В фойе, в дополнение к мальчикам из секьюрити, количество которых в два раза превышало обычное, добавились сотрудники органов, вызванные на усиление и поддержание порядка. Все зрители проходили через металлоискатель. Правда, он не «брал» тухлые яйца и гнилые овощи.
– Юленька, – отозвали меня в сторону две бабульки – божьи одуванчики. – Мы с тобой посоветоваться хотим.
Мы ушли за колонну, и там бабульки меня порадовали: я не зря надеялась на изобретательность нашего народа. Народ не подкачал. Требования к одной известной в городе строительной компании (в смысле, известной вырубанием садов и скверов и уничтожением детских площадок) были аккуратно напечатаны на лазерном принтере (молодой сосед постарался, узнав, куда направляются бабули), а потом наклеены на пустые банки из-под пива, собранные по соседям в доме. Бутылки бабки брать не хотели – еще разобьются, зрителей поранят – и решили: банки с требованиями – в самый раз. Деньги на билеты они тоже собрали с соседей, иначе им не хватило бы.
– Нас не заарестуют? – уточняли у меня бабки.
– Не должны. В крайнем случае, я поговорю с сотрудниками. Но вы же из гущи толпы кидать будете? У вас места на балконе?
Бабульки закивали.
– Народ, я уверена, вас не сдаст.
Тут я вспомнила о металлоискателе у входа и спросила, неужели банки не запищали?
– Запищали. Так у нас сверху лимонад. Сказали: сами пить будем – ведь жарко ж должно быть, – и народу дадим. Что ж у нас, все банки проверять стали бы? Ты, Юленька, сама посмотри, сколько народу-то? А мы разве похожи на террористок?
Мальчик лет двенадцати поинтересовался у меня, можно ли стрелять из рогатки по участникам.
– Чем ты собираешься стрелять? – уточнила я.
Он показал резиновые колечки от какой-то игры. Такую игру я не знала, но колечки одобрила.
Появились полуодетые девушки из групп поддержки с плакатами и трещотками. С девушками, по-моему, даже получился перебор.
Затем стали прибывать почетные гости или граждане, выложившие свои кровные за VIP-места. Эти при виде меня почему-то спрашивали – убьют сегодня кого-то при честном народе или как? Вспоминали русскую народную мудрость: на миру и смерть красна. Потребовали принимать ставки именно на это: убьют или не убьют? Все почему-то считали, что убьют. Потом стали делать ставки на то, посадят убившего или не посадят, возбудят против него уголовное дело по факту непредумышленного убийства или нет. Тут мнения разделились. Сотрудники Ящера, работавшие на приеме ставок, ничему не удивлялись и принимали любые пари.
Сотрудники органов (и находившиеся при исполнении, и появившиеся в качестве зрителей) тоже стали делать ставки, и их тоже почему-то интересовали вопросы убийства и возбуждения уголовного дела.
Андрей с коллегой, занимающим с ним один кабинет, появились, когда мы с Пашкой уже собрались передислоцироваться в зал.
– Ну, что тут? – спросил приятель.
– Пока спокойно.
– А сами боксеры, или как там их называть?
– Они через служебный вход заходят.
– Юль, на что посоветуешь поставить? – спросил коллега Андрея. – Ты сама на что поставила?
– Ни на что.
– Честно? А почему? Или тебе нельзя по правилам?
– Мне все можно. Просто… Не знаю!
– А все считают, что кого-то убьют? – спросил Андрей и потащил меня к одному из мужчин, принимающих ставки. В фойе как раз появился Ящер и приблизился к нам.
Славик поздоровался с Андреем и его коллегой.
– Ну, на что решились?
Я спросила у держащего тотализатор мужчины, каковы ставки на убийство на ринге.
– Все считают, что убийство будет, – усмехнулся он. – Один к пятистам.
– Ставлю против, – сказала я и извлекла из кармана сотню зеленых.
Вокруг воцарилось молчание. На меня внимательно смотрели Славик, Андрюха с коллегой, Пашка даже перестал возиться с камерой, двое мальчиков из секьюрити прищурились.
– А почему? – наконец спросил Ящер.
– Ты не такой дурак, Слава. Если тут кого-то и прибьют, то не на первом же турнире? Ты ведь их несколько запланировал. И уже вбухал в рекламу немалые деньги.
Ящер усмехнулся. Андрей с коллегой, не сговариваясь, вытянули имевшиеся в карманах рубли и последовали моему примеру. У Пашки была только сотня (на пиво), но он ею пожертвовал. Я в случае проигрыша обещала сама купить ему пиво.
Затем мы все развернулись, чтобы идти в зал, но тут двери в фойе с шумом распахнулись, и, как и всегда эффектно, появился крестный отец, Иван Захарович Сухоруков, в сопровождении большой группы приближенных, а не только верных оруженосцев, Лопоухого с Кактусом.
– Ой, чуть не опоздали! – воскликнул Иван Захарович, казалось, занимая собой все пространство. – Уже в пути я подумал: надо бы цветочков купить. Юленька, тут много людей с цветочками?
Я, признаться, никого с флорой не видела. В основном, принесли кое-что другое. Но при виде «цветочков» Ивана Захаровича поняла: он – в своем стиле. Один из «мальчиков» тащил мешок наподобие тех, с которыми Деды Морозы ходят по квартирам перед Новым годом. Только все «цветочки» в нем были круглые… Какая-то похоронная контора сегодня перевыполнила план.
