И хотя я очень надеялась, что он не будет поднимать острую тему, но он не оправдал моих ожиданий.
— Когда ты узнала? — Руслан внимательно на меня смотрел.
— Уже после Иртеса, — честно ответила я, — мне Олег объяснил.
— А мне почему не сказала? — он лег на кровати, опершись на локоть.
— А смысл? — мрачно поинтересовалась я.
— Тебе не кажется, что я имел полное право знать? — возразил он.
— Ну вот узнал ты теперь и что изменилось? — парировала я.
Руслан хмыкнул. Насмешливо протянул:
— Ты — моя жена… Как жутко звучит-то.
Я побагровела и спихнула его с кровати. Не ожидавший такой подлости Руслан, загремел на пол.
— Я тебе, Полянский, не жена! — заорала я, вдобавок швырнув в него подушкой. Но оскорбленной мне и этого показалось мало, я этой самой подушкой решила его придушить. Но на сей раз он разгадал мой замысел и успел схватить за руки.
— Все, понял, — смеясь, он смотрел на меня, — статус «моя вдова» тебе нравится больше.
Я фыркнула, оттолкнула его. Он встал и весело продолжил:
— Извини, но ты этого не дождешься, так что придется довольствоваться тем, что есть.
— Чего ты ко мне с этим Ритуалом прицепился?! — гневно парировала я, вскочив на кровать, мгновенно оказалась выше его на голову и сразу же почувствовала свое пусть и только видимое, но превосходство. — Мы оба тогда не имели ни малейшего понятия, что он значит! Так что никаких претензий! Забудь и все! Ничего не было!
— Нет уж, не забуду, — мгновенно посерьезнел он, — Ритуал Вечности невозможно отменить, так что мы с тобой связаны до конца жизни. Теоретически еще и дальше, но этот вопрос меня пока не волнует.
— Ну связаны и что? — с вызовом парировала я.
— А то, — спокойно ответил он. — Такое впечатление, что ты толком о нем и не знаешь.
— Ну так просвети, — милостиво разрешила я.
— Ты хоть понимаешь, что по сравнению с Ритуалом Вечности все возможные свадебные церемонии лишь пустой звук и ничего не значат? — очень серьезно говорил Руслан, но я его перебила:
— Ну не скажи. Это, по-твоему, пустой звук? — я демонстративно покрутила у него перед носом Священным браслетом и снова надела на предплечье. — К твоему сведению, он соединяет только тех, кто предназначен друг другу судьбой.
— Все правильно, — Руслан и бровью не повел. — Ты сама мне говорила, что Эридану было суждено тебя защищать. И уж не поэтому ли этот орбаганский артефакт так отреагировал?
— А это вообще не твое дело, Полянский, — буркнула я, отведя глаза.
Он хмыкнул и вдруг притянул меня к себе. Не удержавшись на кровати, я буквально упала в его объятия.
Золотистые искорки в дымчато-синих глазах завораживали. Я готова была раствориться в его взгляде, который околдовывал меня без всякой магии. Не помню, кто мне сказал однажды, что когда люди смотрят друг другу в глаза, их души разговаривают. Не знаю, что говорила душа Руслана, но моя буквально кричала о любви. Только толку?
Его лицо было совсем близко к моему.
— Знаешь, Карина, — закрыв глаза, Руслан с упоением вдыхал запах моих волос, — ты уже столько времени сводишь меня сума, что я никак не могу понять, как это я до сих пор не рехнулся.
— Ты уже давно по голове двинутый, так что второй раз сойти сума никак не можешь, — с блаженной улыбкой прошептала я. И даже моя совесть не сочла нужным устроить мне мгновенный выговор за то, что я так открыто происходящим наслаждаюсь.
Руслан приглушенно засмеялся. Едва уловимо и очень ласково кончиками пальцев провел по моим губам и прошептал:
— Ты даже не представляешь, как мне этого не хватало.
Я не успела спросить, чего именно.
Губы Руслана были горячими. Ласковыми и терпкими. Я только сейчас поняла, как же мне не хватало его поцелуев. Чувствовала себя умиравшим от жажды путником, которому вдруг вручили нектар богов. Я словно в какой-то омут падала. Целый омут счастья. До головокружения. Разум еще пытался вяло возразить, что, мол, нельзя, Паладины и все такое. А сердце с упорной надеждой уговаривало, что не может быть все так беспросветно, выход есть непременно, просто я его еще не успела найти. И поэтому не надо мне своих чувств бояться, не надо убегать от Руслана, не надо отрицать, что с ума без него схожу. И голос сердца был так силен, что заглушил последние разумные возражения настолько, что я выкинула из головы все зловещие предупреждения и туманные пророчества. В голове билась одна единственная радостная мысль: «Пусть все случится. Случится сейчас». Поэтому когда Руслан вдруг меня от себя отстранил, я чуть не взвыла.
Видимо, мои глаза красноречиво выражали все чувства. Руслан тепло улыбнулся и произнес, очерчивая пальцем контур моих губ:
— Не сегодня и не здесь.
— Почему? — прошептала я.
— Потому что из-за выпитого я утром все забуду. А я хочу помнить каждое мгновение нашей первой ночи.
