— Про то, как он стал отступником, — напомнила я.
— А, ну да, так вот, — снова ударился в воспоминания паучок, — после того, как с ним так поступили, он чуть сума не сошел. Сначала он находился в полной растерянности, еще до конца не веря в происходящее. Он, конечно, пытался себя убедить, что так, быть может, лучше для всех, я даже одно время думал, что он смирился. Да только его явно недооценили, недолго он пребывал в смирении. Первый Паладин воспротивился такому итогу и восстал против всех высших сил.
— Ну и правильно сделал! — тут же поддержала я. — Нечего всем этим вашим высшим силам ломать чужие жизни!
— Не нам судить тех, кто мудрее нас, — возразил Прядущий, — слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать. Да и первый Паладин… Они ведь считали, что он достаточно подчинен Равновесию, чтобы принять их решение. Но он оказался сильнее, чем они думали. Безвозвратно потеряв единственный смысл своей жизни, он только чудом удержался на грани разума и отрек все, во что верил и что раньше защищал… Вот так вот он и стал величайшим отступником. И возведенный им здесь Меч Равновесия он сам же и разрушил.
— Ничего удивительного, — я оглянулась в сторону бьющего в небо луча света. — Вадим, по всей видимости, об этом всем не знает.
— Ни один Паладин не знает. Да и стоит ли им об этом знать, Карин? Знать, что на одной из Чаш Равновесии вполне может оказаться то, чем они не готовы пожертвовать… Вот ты ворчишь на Паладинов, а представь, каково им, всю жизнь под бременем выбора. И хорошо, если каждый уже решил для себя, кто он в первую очередь: Паладин или человек, но слишком часто это решение приходит ценою больших жертв.
— Но что мне делать? — я беспомощно вздохнула. — Как Вадима убедить?
— Не лезь к нему пока, он сам примет решение, — посоветовал Прядущий.
— Так а для чего мы здесь? — задала уже порядком мучающий меня вопрос.
— Вадим должен понять, кто он. Ну а ты… — паучок замялся, словно сомневаясь, стоит ли говорить. — Ну а у тебя есть шанс многое узнать.
— Узнать о Паладинах? — не поняла я.
— Нет, Карина, о том, почему Создательница воплотилась снова.
Я даже обомлела.
— Но как я об этом здесь узнаю?
Но вместо ответа Прядущий быстренько исчез. Я тяжко вздохнула и поспешила обратно.
Вадим сидел все там же, даже положения не изменил. Посмотрел на меня с легким удивлением.
— Извини, — я виновато улыбнулась, — я просто малость психанула, — села рядом с ним.
— Да ничего страшного, не заморачивайся. Я только понять не могу, почему ты все еще здесь, — пробормотал он, — почему тебя не возвращают.
— Видимо, твоему Равновесию виднее, кого куда возвращать, — я снова улыбнулась. — Слушай, Вадим, а что раньше было в Арцахесе? Ну до того, как Совет тут террариум устроил.
— Видимо, здесь жили люди, — Вадим пожал плечами, — кто-то ведь понастроил разбросанные по всему Арцахесу охранные башни. Причем, удивительно, что других строений или хотя бы руин я здесь не видел.
— Ты же сам говорил, что по эту сторону горного хребта не бывал, — напомнила я, — мало ли, что тут есть.
— Ну да, — он медленно кивнул.
— Так, может, стоит нам прогуляться? — я посмотрела на него со слабой надеждой.
— Думаешь? — Вадим явно колебался.
— Уверена, — заявила я. — Тем более Меч видно издалека, если что мы быстренько вернемся.
— Ну хорошо, — сдался Вадим, вставая, — давай осмотримся.
Выбирать направление не пришлось, пошли наугад, оставив Меч позади. Не прошло и получаса, как мы набрели на развалины.
— Ого, — присвистнула я, разглядывая гору серых камней, — а это что было?
— Башня. Видишь, остатки основания сохранились. Скорее всего, точно такая же, которые до сих пор стоят, — Вадим задумчиво обошел вокруг, по диаметру тут было примерно с десяток метров. — Вот только от чего она рухнула: от времени или ее разрушили, даже не знаю.
— Не мир, а одна сплошная загадка, — насупилась я, измученная любопытством. — Ты сам-то как думаешь?
— Скорее всего, после разрушения Меча Равновесия Арцахес стал беззащитным, — рассуждал Вадим, бродя по развалинам. — Какой бы народ здесь не жил, он, похоже, явно был неугоден Совету. И либо началась война, либо, что вероятнее, сюда начали спихивать нечисть, которая и теснила местное население. Люди отступили по эту сторону Пасти, или как там раньше этот хребет назывался, а отсюда им уже деваться было некуда, тут их и уничтожили. Горы ведь здесь кругом стоят, охватывая равнину в кольцо. Я раньше думал, что Пасть Мертвеца так названа из-за характерной зубастой формы горных пиков, но теперь уже склоняюсь к мысли, что из-за гибели здесь множества людей.
— У меня от твоих рассуждений волосы на затылке дыбом встают, — поежилась я, нервно озираясь. — Слушай, Вадим, но тогда ведь всякие эти чудища беспрепятственно тут находились, почему же их нет сейчас?
Ответ Вадима заставил меня даже тихонечко взвыть от ужаса.
— Я не думаю, что здесь никого нет, — совершенно спокойно ответил он, — я чувствую присутствие враждебных сил. Даже в данный момент за нами следят сотни или, может, тысячи глаз. А почему не нападают, другой вопрос. Либо выжидают чего-то, либо заманивают куда-то. Но то, что они нас не боятся, это очевидно.