– А у вас с ленточками? – спросила я. – Что-нибудь написали на память?
– Не успели, – вздохнул Иван Захарович. – В следующий раз. Просто будем цветочки на сцену кидать. Как любимым артистам.
Иван Захарович с основной частью сопровождения отправился усаживаться поближе к сцене, а «Дед Мороз» и еще двое ребят пошли на балкон. Правильно: с балкона удобнее кидать венки.
Мы с Пашкой тоже пошли в зал. Я – в ложу ведущих, где уже находился конферансье, Пашка пристроился рядом, чтобы снимать то, что я велю. Само действо будут снимать другие операторы, камеры которых были установлены в разных частях зала на штативах. Пашка же по привычке держал свою на плече.
Заиграл бодренький маршик, мы с конферансье объявили о начале представления, которого народ давно ждал и вызвавшего огромный интерес. Потом к рингу выскочил Ящер, как хозяин клуба, кратко поведал о давно зревшей у него в мозгу идее и о том, что лавры Ивана Захаровича, пытающегося всячески благоустроить город, ему давно не дают покоя. Поэтому он решил немного развлечь город. И народ должен знать своих героев в лицо. В завершение Ящер также поблагодарил всех спонсоров, пожелавших выделить средства на организацию турнира, и обратил внимание публики на рекламные щиты, развешенные в зале.
После Ящера на сцене появился его адвокат, Зиновий Яковлевич, который объяснил, что проработал вопрос юридически, и всем участникам перед тем, как подняться на сцену, при множестве свидетелей будет предложено подписать вполне определенную бумагу. Он зачитал текст вслух. Если вкратце – участник идет на все добровольно, в здравом уме и трезвой памяти и ни к кому не имеет никаких претензий.
Народ встретил бумажку бурными продолжительными аплодисментами. Подозреваю, что хлопали поставившие на смертоубийство.
– Юль, ты не ошиблась? – подал голос Пашка, склонившись ко мне.
Признаться, меня уже стали одолевать сомнения… Я долго думала над этой темой. Даже если Ящер сам и не планировал никого прикончить, ему могли предложить организовать такое шоу и под эту лавочку… Он мог только догадываться… Предполагать.
Нет, все-таки – нет. На следующей неделе и еще через две запланированы аналогичные мероприятия. Если на последнем турнире… Да, тогда я буду готова поставить на смерть. Но не сегодня.
Я решила узнать мнение конферансье.
– Я вообще не делал ставок. Не знаю. Я, Юленька, в такие дела не лезу. Вы же сами, кажется, неоднократно упоминали в своих передачах и статьях одну мудрость последних лет: много будешь знать – не дадут состариться. Хотя я работаю в этом клубе, но часто… просто притворяюсь слепым и глухим. Жить, знаете ли, хочется долго и в добром здравии. Но нам пора объявлять первую пару.
И мы объявили. Владельцев двух заводов. Каждому перед сражением предоставлялось слово для устной рекламы своей продукции. По регламенту – три минуты, но разве можно уложиться в три минуты, рассказывая о себе, любимом? Надежды были только на зрителей, тщательно подготовившихся к шоу.
Когда из раздевалки появился первый участник в сопровождении четырех помощников, конферансье тихо застонал.
– Готовьтесь, Юленька. Этого не остановить никакими силами! Разве что пулей киллера.
– Вы его знаете?
– Из третьих рук. Он фамилию сменил. Был Трусов, теперь – Волков.
Волков начал выступление даже без микрофона, по мере следования к сцене. Голос у него – с таким полком на плацу командовать. Говорил непрерывно: и когда взбирался на ринг, и уже на сцене…
Мы с конферансье принялись за работу, то и дело вставляя реплики и напоминая о регламенте. Соперник Трусова-Волкова тем временем молча прошел к сцене, молча на нее взобрался, причем в сопровождении только одного помощника, и спокойно встал, скрестив руки на груди. А Трусов-Волков все болтал и болтал.
Не успела я подумать о том, где же гнилые овощи, тщательно собранные народом у овощных ларьков, как с балкона прилетело аж целых два помидора. Один бросок был просто идеален – помидор попал болтуну в рот, второй – в грудь, заляпав на майке слова «за правовое». В надписи читабельными остались только два слова: первое (я) и последнее (государство). Оригинально!
Пока первый участник отплевывался, второй сказал кратко:
– Я намерен показать себя делом. Слова – это слова, дело – это дело. Люди судят по делам.
И сбросил халат на руки помощнику.
К этому времени Волков уже отплевался, два помощника усиленно вытирали его: один – лицо, второй – тело. Болтун топал ногами, возмущался, грозил карами организаторам (а бумажку-то Зиновия Яковлевича он успел подмахнуть – ее протянули ему перед тем, как пустить его на сцену), требовал, чтобы правоохранительные органы немедленно нашли виновных на балконе и вывели нарушителей порядка из зала… Я ожидала следующей порции помидоров, но прилетел венок, подобно кольцу опустившийся участнику на шею. Видимо, большой спец по киданию колец на колышки бросил. Балуется в загородной резиденции крестного отца. У него там много развлечений, включая дрессированного медведя.