Наверно, подумал каждый,
Кто ждал во тьме.
Взошла над зубцами гор
Осенней ночи луна.
Как же мне быть?
На моем рукаве увлажненном
Сверкает свет,
Но лишь прояснится сердце,
В тумане меркнет луна.
Ни темного уголка…
Но кажется, клочья тучи
Затмевают луну?
Нет, это взор обманули
Тени пролетных гусей.
Все озарилось.
Поистине так светла
Эта лунная ночь,
Что сердце уплыло ввысь.
Там и живет – на небе.
Гляжу без конца,
Но это не может быть правдой,
Не верю глазам.
Для ночи, для нашего мира
Слишком ярко горит луна.
Пусть это правда!
Но ведь гляжу я один.
Кто мне поверит,
Когда про луну этой ночи
Поведаю людям – после?
Развеяв тучи,
Буря еще шумит…
Кажется, в соснах?
Зеленым светом лучится
Даже луна в небесах.
В неурочный час
Вдруг петухи запели.
Верно, их обманул
Этой осенней ночью
Слепительный свет луны.
Всё без остатка
Меняется и уходит
В нашем бренном мире.
Лишь один, в сиянье лучей,
Лунный лик по-прежнему ясен.
Зашла и она,
Луна, что здесь обитала,
На лоне воды.
Ужель в глубине пруда
Тоже таятся горы?
Нет в небе луны,
Нигде до ее восхода
Не брезжит свет,
Но самые сумерки радостны!
Осенняя ночь в горах.
Светло как днем,
Я бы зари не заметил,
Так сияет луна,
Но время вдруг возвестил
Ближнего храма колокол.
Как сильно желал я
Дождаться! Продлить мой век
До этой осенней ночи.
На время – ради луны —
Мне стала жизнь дорога.
«Сейчас я один царю!»
Как будто владеет небом
На закате луны,
Ни на миг не смолкает
В ночной тишине сверчок.
Сверчок чуть слышен.
Становятся все холодней
Осенние ночи.
Чудится, голос его
Уходит все дальше, дальше…
Росы не пролив,
Ветку цветущую хаги
Тихонько сорву,
Вместе с лунным сияньем,
С пеньем цикады.
Родится в душе
Ни с чем не сравнимое чувство…
Осенняя ночь.
На скале, озаренной луной,
Стонущий крик оленя.
Глубокую старину,
То, что давно минуло,
Стану я вспоминать,
Даже если луну этой ночи
Затуманят вдруг облака.
На ранней заре,
Лишь ветер с вершиною разлучил
Гряду облаков,
Через гору переметнулись
Крики первых прилетных гусей.
Дикий гусь в вышине,
На крыльях своих несущий
Белые облака,
Слетает на поле у самых ворот,
Где друг зовет одинокий.
Словно строки письма
Начертаны черной тушью
На вороновом крыле…
Гуси, перекликаясь, летят
Во мраке вечернего неба.
Конец послания
Уже невидим вдали.
Гусей перелетных
Голоса понемногу стихают
И растворились в тумане.
Густые туманы встают,
Все глубже ее хоронят…
Забвенна и без того!
Как сердцу здесь проясниться?
Деревня в глубинах гор!
С самого вечера
Перед бамбуковой дверью
Туманы стелются.
Но вот поредели… Так, значит,
Уже занимается утро?
Клонятся книзу
Старые ветви хаги в цвету,
Ветру послушны…
Гонятся один за другим
Дальние крики оленя.
Раздвигаю траву.
Словно хотят печалью
Отяжелить рукава,
В саду, роняющем росы,
Даже цикады плачут…
Вечер настал.
Там, где на мелком бамбуке
Жемчуг росы,
В тишине зазвучала
Первая песня сверчка.
Плачете на лугу,
Словно вам тоже знакома,
Цикады, тоска любви?
Если б могли ответить,
Я бы спросил у них.
Ужели рукава
Лишь оттого окроплены росою,
Что слушаю цикад?
Какая странность! Это я,
Я сам тоскую отчего-то…
Осенью поздней
Ни один не сравнится цветок
С белою хризантемой.
Ты ей место свое уступи,
Сторонись ее, утренний иней!
«Когда ж наконец
Ты окрасишь кленовые листья
В багряный цвет?» —
Спросить я хочу у неба,
Затуманенного дождем.
Всему есть предел.
Разве может еще сгуститься
Этих листьев цвет?
Дождь сыплется непрестанно
На горе Огура.
Все осыпались листья
На багряных ветках плюща,
Что обвивает сосны.
Видно, там, на соседних горах,
Бушует осенняя буря.
Осень уже прошла, —
Знает по всем приметам
Лесоруб в горах.
Мне б его беспечное сердце
В этот вечер угрюмый!
К чему сожаленья мои?
Даже вечерний колокол
Уже по-иному гудит.
Вижу, прихвачены стужей,
Росинки рассыпались инеем.
Зима
Луну ожидала
Так долго вершина горы!
Рассеялись тучи!
Есть сердце и у тебя,
Первая зимняя морось!
В дальнем селенье
На склоне горы Огура
Осыпались клены.
Сквозь оголенные ветви
Я гляжу на луну.
«Как будто дождь?» —
Прислушался я, пробужденный
На ранней заре.
Но нет, это листья летят…
Не вынесли натиска бури.
Нет больше тропы.
Засыпали горную хижину
Опавшие листья.
Раньше срока пришло ко мне
Зимнее заточенье.
Спутники вихря,
Верно, с горной вершины
Сыплются листья?
Окрашены в пестрый узор
Водопада белые нити.
Я видел летний луг.
Там всеми красками пестрели
Бессчетные цветы.
Теперь у них, убитых стужей,
Один-единый цвет.
Инеем занесена
Трава на увядшем лугу.
Какая печаль!
Где сыщет теперь отраду
Странника сердце?