–Дата посещения открыта. Но скоро зима. Поэтому советуем Вам воспользоваться своим призом, пока на улице стоят солнечные денечки бабьего лета. Так когда Вы согласны приехать?
Я смотрю в окно на погожий денек и думаю, а почему и вправду не воспользоваться таким замечательным предложением и не уехать подальше от этой дуры Кукушкиной?
Мне кажется это неплохой идеей: скрыться от всех глаз на пару дней, раствориться в тишине подмосковного отеля.
– Я думаю, в эти выходные, – неожиданно для себя заявляю.
– Что ж. Это правильное решение! – слышу радостный голос. – Я сейчас соединю Вас с нашим администратором для уточнения всех деталей Вашего пребывания. Будем рады видеть Вас в ряду наших гостей! – вежливо заканчивает разговор Виктория.
Я некоторое время слушаю музыку в трубке, потом раздается щелчок, и я слышу женский голос, с которым я обсуждаю, когда за мной лучше приехать и куда. И какие процедуры я хочу выбрать.
Глава 31.
Павел
Два года назад
На следующий день, как и собирался, я отправился в управляющую компанию.
За мою красивую улыбку и небольшую купюру мне разрешили посмотреть интересующие меня даты.
Каково было мое удивление…
Нет, не так…
Каков был мой шок, когда я увидел, что в интересующее меня время сегодня ночью в подъезд вошел…Роман Абрамович.
Что за черт?
Узнаваемая личность.
Но, естественно, это был не сам Роман.
– Ну до чего же хорошо! И жизнь прожил. И жив ешо!
Моей ошибкой номер два было то, что я не понес запись Зернову, чтобы он своим более опытным взглядом посмотрел на Романа. Возможно, ему удалось бы увидеть то, чего не смог разглядеть я. Но я этого не сделал.
Похоже, кто-то воспользовался маской олигарха, чтобы скрыть свое лицо.
Значит, все совсем не так просто, как могло показаться на первый неискушенный взгляд.
И соседка была права. Кто-то опять побывал в Агатиной квартире, замаскировавшись таким искусным образом. Юморист прям какой-то.
Кто-то упорно что-то искал. Но что?
Решил попытать свою удачу и я.
Я снова отправился к дому на набережной.
Лениво ковыряясь в ворохе воспоминаний и бумаг, я методично пролистывал все книги, альбомы, ковырялся на полках. И наконец нашел то, что, наверное, искал: в альбоме с фотографиями, которые были сделаны на Агатиных соревнованиях, я обнаружил сложенные вдвое листочки, спрятанные за фотки.
Я разложил их на столе, разгладил:
–Черт!
То, что я увидел, меня совсем не порадовало.
Это была любовная лирика какая-то на тему: «Люблю. Жить без тебя не могу». Даже не хочу ее здесь приводить.
Все с подписью: «Твой А».
Это что еще за «А» такой? Мало того! «Ее А»?!
Я чувствовал, что ревность начинает клубиться внутри меня диким пламенем. Ревность к прошлому Агаты.
Я попытался остановить себя.
Агаты уже нет. И теперь моя главная задача была найти ее убийцу. И все! На этом все! Хватит травить себя! И отвлекаться на ненужные эмоции.
– Направляй свои мысли куда следует, иначе они направят тебя, куда не надо, – сказал я себе.
Я нашел еще один кусочек смальты портрета по имени Агата. Ее образ, бережно хранимый памятью, рушился. А на место выпавших осколков предлагалась замена, которая меня совершенно не устраивала. Составляющие ее образа складывались для меня теперь совершенно из иных цветов.
Подумал:
«Почему Агата хранила все это? Да еще так искусно все прятала?
Почему просто не выбросила? Не разорвала в клочья?»
Я не хотел верить, что у Агаты, моей Агаты, был роман у меня за спиной.
Вот странно. Написаны любовные записульки были не от руки, а напечатаны на принтере.
Что за неудачный любовник такой?
Уж если вздумал писать любовные письма, то уж красивым почерком от души написал бы на какой-нибудь шикарной бумаге. А не холодными напечатанными буквами изливался. Чудной.
Так, во всяком случае, сделал бы я. Я, не расстающийся с клавиатурой и мышкой.
Но вот у этого «А», твою мать, «ее А», похоже было другое мнение на этот счет.
Может, кстати, у этого «А» почерк совсем никудышный? Да, вполне вероятно…
Но в любом случае…
Кто такой этот А?
Мистер «А был ли мальчик?».
Нет, это мистер Абажуродержатель. Вот это кто.
Я взъерошил свои волосы:
«Черт. Жизнь просто себе идет. Правда иногда она просто идет на х…».
Я решил отнести эти бумажки Зернову на экспертизу. Пусть проверят. Отпечатки пальцев там, ног, слюну.
Я с досадой вышел из квартиры, хлопнув за собой дверью.
***
Зернов встретил меня в своем кабинете интересной информацией.
– Просмотрели камеры в тот день, когда Агату сбила машина. С соседних улиц и переулков. Там, где произошло само происшествие, камер не установлено. Преступник подготовился. Но мы просмотрели камеры с мест неподалеку от того, где была оставлена машина. И где угнана тоже.
– И? – мой голос прозвучал, словно чужой, будто я мгновенно охрип.
