
– Мне кажется, он знал. Всегда знал. Он неизменно поощрял меня проводить больше времени с ним, с тобой. Я думаю, он знал, чего мне стоит держать дистанцию. Чего это стоило ему, мне и, может быть, тебе. Он понял, что моя любовь к нему не позволит мне сделать что-то плохое по отношению к тебе. Он пытался позволить мне быть собой.
Возможно. Она вспомнила заключительную запись в дневнике Альберта, о которой не рассказывала Эдварду.
– В своем дневнике он написал, что еще не составил завещание, потому что не мог решить, кого назначить опекуном ребенка. Во время вашего совместного пребывания в Африке он пришел к выводу, что никто не позаботится о тех, кого он любит, лучше тебя.
– Джулия, я должен признаться, что пока мы были вместе, меня мучила совесть. Маленькая часть меня упрекала, что я предаю своего брата.
– Я тоже могу признаться в том, что думала об этом. Возможно, именно по этой причине Лондон смог так ясно открыть мне глаза на то, что мы делаем.
– Но если я правильно понял, Альберт одобрил наши чувства.
Он взял ее руку и встал перед ней на колено:
– Итак, Джулия Олкотт, вы окажете мне честь, если станете моей женой. Наш брак и дети будут законными.
Слезы брызнули из ее глаз, и ей пришлось утереть их свободной рукой.
– Не все примут подобный поступок, – продолжил он. – Наверняка разразится скандал, пойдут сплетни…
– Мне все равно. Я выйду за тебя замуж. Я люблю тебя, Эдвард. Я была так несчастна от мысли, что тебе придется оставить Эвермор.
– Я обещал не оставлять тебя, – заметил он, притягивая ее к себе. – Я люблю тебя, Джулия. Люблю с той ночи, когда впервые поцеловал тебя в саду.
Его губы прижались к ее губам, прежде чем она успела вдохнуть. Его руки сомкнулись вокруг ее талии так сильно, словно он не хотел отпускать ее ни на секунду.
Они будут жить в Эверморе вместе. У них будут дети. Они будут счастливы. Возможно, Эдвард прав и Альберт знал о его чувствах. Возможно, он одобрил их. Все, что имело значение сейчас, – это то, что он и Марсден дали им возможность быть вместе.