Глава тридцать третья
Когда я вышла из спальни миссис Карнеги, черноту ночного неба уже разбавляла кобальтовая синева, предвещавшая рассвет. Свадебные торжества затянулись до поздней ночи. По окончании продолжительного банкета для гостей играл струнный квартет, после чего им были предложены крепкие напитки и десерты. Затем жених и невеста ушли в подготовленную для них спальню, а гости еще долго беседовали за столом, пока миссис Питкерн не заметила, что небо за окнами уже начало светлеть, а потому пора и честь знать.
Я помедлила на лестничной клетке. Я мечтала скорее подняться к себе и лечь спать, но захотела проверить, в каком состоянии находился мистер Форда после нашего вечернего разговора. Может быть, он уже встал? Он нередко хлопотал на кухне в очень ранние часы — пек свежий хлеб на грядущий день или наводил порядок в кладовке, — однако после банкета миссис Карнеги отпустила на отдых всю кухонную прислугу, и мистер Форд получил возможность как следует выспаться. В отличие от меня. Впрочем, сегодня миссис Карнеги, на удивление великодушная, сказала, что утром я ей не понадоблюсь. Вероятно, она и сама собиралась проспать до полудня.
Я тихонько спустилась по черной лестнице в кухню. Там было темно, не горели даже тусклые газовые лампы, которые мистер Форд зажигал в ранние утренние часы. Видимо, он еще спал. Я развернулась обратно к лестнице и столкнулась нос к носу с мистером Карнеги.
Мое сердце застучало так громко, что он тоже наверняка его услышал.
— Вы меня напугали.
Пару недель назад он попросил не называть его мистером Карнеги, а обращаться к нему по имени — разумеется, когда мы бывали наедине, — но меня страшила подобная фамильярность. Поэтому я стала избегала любых обращений в наших с ним разговорах. Он заметил это и начал делать то же самое.
Он рассмеялся.
— Прошу прощения. Я прокрался на кухню, как ночной вор, верно?
— Да, хотя не мне вас корить. Я сама таюсь здесь в темноте.
— Кстати, да. И что вас сюда привело? Я признаюсь вам как на духу: мне захотелось еще тех чудесных эклеров с кофейным кремом.
— Почему вы не попросили кого-нибудь из прислуги принести их вам?
— Последние две недели им всем пришлось много работать — по настоянию моей матери, — так что они заслужили хотя бы день отдыха.
— Я с удовольствием подам вам эклеры. — Я шагнула к кладовой.
Мистер Карнеги удержал меня, поймав за руку.
— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я вполне в состоянии сам себя обслужить.
Он вытащил блюдо с пирожными и переложил на тарелку все оставшиеся кофейные эклеры.
— Вы так и не сказали, что привело вас на кухню, хотя, если уж по справедливости, вам тоже нужен хороший отдых.
— Я хотела проведать мистера Форда.
— У него что-то случилось? — Мистер Карнеги придвинул тарелку с эклерами ближе ко мне и жестом предложил угощаться.
Я покачала головой и ответила:
— Он загрустил. Свадьба вашего брата разбередила в нем воспоминания о собственной семье.
— Вот бедняга. Вы рассказали ему о расследовании генерала Ховарда?
— Да, рассказала. Надеюсь, он отдохнет, а это известие поднимет ему настроение.
— Хорошо. Я верю, что мы разыщем его семью. У генерала Ховарда есть все средства для поиска и доступ к архивам большинства южных плантаций.
Тарелка с эклерами, украшенными цветами из шоколадной глазури, так и стояла на столе между нами. Ни один из нас не потянулся к пирожным, хотя после долгого и тяжелого дня я с радостью поела бы.
— Пожалуйста, угощайтесь, — предложил мистер Карнеги.
В любой другой день я вежливо отказалась бы, как подобает служанке, но на этот раз я слишком устала. И очень хотела попробовать что-нибудь из сластей, на которые смотрела весь вечер, но могла лишь облизываться издалека.
— Кстати, у меня есть для вас очень хорошая новость, — сказал мистер Карнеги.
Я молча кивнула, потому что уже откусила эклер, и рот мой наполнился восхитительной сладостью нежной кофейной начинки.
— Ваша компания уже в деле, мисс Келли.
Я вытерла рот салфеткой и спросила:
— Я не совсем понимаю — о чем это вы?
— О вашей телеграфной компании.
— О моей телеграфной компании?
— Да. Она называется «Кистоунский телеграф». — Он говорил с большим воодушевлением, явно довольный тем, что сообщал мне эту новость. — Вы подали гениальную идею — протянуть линии общественного телеграфа вдоль железных дорог. Я переговорил со Скоттом и Томсоном, и они с радостью согласились предоставить нам все необходимые права, чтобы провести линию на участках, принадлежащих Пенсильванской железнодорожной компании. В обмен на негласное партнерство, само собой. Я учредил «Кистоунский телеграф» и заключил контракт с Пенсильванской железнодорожной компанией. Согласно условиям контракта, мы платим им ежегодные взносы в размере четырех долларов за милю, а они предоставляют нам землю под телеграфные столбы вдоль собственной линии.
Я прижала ладонь ко рту.
— Даже не верится.
Он улыбнулся.
