ока взять только самое необходимое.
И это после целого дня на ногах.
В отель возвращались уставшие, но довольные. День, насыщенный впечатлениями, получился по-настоящему отпускным. Таким, чтобы еще долго вспоминать об увиденном. Эль тихонько уснула в такси, положив голову Максу на плечо. Во сне она улыбалась.
И зачем она только посмотрела?
«Рады сообщить Вам, что ваша заявка на стипендию одобрена. Комитет принял решение… Приглашает… Собеседование…»
Эль оглянулась на спящего Макса: его грудь мерно поднималась, ветер из приоткрытого окна теребил волосы. Робинзон спал рядом, заняв освободившееся место на подушке.
Ее разбудила гроза за окном. Макс проснулся, как только она попыталась выбраться из постели: потянулся, прижал ее к себе, поцеловал в макушку, нашептывая слова успокоения. В самом деле, отчего ей так тревожно, если он рядом? Даже кот спал без задних лап, лишь изредка шевелил ушами и потихоньку открывал рот, как будто пережевывал во сне безразмерную рыбную котлету.
Какое-то время они просто лежали в тишине, прислушиваясь к дыханию друг друга и шороху дождя. Потом Макса все-таки сморил сон, а Эль выскользнула из кровати и проверила электронную почту.
Письмо было датировано днем их с Максом вылета из Лондона. И на собеседование ей следовало явиться уже завтра, к десяти утра. Как раз успеет по прилету привести себя в порядок, собраться с мыслями и настроится на нужную внутреннюю волну.
Она столько ждала этого события, была уверена, что после положительного решения поднимет на уши весь Нью-Йорк, а теперь просто сидит, словно приклеенная к стулу и не может думать ни о чем, кроме того, что ее жизнь вот-вот расколется на «до» и «после».
Она вернулась в постель уже когда серое английское небо начало светлеть. Придвинулась к Максу, обняла его так сильно, что он даже улыбнулся во сне и покрепче обхватил ее в ответ.
Хотелось плакать, но Эль смогла взять себя в руки. Все идет своим чередом, как и должно быть.
— Что случилось? — наконец, спросил Макс, когда они спустились позавтракать в ресторан. Эль как раз пыталась разделаться с блинчиком, но из-за дрожащих рук просто выпотрошила все его сладкое содержимое на тарелку. — Ты как будто расстроена.
Эль неуверенно кивнула, отодвинула приборы и сделала жадный глоток кофе.
Хотелось как следует себя выругать за абсурдность ситуации, которую сама же и сделала. Что сказать Максу? «Я расстроена, потому что, скорее всего, поступлю и мне придется съехать?» Он первый подумает, что она не в ладах с головой. Или просто не хочет уходить с тепленького местечка. Но и замалчивать бессмысленно — он должен знать.
— Я получила письмо. Меня приглашают на собеседование. — Эль прочистила горло кашлем. — Я могу провалить его, но это уже большой шанс и…
Голос все-таки подвел ее, сошел на нет. Еще один глоток обжигающего кофе — и ничего. Словно она разом позабыла все слова.
— Наверное, нам бы стоило заказать шампанское по такому поводу? — Макс довольно улыбнулся, наклонился к ней через стол и заговорщицки шепнул: — Значит, у меня все-таки будет своя знакомая журналистка?
Эль снова кивнула. Он, кажется, не выглядит расстроенным? Понимает, что теперь у нее появится повод уйти и, возможно, даже рад этому. С оглядкой на все доставленные неприятности, это было бы логично. С глаз долой, из сердца вон.
— Я не хочу шампанского. — К горлу подступил ком, но Эль кое-как справилась с чувствами. И даже смогла улыбнуться. — Просто я так долго этого ждала. А теперь растеряна. Как будто… ну знаешь…
— То, чего долго ждешь, всегда особенно приятно сбывается, — подсказал он.
— Да, примерно так.
Разговор не клеился. Хотелось сказать совсем не то, что нужно было говорить, а их обычная болтовня вдруг стала тяжелой. Как будто слова нарочно приставали к гортани, и чтобы проговаривать их приходилось делать над собой нечеловеческие усилия.
— Эль, в чем дело? — Макс отодвинул в сторону тарелку. — Чем ты так расстроена?
«Ты должна ему сказать», — нашептывал тот внутренний голос, который еще верил в сказки и окреп за то время, что она провела возле этого мужчины.
«Да, скажи ему, что хочешь и дальше быть бестолковым придатком его фамилии и миллионов, которые откроют тебе все двери», — гаденько поддернул внутренний прагматик.
— Может быть мы…
Фразу перебила настырная трель телефона Макса. Он взглянув на экране, нахмурился.
— Я отойду, подожди минуту.
Эль наблюдала, как он вышел наружу. Сквозь стеклянную перегородку ресторана было видно, как нервно он прижимает телефон к уху и потирает лоб. Что-то случилось. Что-то плохое, раз он, нажав отбой, не спешит возвращаться в зал. Макс прошелся туда и назад, снова прижал телефон к уху. Потом «отбой» — и снова звонок.
Она не стала дожидаться его возвращения, сделала глоток латте и вышла наружу.
— Это Маргарита, — сказал Макс, предвидя ее встречный вопрос.
Марго. Ну конечно, Марго. Давно не давала о себе знать.
