– Пойдемте посмотрим, есть ли кто-то из них сейчас в клубе, – предложил конферансье и пояснил: – Они тут иногда тренируются. У нас же много помещений.
Мы проследовали за кулисы, и конферансье показал мне раздевалки, которые будут предоставлены бизнесменам. Несколько женщин занимались их уборкой и облагораживанием. Меня узнали.
– А вы в жизни гораздо лучше, – заметила одна из уборщиц, внимательно меня рассмотрев.
– На лицо такая же, – высказала свое мнение вторая.
– Но уж больно вы худая, – покачала головой третья. – А по телевизору и не скажешь.
– Камера полнит, – рассмеялся конферансье. – Нельзя Юленьке поправляться.
– Вы на диете, да? – спросила первая.
– А муж у вас есть? – поинтересовалась вторая.
– А это правда, что вы пишете роман по заказу крестного отца? – подала голос третья.
– А он – ваш любовник? – спросила первая.
– А дети у вас есть?
– А сколько вам платят за передачу? Или вы на окладе? – трещали они.
Даже если бы я захотела, не смогла бы ответить ни слова.
Конферансье быстренько увел меня из раздевалок.
Внезапно его кто-то позвал.
– Юля, простите, ради бога. Оставлю вас ненадолго.
– Только скажите, где они могут быть.
– Пройдете по этому коридору до конца, там налево. А дальше стучитесь во все комнаты. Ну… сами договоритесь. А не договоритесь, так я скоро к вам подскочу.
«Без тебя-то я договорюсь скорее», – подумала я. Свидетели мне были совсем ни к чему.
Я пошла по коридору, где на дверях комнат висели таблички. Читала все, что было написано, и откладывала в памяти. Иногда мимо пробегали какие-то люди, но они не обращали на меня никакого внимания, все были заняты.
Левый отсек оказался коротким – примерно в три раз короче того, по которому я только что прошла. В нем не оказалось ни души. Пробегавший мимо народ сворачивал или направо, или в комнаты.
Я прислушалась у первой двери, но не уловила за ней ни одного звука, постучала. Мне никто не ответил, я толкнула дверь, она оказалась заперта. То же самое было и со второй. Третья, на другой стороне, оказалась открыта, но комната – пуста. Я зашла внутрь. Вдоль одной стены (полностью зеркальной) стояла скамейка, подобная тем, какие можно увидеть в спортзалах. Потом шло свободное пространство. У противоположной стены была свалка всевозможной мебели, по большей части, сломанной. Жалко выбросить? Или ее тут периодически ремонтируют, ведь иначе не навыбрасываешься…
Я уже собиралась покинуть помещение, когда в коридоре послышались шаги и женский голос, только я не разобрала слов. На всякий случай я юркнула за ближайший к окну стол и оказалась в неком подобии норки между ним и остатками еще одного стола. Там я и пристроилась, поняв: если сюда войдут, увижу людей в зеркало.
А в коридоре кто-то тыкался в различные двери, как недавно я сама. Потом дверь ко мне открылась.
Я не поверила своим глазам! В комнате появилась недавняя москвичка Аня в сопровождении незнакомого мне сухощавого мужчины лет тридцати—тридцати пяти на вид, ростом немного выше среднего. В лице мужчины не было ничего примечательного. Темные волосы коротко подстрижены, но не а-ля «конкретный пацан». Чисто выбрит. Ни родинок, ни шрамов, ни большого носа. Самое обычное, среднее лицо. Нет, глаза обращали на себя внимание. В них было что-то восточное. Наверное, кто-то из прабабушек согрешил то ли с татарином, то ли с монголом. Скорее, с монголом. Одет он был в синие джинсы и легкий свитерок. Кто-то из подсобных рабочих?
Но что здесь делает Аня? И этот мужик? И почему я еще до сих пор не проверила через своих знакомых ее мужа? И, кстати, ее саму. Надо бы напомнить оперу Андрюше. Я же собиралась сегодня заехать в Управление во второй половине дня! Но – пятница… Ничего, если дело Андрюшу интересует, он и в субботу работает. После того, как жена от него уехала в чужом «Мерседесе», приятель предпочитает и по выходным трудиться. Хотя бы чтобы не слышать маминых наставлений.
И не выпросить ли мне у Ящера билет для Андрюши на завтра? Бизнесменский мордобой должен принести ему большое удовольствие. Или Ящер и без меня догадался провести благотворительную акцию в отношении сотрудников органов? Или только их начальства?
Аня тем временем заперла дверь в комнату изнутри и повернулась к стоявшему абсолютно спокойно мужчине. Положила руки ему на плечи, потянулась к губам.
– Прости меня, – сказала она тихо. – Я была не права. Прости.
Я следила за происходящим в зеркале. О моем существовании любовнички не догадывались. Хотя какие любовнички…
Мужчина и женщина в комнате производили странное впечатление. Анька вешалась на него, а он… Стоял как истукан. Голубой? Импотент? Тогда зачем она так старается?
– Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? – ворковала Анька.
Мужчина легко оттолкнул ее от себя, одной рукой взял стул из груды мебели, сел на него (стул был целый и не развалился), расстегнул ширинку и жестом показал Аньке, чего он хочет. Она, не споря, опустилась перед ним на колени и принялась за работу. Наконец он застонал, она вытерла губы. За все это время мужчина не произнес ни слова.
Они вскоре ушли, тихо прикрыв за собой дверь, а я осталась в полном недоумении. Что это за мужик? Зачем он Аньке? Что она вообще тут делает? Может, она на самом деле никакая не жена бизнесмена? И чисто женское, и чисто журналистское любопытство не давали мне покоя.
