— Между прочим, Лёшка, как по-твоему, где достать целлулоидные шайбочки?
— Между прочим, если как следует завести винт, модель может аж на пятнадцать метров подняться…
Наша отрядная вожатая, ученица 9 класса Нина Васильченко, была очень недовольна Павкой.
— Что это за председатель! Не энергичный — раз. Рассеянный — два. Вы с ним ни одного порядочного мероприятия не проведёте!
И на наш пятый со всех сторон сыпались упрёки: мы и неорганизованные, и недружные, и недисциплинированные, и так далее, и так далее…
Мне и Лесе это надоело, и однажды после урока мы заставили Павку срочно созвать совет.
— Нужно поговорить о нашей работе, — сказала я.
— И о плохом поведении некоторых мальчиков, — добавила Леся.
— Ладно. Ну как? Все в сборе. Считаю заседание совета открытым, — вяло проговорил Павка.
Я откашлялась, посмотрела в блокнот… Но не успела я рта раскрыть, как Павка ни с того ни с сего сказал:
— Между прочим, я смотрел вчера мировой фильм. «Пылающий остров». О Кубе, о Фиделе Кастро. Вот здорово, скажите?..
— Ага! Мы тоже смотрели. Здорово! — согласились Лёшка и Костя.
— Смотрите, — Павка достал из портфеля карту, разложил её на парте. — Вот она, Куба.
Мы вскочили с мест, склонились над картой.
— Это горы Сьерра-Маэстра, рассказывал Павка. — Здесь Фидель Кастро и его друзья создали повстанческую армию.
— Ага! Их было вначале только девятнадцать человек. Девятнадцать революционеров, — заметил Лёшка.
Мне тоже захотелось вставить несколько слов. И я рассказала об «отрядах юных патрулей», об одном четырнадцатилетием кубинском мальчике, который вместе со взрослыми сражался в горах Сьерра-Маэстра и имеет воинское звание лейтенанта. Здорово, а?
— Здорово, — подтвердил Павка. — Там таких мальчиков тысячи. Между прочим, я читал…
— Я тоже читала… — перебила его Леся. Она не любила оставаться в тени. На минутку Леся задумалась. — Я читала, что при коммунизме во всех домах будут ясли, детские сады и клубы.
— И возле каждого дома, — дополнил Лёшка, — небольшой ракетодромчик.
— А больница? — заметила я. — В каждом доме обязательно должна быть больница.
— Зачем больница? — возмутилась Леся. — При коммунизме больных не будет. Врачи придумают таблетки от всех болезней.
В общем, мы могли бы так до утра болтать. Но кто-то из учителей приоткрыл дверь и заглянул в класс. Тогда мы вспомнили, что уже очень поздно.
Мальчишки вскочили с мест.
— А ну встать, дай пройти! — зарычал, не глядя в мою сторону, Лёшка. Костя толкнул Лесю в бок, и мальчишки, похлопывая друг друга портфелями по спинам, со смехом и с криками «Вива Куба!» убежали.
— Подождите! Мы ведь не обсудили вопрос о дисциплине! — крикнула я.
— И о плохом поведении мальчиков, — повторила за мной Леся.
На другой день к нам в класс явилась вожатая Нина. Мы решили, что сейчас она будет распекать нас за сорванное мероприятие. Но мы ошиблись. Нина сообщила о том, что наша пионерская дружина включилась в сбор металлолома. Пионеры пятого «Б» вызвали нас на соревнование.
— Ну как, согласны? — спросила Нина.
— Согласны, — ответили мы и после уроков отправились на поиски металлолома. Но, как на грех, нам удивительно не везло. Аня и Майя нашли дырявую кастрюльку и несколько консервных банок, Костя подцепил детский совок. Вот и всё. Когда мы со своими убогими трофеями вернулись в школу, весь двор был завален металлоломом. У одной самой большой груды стоял с победным видом председатель совета отряда пятого «Б» Валерий Кононенко. Увидев нас, он стал хохотать.
— Взгляните на этих сборщиков! На двадцать человек — одна банка.
Валерия немедленно поддержали. И нас стали дразнить все, даже самые маленькие:
— Балерина (это адресовалось Лесе), ты не подорвалась?
— Дрессировщик (это касалось Лёшки — он мечтал стать дрессировщиком), кажется, у тебя очень тяжёлый совок…
В газете-молнии, висевшей на двери школы, нас изобразили ползущими на телеге, запряженной ослом. В ракете красовался пятый «Б».
И на следующий день нас постигла неудача. Мы нашли чью-то старую ржавую кровать. Мы думали — она беспризорная, но объявилась хозяйка, забрала кровать, а нам устроила скандал.
На третий день Павка разбил нос, Лёшка поранил руку, а в школу мы принесли всего лишь одно несчастное ведро.
Настроение у всех у нас было ужасное. Вам тоже было бы не очень приятно торчать на телеге с ослом. Ручаюсь.
Я совершенно потеряла аппетит, а Леся даже перестала на уроках причёсываться. По ночам нас мучили кошмары. Каждое утро мы рассказывали друг другу сны:
— Мне снились консервные банки и старые колёса. Будто они танцуют полечку, — говорила я.
— Подумаешь, — сердилась Леся. — Это мне ещё вчера снилось. А сегодня мне спились гвозди.
Всё это продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день на пустыре за ипподромом Павка не обнаружил фонарный столб. Мы, как муравьи, облепили его со всех сторон и насилу сдвинули с места.