— У нее что-то случилось? — Выражение его лица было слишком очевидным, чтобы полагать, будто сестра позвонила справиться о его здоровье. Да и после ее выходки Макс был слишком зол, чтобы просто так болтать ни о чем.
— Она в Нью-Йорке.
Эль молча ждала продолжения. Явно что это — не единственная причина, по которой он так расстроен. Или, скорее, зол.
— Залезла ко мне в дом, взяла «Порш» и поехала покататься пьяная вдрызг. И попала в аварию.
— Она жива?
— Да, в порядке, но пострадала женщина и я пока не знаю, как ее состояние.
Эль зачем-то кивнула. Выходка в духе Марго: «взять» машину и оторваться просто потому, что с утра дождь и не понежиться на пляже.
— Одуванчик…
— Мы возвращаемся, — за него ответила она. И вдруг почувствовала облегчение. Там, в Нью-Йорке, все снова встанет на свои дела. Макс будет заниматься сестрой, а она сделает то, что давно пора было сделать — закроет двери в эту сказку.
Собирались они в спешке. У Макса то и дело звонил телефон: кажется, он держал руку на пульсе, контролировал каждую ниточку, которая могла повлиять на исход этого дела. Эль не спрашивала, но из обрывков его разговоров поняла, что Марго забрали в участок и что Александра Ван Дорт уже вылетела к дочери. Женщина, пострадавшая в аварии, до сих пор находилась в реанимации, и никто не давал хотя бы приблизительных прогнозов о ее дальней шей судьбе. Они не обсуждали то, что случилось, но вариантов развития события было не много: если женщина умрет, что участь Марго будет незавидной.
К части своей, Робинзон стойко переносил весь переполох и безропотно полез в переноску.
— Извини, что все так получилось. — Макс нервно отстегнулся, когда самолет набрал высоту, потер лицо ладонями. Было видно, что ему не по себе от того, как круто и неприятно изменились их лондонские каникулы. — Я должен был догадаться, что она вытворит что-то такое. Очень в ее духе. Но мне и в голову не могло прийти, что после всего она рискнет заявится ко мне.
— Это же Марго. — Эль, подумав, все-таки достала Робинзона из переноски и посадила на колени. Кот в благодарность громко замурлыкал, подставил голову для ласки и зажмурился, когда она почесала за ухом. Что с ним будет, когда она уедет? Макс никогда не выбросит его из дома, но ведь это именно она устроила так, чтобы они забрали Робинзона домой. — Я думаю, что Марго просто не знает, как извинится.
Макс не разделил ее надежду, скорее наоборот.
— А я думаю, она просто как следует не получила за свою выходку, хотя я просил мать принять меры.
Он выдохнул сквозь зубы, растрепал волосы. Нервничал, но старался не подать виду. Все-таки Марго — его сестра, родная кровь. Даже если ведет себя, как последняя стерва, ее судьба не может быть Максу полностью безразлична.
— Все будет хорошо. — Других слов Эль не нашла. Обсуждать Марго совсем не хотелось.
Он не стал говорить этого вслух, но оптимизма от ее слов в глазах Макса не прибавилось.
Возвращение было сумбурным. В аэропорту их уже ждал Ник, и они с Максом всю дорогу в полголоса что-то обсуждали. Эль не прислушивалась, не хотела знать. Марго… Печальный финал их дружбы до сих пор казался чем-то ненормальным, чем-то болезненным и странным, как порез пальца тупым ножом.
Дома Макс почти сразу растворился в заботах. Эль, пользуясь тем, что выпала из поля его зрения, потихоньку собрала вещи, а сумку на всякий случай спрятала под кровать. В любом случае, завтра ей придется покинуть этот дом и эту уютную сказку Золушки: в общежитие или в трейлер, но выныривать в реальность все равно вернется.
Даже Робинзон, словно чуял неладное, ходил за ней хвостом. Он почти сразу освоился, и деловито сточил когти о когтеточку, которую она пристроила около двери. Миска, кошачий туалет — котяра все обнюхал и пометил. Не оставляло сомнений, что его пребывание не будет хлопотным. Будет ли правильным оставить его на Макса? В конце концов. Это была ее прихоть, вряд ли Макс стал бы заморачиваться устройством жизни бездомного кота. Скорее всего, ограничился бы обустройством в приюте. Понятно, что Робинзона он забрал только, чтобы не расстраивать ее. Никто не разрешит ей забрать животное в общежитие и забирать его в трейлер тоже казалось кощунством. Придется много, очень много работать, и бедное животное будет обречено на одиночество. И все же…
Марго появилась ближе к ночи, практически одновременно с приездом Александры Ван Дорт. Эль хотела было выйти, обозначить свое присутствие, но малодушно сбежала в комнату, заперлась. Марго и ее желчь еще можно как-то пережить, но что скажет Александра? Женщина, которую она считала едва ли не образчиком современной сильной бизнес-леди, вряд ли порадуется тому, что ее сын связался с нищей малолеткой. А ведь со стороны все именно так и выглядит.
И все же, отсидеться не удалось. С Марго они столкнулись в гостиной, когда Эль, уверенная, что в доме все давно спят, тайком пробиралась на кухню за стаканом воды.
— И почему я не удивлена, что ты здесь?