— Уж поверьте. Я также взял на себя смелость выделить вам пятьдесят акций новой компании. Точно так же, как мистер Скотт предложил мне акции десять лет назад, когда я помог ему заключить эксклюзивный контракт с «Адамс экспресс» на доставку их корреспонденции поездами Пенсильванской железнодорожной компании.
— Пятьдесят акций — мне?!
Мне хотелось глупо хихикать от мысли, что я, простая деревенская девчонка из Голуэя, теперь владела частью телеграфной компании. Я продолжала зажимать рот ладонью, сдерживая неуместный смешок.
— Да, именно вам. Но это еще не все новости. На самом деле все намного лучше.
— Мистер Карнеги, я не знаю, что может быть лучше, чем пятьдесят акций «Кистоунского телеграфа»!
— Я же просил называть меня Эндрю.
— Эндрю, — произнесла я. Мне вдруг стало неловко, словно я допустила фатальную оплошность и разоблачила себя перед миром. Я с трудом подавила желание оглядеться по сторонам в поисках свидетелей моего почти непристойного поведения.
— «Тихоокеанская и Атлантическая телеграфная компания» заинтересовалась вашей идеей, и им нужна телеграфная связь с Филадельфией.
Почему мистер Карнеги — Эндрю — вдруг заговорил о «Тихоокеанской и Атлантической телеграфной компании»? Я не понимала. При чем тут она, если мы вели речь о моей компании «Кистоунский телеграф»?
— Чтобы протянуть линию от Питсбурга до Филадельфии по маршруту, который Пенсильванская железнодорожная компания предоставила вашей компании, «Тихоокеанская и Атлантическая телеграфная компания» предложила купить «Кистоунский телеграф» — за шесть тысяч своих акций и контракт на проведение телеграфной линии, которое возьмет на себя одна из моих компаний. Также они выплатят нам хорошую премию по срочной сделке. И это при том, что мы еще не выкопали ни одной ямы для телеграфного столба, не протянули ни одного провода и не потратили ни одного доллара.
— Но зачем вам… нам… продавать «Кистоунский телеграф»?
— Затем, что держатели акций «Кистоунского телеграфа» получают от этой продажи высокую премию. За каждую вашу акцию «Кистоунского телеграфа», которая теперь превращается в акцию «Тихоокеанской и Атлантической телеграфной компании», они дают двадцать пять долларов. То есть вы получаете тысячу двести пятьдесят долларов.
Я сама не почувствовала, как у меня отвисла челюсть от неожиданного известия, что у меня появились тысяча двести пятьдесят долларов — огромная сумма, которую я не чаяла заработать за всю свою жизнь, — но, видимо, это произошло. Потому что мистер Карнеги — Эндрю — подошел ближе и закрыл мне рот, аккуратно подняв мой подбородок указательным пальцем.
— Обналичить премиальную выплату можно будет чуть позже, если вы захотите ее обналичить. Но это ваши деньги, и вы вольны ими распоряжаться по собственному усмотрению.
Я сразу подумала об Элизе, Сесилии, маме и папе. Наконец я смогу их спасти. Мне с лихвой хватит средств, чтобы вырвать их из нищеты и перевезти всю семью в Америку. А пока не наступило «чуть позже», когда можно будет получить деньги на руки, я хотя бы дам им надежду. Мне не терпелось скорее написать письмо Элизе и сообщить ей прекрасную новость.
Позабыв о приличиях, я его обняла. То ли из благодарности за возможность спасти семью, то ли от радости из-за нашей невероятной удачи, то ли еще по какой-то причине — я сама толком не знала. Я попросту не смогла удержаться. Он поначалу напрягся, застыл под моими руками, а затем тоже обнял меня и прижал к себе. Кажется, мой внезапный порыв его ошеломил. Я и сама была ошеломлена.
— Я же сказал, Клара, что у меня очень хорошие новости, — прошептал он. — Теперь вы поможете своей семье.
Мы смотрели друг другу в глаза, и я гадала, что будет дальше. В это мгновение. В ближайшие дни и недели.
А потом в кухню вошел мистер Форд.
Глава тридцать четвертая
Молодожены уехали в свадебное путешествие по Европе, и в «Ясном луге» воцарилась гулкая тишина. Младший мистер Карнеги был человеком спокойным и тихим, и я никогда бы не подумала, что в его отсутствие в доме станет так пусто. Но с отъездом молодых улетучилось и радостное волнение предсвадебных приготовлений, и «Ясный луг» словно погрузился в летаргию.
Частые и продолжительные деловые поездки старшего мистера Карнеги — Эндрю, как я приучала себя его называть, — усиливали ощущение пустоты в доме. Президент Джонсон санкционировал строительство семи мостов через реки Миссисипи и Миссури. С учетом прибыли, получаемой «Кистоун бридж» и «Юнион айрон миллз» от подрядов на сооружение мостов, мистер Томсон и мистер Скотт поддержали амбициозные планы Эндрю и согласились, что «Кистоун бридж» следовало побороться за эти мосты и доказать свою конкурентоспособность в масштабах страны. Зная об этой договоренности, я совершенно не удивилась, когда Эндрю и его негласные партнеры решили, что он должен бросить все силы на получение этих контрактов. И теперь все его время занимали поездки по С