В первые дни некоторые из наиболее жестоких одичалых пытались помешать своим соплеменникам покинуть их земли. Объединенными силами Легиона, Дозора и мигрирующих Свободных людей угроза, исходящая от этих агрессоров, была быстро устранена. В настоящее время наиболее враждебные одичалые, как правило, держались на расстоянии от легионеров, дозорных и одичалых с юга.
Таким образом, пять черных братьев, один ветеран-легионер и исправившаяся копьеносица были сочтены достаточными для этого задания.
Это было четвертое путешествие сира Майлза Мэнвуди за Стену. Судя по его заявлениям, оно также станет для него последним.
Сир Уолен находил это странным. Хотя он знал, что дорнийское солнце может обжечь кожу даже зимой, сир Майлз Мэнвуди довольно быстро приспособился к жизни на Севере. Более того, судя по тому, как он рассказывал о своем предыдущем опыте к северу от Стены, он смог довольно легко перенести и преодолеть трудности негостеприимной погоды в тех трех случаях.
Возможно, он тоже заметил этот новый вид холода.
Это было лучшее объяснение, которое мог придумать сир Уолен Фрей. В конце концов, оно имело самый логичный смысл. Великое лето скоро закончится, а во время смены времен года даже в стране вечной зимы наблюдается сильное понижение температуры.
— «Когда мы вернемся, вы вольны делать все, что захотите», — возразил сир Веймар Ройс, — «А пока мне нужно, чтобы вы сосредоточились на задании».
— «Я всегда сосредоточен», — заявил сир Майлз Мэнвуди, потирая руки над костром, — «Так получилось, что я могу сосредоточиться на двух целях одновременно».
— «Для меня важно, чтобы ты мог сосредоточиться на единственной», — мрачно пробормотал сир Веймар.
— «Я могу, сир», — скрестив руки, повторил сир Майлз.
В этот момент Френия поднялась с земли, обошла сира Уолена и опустилась на колени рядом с сиром Майлзом. Она хитро ухмыльнулась и произнесла:
— «Знаете, огонь — не единственное средство согреться, сир. Есть… другие способы».
К югу от Стены, если бы любая женщина, кроме трактирной шлюхи, вела себя так прямолинейно, она бы шокировала всех окружающих. Южные леди обычно предпочитали быть утонченными. Тогда как здесь… тонкость была отброшена в пользу прямоты.
Сир Майлз был немного удивлен тем, насколько откровенно Френия сделала ему предложение, но он быстро состроил озорную ухмылку и ответил:
— «Что ж, я буду рад, если вы поделитесь со мной этим «другим способом»».
Уолену пришлось подавить желание рассмеяться над его откровенностью. Только дорнийцы…
Сир Уолен Фрей наблюдал за Френией и сиром Майлзом Мэнвуди, когда они отступили в более уединенную часть поляны. Когда они оказались там, он быстро отвел взгляд. У него не было желания продолжать наблюдать за ними.
— «Я и не заметил, чтобы между ними что-то было», — пробормотал Гаред.
— «Ну, чтобы трахнуть кого-то, необязательно испытывать к нему влечение», — возразил Уэймар Ройс.
— «Это правда», — прокомментировал Кожаный, — «Некоторые из моих людей трахаются так же часто и непринужденно, как едят или писают».
— «Тогда, возможно, мой отец был одичалым», — пошутил сир Уолен.
Гаред, Веймар Ройс и Кожаный хорошо посмеялись над этим. Уилл молчал, как он обычно делал.
— «Возможно, она захочет пообщаться с одним из нас позже», — предположил Гаред. Судя по его голосу, он не очень надеялся на то, что у него есть шансы стать «одним из нас». Это заявление прозвучало скорее как пустое замечание, чем как реальное предложение.
— «Я считаю, что наши клятвы усложнили бы дело», — сказал Уолен Фрей.
— «Половина Дозора с тобой не согласится», — лукаво произнес Уэймар Ройс.
— «Действительно», — согласился Кожаный, — «Если у тебя есть эти черные одежды, это не значит, что ты должен держать в них свой член».
— «Да, но прежде чем надеть черное, я дал другую клятву в септе», — сказал сир Уолен, — «Я женатый человек».
— «Я тоже», — сардонически сказал Уэймар Ройс, — «Мы все такие. Мы женаты на своем долге».
— «С госпожой за нашу честь», — добавил Гаред, повторяя философию Бенджена Старка.
— «Ты знаешь, что я имею в виду, — раздраженно пробормотал Уолен Фрей, — моя жена может быть в Речных землях за сотни миль к югу. Но пока она жива, я не буду спать ни с какой другой женщиной».
Сир Ваймар насмешливо и нахально произнес:
— «Посмотрите-ка, Фрей, который серьезно относится к своим клятвам».
— «Есть такое дело, мальчишка», — заметил Уолен Фрей, сделав злобное ударение на последнем слове.
Веймар Ройс нахмурился от такого замечания и бросил вызов старшему рыцарю:
— «Не хотите повторить?»
— «Ладно, хватит!» — резко вмешался Уилл.
После внезапной вспышки тихого рейнджера по поляне быстро пронеслась волна тишины. Слышны были только легкие стоны, издаваемые Френией и сиром Майлзом Мэнвуди из их укромного уголка.
— «Я уверен, что Френия трахнула бы любого из нас, если бы только она захотела», — откровенно заявил Уилл, — «Если кто-то из вас хочет пойти с ней после сира Майлза, то попросите ее. Но, как вы сказали, сир Веймар, мы должны сосредоточиться на наших поисках. И я останусь сосредоточенным. Я возьму на себя первый дозор».