— И что же делать? — чуть взвыла я. — Твое Равновесие нас сюда зашвырнуло, чтобы нас тупо сожрали?!
— Должен быть какой-то смысл, — упрямо возразил Вадим.
— А, ну да, конечно, — я нервно засмеялась, — нас сожрут не тупо, а вполне осмысленно.
— Но мы ведь не безоружные, — привел сильный на его взгляд аргумент Вадим.
— Если их, как ты сказал, тысячи, да даже если и сотни, нам не справиться, — мрачно возразила я.
— Посмотрим, — Вадим нахмурился, — ну что, дальше пойдем или вернемся?
— Пошли уж дальше, — я беспомощно вздохнула, — хоть перед смертью мир посмотрим.
Примерно через час попалась еще одна разрушенная сторожевая башня. Мрачный Вадим сказал, что эта уж точно не сама рухнула. Я уже философски насвистывала похоронный марш. Мелькнула нелепая мысль, что перед Женей неудобно, так подвести ее со свадьбой. Мол, извини, что померла и не смогла быть твоей свидетельницей. И Руслан по-любому разозлится, что я заранее его не предупредила о месте своей гибели, и теперь ему вторую половину талисмана придется неизвестно где искать.
— Карин, — прервал Вадим ход моих бредовых мыслей, — у меня такое странное чувство, что мы совсем близко от какого-то очень мощного источника силы…
— То есть? — не поняла я, с трудом вытряхнув из своего сознания сцены собственных похорон. — Это хорошо или плохо?
— Вопрос философский, — Вадим усмехнулся, — эта сила не хорошая и не плохая, пока просто сила. Пойдем, посмотрим.
Я пожала плечами и поспешила за ним.
Казалось, окружающая темнота понемногу редеет. Из матово-черной становилась разреженно серой. Быть может, мы просто поднимались выше. И силуэт очередной башни увидели еще издалека. Она была, как ни удивительно, не разрушена, да и по виду очень отличалась от других здесь.
Вадим резко остановился.
— Что? — я выжидающе на него смотрела. — Это не просто башня, а клык спящего под землей жуткого чудища? Или там засада?
— Оба раза мимо, — Вадим говорил медленно, чеканя каждое слово. — Заметь, эта башня не такая как остальные. Я такое видел лишь однажды, да и то в одной старинной книге… Ты слышала когда-нибудь про Иввлинею?
— Смутно, — я сморщила лоб, — какое-то полумифическое место вроде.
— Это реально существовавший мир, — тихо произнес Вадим, — по преданиям, именно в Иввлинее долгое время жил один из Создателей.
— Почему ты вообще про это вспомнил? — не поняла я.
— Да потому, что, похоже, именно Иввлинею теперь и называют Арцахесом, — ровным голосом ответил Вадим.
— Ничего не понимаю, — я растерянно на него уставилась.
Надо отдать Вадиму должное, мою хроническую недогадливость он переносил стойко и терпеливо.
— Считалось, что если Иввленея раньше и соединялась с Коридором, то после гибели жившего в ней Создателя, отделилась и, этот мир стал закрыт для всех, — пояснял он. — Теперь я понимаю, что это не так. Видишь, знаки на поверхности башни? Это первичный язык. Хотя большинство слов уже стерлось от времени, но общий смысл можно разобрать. Это не просто башня. Когда-то она служила пристанищем одному из Создателей. И за это время накопившаяся в ней сила никуда не делась. Скорее всего, именно ее и прячет Совет. Самим им не проникнуть внутрь. Так, что о сокрытом за этими стенами, остается лишь догадываться. Быть может, там хранится какой-то мощнейший артефакт, или что еще, тут гадать можно до бесконечности.
— А почему Совет не может проникнуть в башню? — теперь я смотрела на возвышающееся строение с невольным уважением. — Может меня зрение и подводит, но ворота ведь настежь распахнуты… Давай поближе подойдем, — я только шагнула вперед, как Вадим схватил меня за руку.
— Нельзя приближаться к ней, — резко осадил меня он, — ни один смертный или бессмертный не может к ней подойти. Сила, которую излучает башня, охватывает определенный радиус. Любой шагнувший в его пределы смертный погибнет.
— Это башня так себя защищает, что ли? — не поняла я.
— Не совсем, — Вадим покачал головой, — ты же знаешь, что внутренняя сила есть у каждого человека. У разных людей она, естественно, на разном уровне развития. И сама понимаешь, насколько мощь Создателя превосходит всех остальных. Сила людей совершенно другой природы, она просто вступит с диссонанс и человек погибнет. Просто потому, что он не рассчитан на такой объем ментальной энергии, пусть даже и не враждебной. Или допустим, в круг действия башни вступит маг. По идее его сила, хоть и отдаленно, но родственна силе Создателей. Она имеет свойство накапливаться. Но ни один из магов не сможет взять под контроль обрушившуюся на него мощь. Это как пытаться вместить в наперсток воду всего океана. Если можно так выразиться, он просто внутренне треснет. Сложно объяснить, — Вадим озадаченно почесал затылок. — Пока еще Иввленею не спрятали, многие маги приходили к башне, чтобы отчерпнуть силы, но их губила собственная жадность. Чем ближе к башне, тем больше силы они впитывали с каждым шагом. Не зная меры, подходили все ближе, и в результате погибали. Только единицы мудрецов не заходили далеко и покидали круг, увеличив свою силу в несколько раз, но при этом оставшись в живых.