– В общем, мы нашли кадры с интересующей нас машиной, – голос его был серьезный. И мне сразу стало ясно: то, что он сейчас скажет, мне не понравится.
–Наши специалисты поработали: приблизили, улучшили изображения. И то, что мы там увидели, повергло нас, мягко говоря, в шок, – он сделал небольшую паузу.
– И что вы там увидели? – спросил я, но что-то мне подсказывало, что ответ на этот вопрос я уже знал.
Он кинул на стол передо мной несколько фотографий довольно большого размера.
На них за рулем автомобиля был запечатлен улыбающийся лик. Кого бы вы думали?
Конечно, его… Романа Абрамовича.
– Похоже, дьявол продал душу Роману Абрамовичу, – не удержался я.
Я решил, что это Сулейманов напялил маску Абрамовича и вершит в ней свои темные дела.
– Что?– не понял Зернов.
– Мысли вслух.
Он подозрительно посмотрел на меня и с назиданием в голосе произнес:
– Иногда единственное, что ты можешь сделать – это ошибка.
Похоже, он сразу впер, о чем я. И, возможно, он был в курсе дел Сулейманова. Но мне было на это по фиг.
Но на этом Зернов еще не закончил свои пламенные речи.
– Еще хочу Вам рассказать по поводу Германа и Алены, – бесстрастно заметил Зернов. – Это не они. Действительно не они.
– И как Вы это выяснили?–встревожился я. Я не очень верил в его способности.
– У них алиби.
Я фыркнул на его слова.
– Алиби они могли себе и обеспечить, а нанять вот этого лося Романа, – не унимался я.– Необязательно все делать самим.
– Дело в том, что их хотели подставить. Алене позвонили, когда они с Германом были в кинотеатре, вызвали в больницу, где якобы находился ее отец после случившейся только что автомобильной аварии.
– Как изобретательно. Одни сплошные аварии, – ядовито ухмыльнулся я.
– Да. И звонок тоже был со скрытого номера. Как и в случае с Агатой.
– А с какого еще должны были звонить? С личного что ли? – вскипел я. – Дураков нет настолько.
– Вот как раз хочу попросить Вас выяснить, если получится, владельца номера, – вскинулся он.
– Сделаю, – кивнул я.
– Это и еще одно обстоятельство доказывает их невиновность, – выпятил он живот, заложив руки в карманы.
– Какое? – поинтересовался я.
– Мы ездили в клинику. Подняли там записи с камер видеонаблюдения. В то время, когда на Агату был совершен наезд, они оба находились в клинике на другом конце города.
– Очень предприимчиво, Вы не находите? – задал я ему встречный вопрос.
– Не думаю. Они и так были в кинотеатре. Чем не алиби? Зачем им было все усложнять?
– Да вот ровно для того, чтобы выглядело все сложно! Как подстава! – я почувствовал, словно стены начали смыкаться вокруг меня. Этот Зернов нес какую-то пургу. Ему, похоже, было глубоко на все наплевать. Сулейманов уже не казался мне главным подозреваемым. Я готов был всех обвинить в гибели моей Агаты.
Я не участвовал в войне, она участвовала во мне.
– Есть еще подозреваемые, – с видом человека, глубоко знающего предмет, заявил Зернов.
– И кто? – сипло спросил я.
– Денис Кузьмин. Но даже не он. Его новая партнерша Светлана Климова. Она теперь заняла место Агаты в этой паре. Кузьмин – очень перспективный партнер. Она долго ждала это место. Вы в курсе? – он наблюдал за моей реакцией.
– Что за страсти! – воскликнул я.
– Да, именно. Серпентарий, – цинично усмехнулся Зернов. – А Вы знаете, Павел Витальевич, что Денис любил Агату?
– Конечно, знал, – хмуро сообщил я. Меня покоробило от столь официального обращения. Я привык держаться просто, даже подчиненные называли меня по имени, без отчества.
– Вы были соперниками за ее сердце? – с давлением спросил он, останавливая свое тело прямо напротив меня. Он опять по обыкновению мерил ногами свой кабинет. Километраж, наверное, наматывал.
Куда он клонит?
– Он был третьим лишним в этом треугольнике, – мертвенно-спокойным тоном сообщил я, глядя ему прямо в глаза.
– Возможно, он так не думал? Как Вам кажется? – гнул свою линию Зернов, медленно натягивая на себя веревочку.
– А Вы знаете, что говорят про тех, кому кажется? – отрезал я.
Зернов поджал губы и ничего не ответил. Видно было, что он не доволен разговором со мной.
– В общем, эта пара у нас тоже под подозрением, – сделал он разворот в сторону окна.
Я ожидал услышать, что под подозрением еще и я. Но не услышал. Он решил замолчать эту информацию.
Я собрался с мыслями и решил ему все-таки отдать то, ради чего собственно я и пришел сегодня к нему в кабинет.
Любовную лирику, адресованную Агате.
– Вот, что я нашел в ее квартире, – заявил я. – Какой-то подпольный Есенин не хотел славы, а хотел Агатиной любви.
– Интересно, – разглядывал он листочки в прозрачном файле. Это я их упаковал так. – А что за А такой? Есть подозрения?
– Я бы тоже очень хотел это знать, – сжав кулаки, громогласно заявил я.