Я тихонечко выбралась из своего укрытия, на цыпочках подбежала к двери, приоткрыла щелочку, высунула свой любопытный нос, никого в коридоре не обнаружила и отправилась на исследование оставшихся комнат.
Я обнаружила мини-спортзал с гимнастическими снарядами. В нем упражнялась «гимнастка», выступление которой я совсем недавно наблюдала в этом клубе, только не на гимнастических снарядах, а в розовом желе и на столах. Ее страховал «тренер» гренадерши, небольшой пухленький мужичок. «Медведь-гризли», выводивший гимнастку на ринг, отсутствовал. А пухленький мужичок, похоже, в самом деле смыслил в гимнастике. Не исключаю, что в прошлом он тренировал и эту, и других девочек.
– Кого вы ищете? – спросил меня мужичок.
Гимнастка спрыгнула с бревна и тоже вопросительно посмотрела на меня. Потом воскликнула:
– Ой, это вы?!
– Ты ее знаешь? – повернулся тренер к ученице.
– Вы ведь Юля Смирнова, да? – уточнила гимнастка. – Только вы мне на экране больше нравитесь, – она осмотрела меня критически. – Вас гримируют, да? А завтра вы будете у нас вести «Ринг»? – Гимнастка захихикала.
Я кивнула и вежливо поздоровалась. Гимнастка тут же захотела взять у меня автограф. Мужичок рассматривал меня так, словно я сбежала из зоопарка, куда он давно собирался, чтобы взглянуть на экзотическую зверюшку. А тут экзотическая зверюшка сама пожаловала к нему по месту работы.
– Юля, а это вы придумали этот «Ринг»? – спросила у меня гимнастка.
– Ящер, – машинально ответила я. – То есть, Вячеслав Николаевич.
– А правда, что вы к нему в тюрьму ходили, когда других женщин не пускали?
– Без комментариев.
– А правда, что это вы побег устроили, когда он сбежал из той машины, в которой преступников возят? Как она называется?
– Спецавтозак, – машинально ответила я и с мольбой взглянула на тренера.
– Лапушка, – посмотрел он на гимнастку, – такие вопросы людям не задают.
Я улыбнулась. Мужик уточнил у меня, что я хотела. Я ответила, что хотела бы попросить их рассказать мне о турнирах, проводимых в клубе, и, так сказать, провести со мной небольшой ликбез.
– Вы это потом по телевизору будете показывать? – спросил мужичок.
– Вы где-нибудь видите телекамеру? – Я обвела рукой комнату, правда, диктофончик у меня в сумке был предусмотрительно включен. Еще во время «общения» Аньки с неизвестным мужиком.
– А вы никогда у нас на турнирах не были? – хлопнула глазами гимнастка. – Это ж так интересно!
– Ну… – я не знала, что сказать, чтобы их не обидеть.
– Юля больше по трупам, – ухмыльнулся мужичок. – Вот если бы у нас кого-то прибили…
– Во время турниров в клубе были смертельные случаи? – тут же встряла я.
И мужичок, и гимнастка покачали головами.
– А увечья?
Они опять покачали головами.
– Здесь проводятся шоу, – сказал мужичок. – Народ развлекаем. Приходите как-нибудь, сами все увидите. Ну… ногу кто-нибудь может случайно подвернуть.
– Светка Наташке фингал в прошлом месяце поставила, – напомнила гимнастка.
– Наташка сама виновата, – ответил тренер, потом снова посмотрел на меня: – У девочек никаких увечий не бывает. Когда проводятся мужские бои – да, могут быть. Но мужчины знают, на что идут. И у мужчин не только шоу… Вернее, шоу, но на другого зрителя. На Майка Тайсона же немереное количество народу ходит, ведь так? Вот и на мужские бои тоже. И ухо могут откусить. Теоретически. У нас пока что не откусывали. Да, на мужских боях и кровушку проливают. Завтра, надеюсь, прольют, – и мужичок улыбнулся в предвкушении бизнесменской крови.
– Вы завтра сами будете смотреть турнир?
– А как же! – воскликнули оба.
Как выяснилось, гимнастка будет выступать во время «разогрева», поэтому и проводит сегодня тренировку. Может, будет подносить напитки сидящим в зале. Или ее поставят за одну из стоек в фойе. Начальство еще не решило. Завтра вообще работает весь персонал, за небольшим исключением. «Безрукая и карлица», – почему-то подумала я. Но их в самом деле не поставить за стойку бара и вообще незачем демонстрировать по телевизору. Мужичок же сообщил, что специально раздобыл билет для своей старенькой мамы, которая отродясь борьбой не интересовалась, но такое зрелище хочет посмотреть вживую.
Я спросила у странной пары о других участницах женских турниров, устраиваемых в этом клубе. Кто-то из них когда-нибудь занимался спортом профессионально?
– Только я, – сказала гимнастка. – Больше никто. Всех нашли в разных местах. Кого-то просто на улице… Наташу так вообще – в больнице. У Наташки рук нет. Она под поезд попала. Я даже не знаю, как… Спросить неудобно. Зачем человеку о таком напоминать? Парень один из наших к приятелю в больницу пришел… А Наташка из окна собралась прыгать. Руки-то ей даже на себя не наложить! Вот и хотела – вниз головой… Зубами за шпингалет тянула. Он ее спас, из больницы забрал и к нам привел. Тогда у нас уже бои были. Ее сразу же взяли. Она вначале не хотела, а потом поняла: куда деваться? Или в самом деле – вниз головой, или тут деньги зарабатывать.