Затем он подобрал свой меч, прикрепил его к поясу и зашагал к выходу с поляны. Остальные четыре черных брата не сводили с него глаз, пока он удалялся.
Перед тем как остановиться, сир Веймар Ройс пожал плечами и пробормотал в знак признательности:
— «Конечно, Уилл».
Он так же нервничает, как и все мы. Неудивительно.
После короткой паузы Веймар Ройс посмотрел на остальных и произнес:
— «Нам надо поскорее успокоиться. Я проверю лошадей, прежде чем отправлюсь спать».
Скорее всего, это был просто предлог, чтобы скрыться от остальных.
Сир Уолен не сомневался, что сир Ваймар каким-то образом попытается заставить его заплатить за то, что он назвал его «мальчиком». Впрочем, он не особенно беспокоился. Он не видел причин бояться рыцаря вдвое моложе себя, даже если этот рыцарь был родом из высшего общества.
К этому моменту Гаред, Кожаный и сир Уолен Фрей были единственными, кто собрался у костра. Гаред сосредоточился на том, чтобы согреть руки и ноги (или то, что от них осталось).
Через пару минут Кожаный поднялся на ноги, подошел к сидящему Уолену и сел рядом с ним.
Устроившись поудобнее на новом месте, он посмотрел на рыцаря Фрея и риторически спросил:
— «Вы скучаете по своей жене, сир Уолен?»
— «Очень», — честно ответил Уолен.
Положив раскрытые ладони на угли костра, Кожаный попросил более молодого человека:
— «Расскажи мне о ней».
Уолен Фрей повернулся к одичалому и пытливо спросил:
— «Какой у тебя может быть интерес к этому?»
— «Мне нравится знать людей, с которыми я работаю», — пояснил Кожевенник, — «Я считаю, что нельзя по-настоящему узнать человека, пока не узнаешь его семью».
Сир Уолен слегка усмехнулся и заявил:
— «Чтобы рассказать вам о моей семье, потребуется гораздо больше времени, чем ночь».
— «Так я слышал», — сказал Кожаный с ухмылкой, — «Но вашей жены будет достаточно».
Это гораздо более разумная просьба.
— «Очень хорошо», — согласился Уолен. Он сделал небольшую паузу, чтобы подбросить в огонь еще одно полено, а затем начал:
— «Ее зовут Сильва. Она родилась в Серпентине. Она дочь сира Халмона Пэге, хозяина дома. Так случилось, что мой старший полноправный брат Джаммос женат на ее старшей сестре Саллеи. Но моя свадьба была первой. Мы поженились в Близнецах в конце 286 года от завоевания Эйегона».
— «Встречались ли вы с ней до этого дня?» — поинтересовался Кожаный
— «Однажды, — вспоминал Уолен, — когда она и ее сестра посетили Близнецов по просьбе моего отца. Мы не обменялись ни единым словом. Она даже не обратила на меня внимания».
— «Я полагаю, она компенсировала это в вашу брачную ночь?» — задиристо пробормотал одичалый.
— «О, это так», — шутливо подтвердил Речник, — «В течение всей церемонии укладывания в постель я чувствовал себя так, словно я — властелин переправы».
— «Есть дети?»
поинтересовался Кожаный.
— «Конечно, — укорил Уолен, как будто это был самый глупый вопрос, который он когда-либо слышал, — я происхожу из самой плодовитой семьи в стране. Почти у всех моих старших братьев есть хотя бы один ребенок. Исключение составляют лишь мои сводные братья Люсон и Дэнвелл. Один из них — септон в Королевской Гавани; у другого есть жена, пережившая множество выкидышей и мертворождений. Но кроме них, почти каждый взрослый сын моего отца имеет собственное потомство».
— «Сколько их у тебя?»
спросил Кожаный.
— «Двое», — пояснил Уолен, — «Мой сын Хостер видел двенадцать именин, а моя дочь Мерианна — одиннадцать».
— «Где они сейчас?» — спросил Кожаный.
— «В Серпентайне с их матерью», — ответил ему Уолен, — «Перед тем как отправиться на север, я попросил Сильву вернуться в дом ее предков. Мне показалось, что там ей и детям будет безопаснее, чем в Близнецах».
— «Потому что там было так тесно?»
предположил Кожаный.
— «Хотя я верю в святость брачных обетов, некоторые из моих братьев не столь верны. На самом деле, еще до того, как были составлены наши брачные узы, Джаммос сказал, что надеется получить Сильву вместо Саллеи».
— «Тогда я понимаю ваши опасения», — признался Кожаный.
Двое мужчин сидели в тишине около тридцати секунд, а затем одичалый черный брат обратился к рыцарю Фрею:
— «Если вы не возражаете против моего вопроса… почему вы их оставили?»
Уолен нахмурился на это заявление, но не позволил ему спровоцировать гневный ответ. Кожаный просто неудачно выбрал слова. Он мог представить, о чем хотел спросить старец.
Уолен Фрей переключил свое внимание обратно на огонь и искренне ответил:
— «Чтобы защитить их».
— «От чего?»
с любопытством спросил Кожаный.
— «Две вещи, — сказал ему сир Уолен, — Во-первых, от нищеты. Большой дом требует большой казны, а учитывая, насколько большим мой отец сделал дом Фреев, существовала вероятность, что наша казна в конце концов иссякнет.