Разум мгновенно вытряхнулся из летаргического сна и теперь пытался унять толпами бегающие по моей коже мурашки, занудно бубня на тему моей дурости. Тут же к нему присоединилась совесть и устроила мне конкретный нагоняй. Я уже даже сама понять не могла, как это я так умудрилась голову потерять. С громадным трудом вырвалась из плена его колдовских глаз и отвела свои. Даже к окну отошла, чтобы Руслан не видел, как горят от запоздалого стыда мои щеки.
— Ты знаешь, что такое элаивиеллокнариель? — вопрос прозвучал, мягко говоря, неожиданно.
— Знаю, — я растерянно кивнула. — Кажется, наивысшая форма любви. А что? Ты не знал? — все-таки обернулась к Руслану.
— Знал, — он как-то странно улыбнулся. — Это единственное, на что я теперь надеюсь… Не зря ведь Ритуал Вечности используют так редко. А точнее не используют вообще. Мы с тобой стали уникальным исключением.
Я растерянно села на кровати, обхватив голову руками.
— Ладно, пока не заморачивайся, — Руслан вздохнул, — сейчас не время для таких разговоров, денек и так был непростой. Давай спать, потом поговорим, у меня очень много вопросов к тебе.
Я встала, нерешительно на него посмотрела.
— Руслан, — начала я, запнулась.
— Что? — он улыбнулся.
На этом моя решительность иссякла, вопрос так и остался непроизнесенным.
— Ничего, — вздохнула я, — я в душ, — и быстро ретировалась в ванную комнату.
Заперлась, смыла с лица макияж и теперь просто смотрела на бегущую из крана воду. Мысли бились в голове спутанным клубком, даже в ушах звенело. Медленно, но верно снова поднялась решимость. И с намерением поговорить с Русланом на чистоту я вышла из ванной.
Руслан спал прямо поперек кровати, раскинув руки и улыбаясь во сне. Я смутно поняла, что даже если мне хватит наглости пытаться его разбудить, он все равно не проснется.
С трудом вытянула покрывало и укрыла Руслана. Он даже бровью не повел, настолько крепко спал. Я уже собралась выключать свет, как вдруг спохватилась, что мне нечего надеть. Задумчиво посмотрела на Руслана и, свято веря, что утром все равно проснусь раньше него и сбегу, я стянула с него рубашку и в нее переоделась. И вот теперь уже выключила свет, забралась под покрывало и, подло пользуясь моментом, положила голову Руслану на плечо, обняла его и уснула, блаженно улыбаясь. Что бы ни было завтра, сейчас я была самым счастливым человеком во вселенной.
Интересное наблюдение, почему-то рядом с Русланом мне всегда очень сладко спалось. Сновидения посещали яркие и радужные и, даже если сон был совсем недолгий, я каждый раз замечательно высыпалась и полностью отдыхала. Ну а пробуждение — это вообще отдельная история. Открываешь глаза, а рядом Он… Любимый… Единственный… И такая дикая радость охватывает, что кажется, будто душа и не в состоянии вместить ее, даже плакать от счастья хочется.
И когда я проснулась утром в гостиничном номере, первое, что я увидела, были глаза Руслана. Если всегда их цвет у меня ассоциировался с грозовым небом, то продолжая сравнение, сейчас небо в его глазах было ясным. Умиротворенным и радостным. И еще каким-то непонятным. Очень хотелось назвать «любящим», но это было не совсем точное описание.
Я расплылась в улыбке, хотя, кажется, я не переставала улыбаться всю ночь. Он тоже улыбался, обнимал меня.
И, конечно же, все испортил. Легонько поцеловал в нос и выдал:
— Я смотрю, у тебя просто какая-то нездоровая любовь к моим рубашкам.
Я мгновенно покраснела, отстранилась от него.
— И тебе, Полянский, доброго утра, — буркнула я не без язвительности.
На этом наше общение и закончилось. Я сбежала в ванную, там переоделась и гордо ушла из номера, даже не попрощавшись.
Но на лестнице уже одетый Руслан меня нагнал.
— Я отвезу тебя домой, — безапелляционно заявил он.
Я ничего не ответила, по-прежнему изображая из себя гордую королеву рядом с презренным недостойным, но все же пошла за ним.
Тишину в салоне лексуса разбавляла музыка. Не знаю, что это было за радио, но раньше я эту песню не слышала. Бархатный голос неизвестного исполнителя старательно замахивался на искренность:
Пусть замрёт на одно мгновение сердца стук,
И умрут сомнения в том,
Что мы друг для друга слеплены,
Пусть смешные, пусть немного ветреные…
Зеркала разлетятся вдребезги, по углам,
Я не чувствую нежности твоих губ…
Языками пламени
Пусть сгорят все обрывки памяти…
Навсегда превращаю в узоры
Все слова, все нелепые споры,
В горсти пепла, над водою рассеянным,
Нашим душам только ветра пение…
Сорван голос, сбито дыхание,
Но ведь мы не смертельно ранены…
Я не верю, что всё так просто…[1]
Я тоже хотела верить. Очень хотела. Верить, что я его люблю и что он меня любит. Несмотря на фаньены и прочую чепуху. Но, как ни крути, вера эта была непозволительной роскошью.
Всю дорогу до дома мы не сказали друг другу ни слова. Только уже остановив машину возле моего подъезда, Русла