— А ну, девчонки, отойдите, — скомандовал Павлик. — Без вас донесём.
Лёшка и Костя принесли деревянные рычаги и подняли столб. Мальчишки несли его, согнувшись, как бурлаки. Павка даже запел басом «Дубинушку».
По дороге мы встретили грузовую машину.
— Эй, ребятушки! — крикнул шофёр. — Давайте подсоблю.
Он остановил машину. Помог мальчишкам погрузить на неё столб и вежливо пригласил нас:
— Садитесь!
Мы с шиком подъехали к самой школе. Изумлённый Валерка молча открыл ворота.
В ту ночь я долго не могла уснуть.
«Мы ещё найдём какой-нибудь клад металлолома, — мечтала я. — Добрый шофёр погрузит в машину вёдра, балки, столбы, рельсы. Мы подъедем к школе, выгрузим всё это богатство на глазах у примерного пятого «Б». Смеялись над нами? А теперь мы над вами посмеёмся — ха-ха-ха!»
Каждый день приносил нам новую удачу. Мы выходили на поиски металлолома не отрядом, как раньше, а звеньями. Одно звено — на Сапёрное поле, другое — в район Суворовского училища, третье — на ипподром.
Каждый день на нашем участке появлялись горы консервных банок, кастрюль, вёдер, старых колёс. Да, мы как следует наладили дело. Павка приспособил для сбора металлолома коляску своей годовалой сестрички Иринки, а Лёшка и Костя — тележку. Вначале над ними смеялись, а потом даже стали завидовать. В коляске и тележке было очень удобно перевозить небольшие вещи — гайки, болты, банки и гвозди.
Однажды Павка сказал:
— Между прочим, я читал в газете о знаменитом сталеваре Герое Социалистического Труда Петре Махоте. Он взялся выплавить в этом году тысячу тонн стали сверх плана. А что, если мы ему отправим свой металлолом?
Это простое, но разумное предложение Павки поддержали не только мы, но и вся наша дружина, не только наша дружина, но и все пионеры Киева.
Вскоре нам торжественно объявили: первое место по сбору металлолома занял наш отряд. Первое место в районе — наша школа, а первое место в городе — наш район.
И вот настал день, который я буду очень долго помнить. В Дарнице на торжественной линейке выстроились победители соревнования. На станции стоял эшелон из двенадцати вагонов, доверху загруженных металлоломом. Под звуки оркестра эшелон тронулся. В Днепропетровск, на завод, где работает сталевар Махота. Сопровождала эшелон делегация из десяти школьников. Среди них был и наш Павка.
…Павка вернулся через пять дней, в воскресенье. Пятый «А» и пятый «Б» в полном составе ожидали его в школьном зале. Когда Павка вошёл в зал, Валерий скомандовал:
— Смирно!
Вытащив из кармана измятую шпаргалку, он приготовился было читать речь, но это ему не удалось. Строй рассыпался. Ребята окружили Павку и, перебивая друг друга, засыпали его вопросами:
— Как наш эшелон?
— Прибыл в полном порядке на территорию завода. Металлолом приняла бригада коммунистического труда товарища Махоты.
— Ты видел его?
— Конечно. Он мне руку пожал… сказал: «Коммунистическое спасибо, ребята, от нашей бригады».
— Это значит, нам… Коммунистическое спасибо? — переспросили Костя и Лёшка. — Здорово всё-таки, а?
— Что же ты видел там на заводе? — спросили я и Леся.
— Между прочим, много интересного. Во-первых, «её огненное величество».
— Ой, что это значит?
— Так рабочие шутливо называют доменную печь. В ней металлурги получают чугун. Из чугуна в мартеновских печах варят сталь.
— Между прочим, Петр Семёнович мне подарок сделал, — с трудом скрывая радостное волнение, сказал Павка.
— Покажи скорее! — потребовали девочки.
Павка открыл свой чемоданчик и вынул оттуда синие защитные очки сталевара.
Несколько минут царило молчание. Потом два отряда — пятый «А» и пятый «Б» в полном составе набросились на Павку и чуть не повалили на пол.
— Дай примерить!
— Что за беспорядок? — рассердился Павка. — Становитесь в очередь.
Пришлось стать.
Когда я и Леся выходили из школы, нас догнали Лёшка и Костя. Они дружески заговорили с нами и спокойно зашагали рядом. Что случилось с нашими мальчишками? Может быть, на них так хорошо повлияли защитные очки сталевара? А может быть, его коммунистическое спасибо?
Отдай клоуна
Лёгкий характер у Лёни Панасюка! Любой другой человек на его месте давно бы возненавидел Костю Мищенко. Уши бы затыкал, чтобы имени его не слышать, глаза бы закрывал, чтоб не видеть его! А Лёня — ничего, терпит.
С утра до вечера — и во дворе, и в доме — Лёня только и слышит:
— Какой замечательный мальчик — Костя!
— Костей мама может гордиться!
— А почему ты с Кости не берёшь пример?
Это говорят во дворе.
Дома вспоминать Костю начинают уже с самого раннего утра.
— Лежишь? — укоризненно качает головой отец, стоя у Лёниной кровати.
Снится Лёне Куба. Вместе с отрядом храбрецов-бородачей поднимается он на высокую горную вершину. Как холодно здесь!
Отец срывает с него одеяло. Лёня открывает сначала правый глаз, потом левый. Ему очень хочется досмотреть сон.