".
Сергей рисковал. Прилипнув к скале, он шарил в темноте руками, пытаясь нащупать мало-мальски пригодный для опоры пальцев выступ. Ночь не очень темная, но здесь – хоть глаз коли. И еще ветер – холодный, он приводил в негодность единственный инструмент Сергея – его железные руки.
Как и у Алины, на плече у него висел моток веревки, только в два раза длиннее – он еще внизу связал два шнура вместе; в карманах куртки лежали два карабина, вокруг пояса были намотаны два отрезка шнура по два метра каждый.
Скалолаз поднялся всего на пять метров, и вот – неожиданная остановка. Он шарил руками, но пальцы нигде не встретили ни малейшего выступа. А ведь Алина поднялась на скалу без единой задержки.
Сергей отпустил одну руку и сунул ее за пазуху. Через минуту, почувствовав тепло в пальцах, поменял руки местами.
«Как же она сумела забраться?» Скалолаз в медленном темпе прогнал в голове подъем Алины. Она поднималась по прямой и только один раз сместилась влево. Так, где это произошло?
Сергей отчетливо припомнил резкое движение Хорста, когда Алина проделала над его головой рискованные действия.
Точно. Это было здесь. Алине пришлось слегка оттолкнуться, чтобы уцепиться за выступ. Рискованно. Но где же этот выступ?
Скалолаз сделал перерасчет, исходя из собственного роста. Точнее, представил на месте Алины себя. В его воображении руки Алины стали вытягиваться. Стоп! Достаточно. Теперь – ноги. Еще... Еще... Еще... Сергей чуть «укоротил» ноги Алины. Вот теперь хватит. Значит, до выступа около двадцати сантиметров, а под ногами должна быть опора. «Хотя необязательно – удержусь на пальцах».
Сергей как следует отогрел на груди левую руку и поднял ее вверх. Потом немного опустил. Еще немного. Теперь – слегка оттолкнуться и зацепиться. Неожиданно его стал разбирать смех: ситуация чересчур напряженная и нервозная, темень, вертикальная стена, пять метров пустоты и камни внизу: насмерть не разобьешься, но, не дай бог, сломаешь ногу или руку – финал один.
Смех был нервный. Сергей подумал, что внизу надо было подложить сумку. И... оттолкнулся.
Оттолкнулся немного сильнее, чем следовало. Тело пошло вниз, ногти корябали шероховатую поверхность скалы.
Под ногами все же был выступ, причем довольно удобный, сантиметра два в ширину. Носки ботинок стукнули в него, а скалолаз уже успел перенести правую руку взамен левой, отскочившей от выступа.
Держать.
Локоть правой руки неудобно расположился на груди и давил. Но это длилось мгновения – Сергей снова поменял руки. Все, теперь он стоял мертво.
Скалолаз привел дыхание в норму и отогрел правую руку. Затем стал искать следующую зацепку. Но нашел целый «балкон» шириной в десять сантиметров. Не включая в работу ноги, подтянулся и нашел следующую точку. Раз... Два... Без видимых усилий Сергей перебирал руками, будто взбирался по «шведской лестнице» в спортзале. В самом верху, уже на горизонтальной плоскости скалолаз нащупал вбитый крюк. Отлично!
Сергей сидел на корточках на краю скалы и искал глазами палатки. По небу плыли рваные облака, то и дело набегая на луну. Глаза долго привыкали к тусклому мерцанию, но вскоре сумели различить контуры палаток. А через две-три минуты Сергей довольно отчетливо видел их.
На сегодняшнюю ночь он особо не уповал, но постоянно держал в голове «больного». Руки-ноги у того вроде бы в порядке – скорее всего простуда. Вот именно на это рассчитывал Сергей. В горах, как известно, нет медицинских стационаров, за исключением спасательных баз, где оказывают первую медицинскую помощь, но заболевших стараются изолировать. А это значит, что парня постараются поместить отдельно ото всех. Его поместят в отдельную палатку, обезопасив себя от возможности заражения простудной инфекцией.
О возможном ночном дозоре Сергей не думал. Немцы идут полным составом, идут днем, на максимальном форсаже, и можно только догадываться, как они устают за время изматывающих переходов по глубокому снегу, неровностям каменистых нагромождений, держа от второй бригады расстояние в один дневной переход. Едва разбив палатки, они наверняка падают как убитые, восстанавливая в глубоком сне силы для следующего броска; а дозорные, не доспав даже двух-трех часов, идут не в полную силу, чем замедляют темп отряда. Что касается пленных, то им, наверное, связывают на ночь руки и помещают в палатку с двумя-тремя террористами. Вскоре Сергей убедился в этом, в течение нескольких минут понаблюдав за лагерем: дозора он не обнаружил.
Сергей слыл наблюдательным парнем, он проанализировал сложившуюся ситуацию, еще внизу в его голове созрел четко организованный план. Без этого он не проделал бы рискованного ночного восхождения по вертикальной стене.
Прежде чем приступать к активным действиям, скалолаз должен приготовить путь к отступлению. Для этого ему требуется укрепить на крюке веревку в полуметре от места соединения двух отрезков, использовав скользящий узел. По одному из отрезков можно спускаться, а за другой, достигнув подножья, достаточно потянуть, чтобы веревка освободилась от крюка и упала вниз.
После этой несложной процедуры следует разведка. Сергей будет прислушиваться, находясь у каждой из палаток по нескольку минут, пытаясь по дыханию определить ту палатку, где находится один человек.
Дальше – сложнее. Вряд ли тот больной парень поднимет крик, когда в его палатку кто-тоосторожно заглянет. Этот кто-томожет быть только из своих, если, конечно, он не читал книгу «Шерпы и снежный человек». Сергей знал, как устраиваются на ночь в горах: обязательный спальный мешок, застегнутый до подбородка, причем обувь тоже помещается в спальник, чтобы утром не совать ноги в ледяные ботинки. Практически человек, лежащий в спальном мешке, связан. А Сергей нашел этому более точное определение: временно спутан.
Чтобы заткнуть тому рукой рот и ударить чуть повыше виска и пониже темечка, труда тоже не составит. Потом террорист на плече русского скалолаза проделает путь до обрыва, где Сергей спустит его вниз на канате, сбросит его рюкзак и что-то из личных вещей.
До утра достаточно времени. Сергей должен утащить больного за скалистую гряду, «развязать тому язык», вытряхнуть из рюкзака все (что уместится – переложить в сумку), набить рюкзак камнями и спустить на веревке в глубокую расщелину, но так, чтобы он зацепился лямками за один из выступов. На глубине примерно тридцати метров рюкзак все расскажет товарищам погибшего парня, которые будут его искать и непременно заглянут в первую же расщелину: смалодушничал, ушел, провалился. Тут было одно слабое звено: немцы могли спуститься в расщелину на веревке, чтобы забрать рюкзак – о том, чтобы спуститься на самое дно, где того и гляди обрушатся вниз нависшие над ней огромные шапки снега, они и не подумают: десятки альпинистов нашли свой покой именно в таких местах и лежат там под слоем снега до сих пор. Чтобы избежать подобного риска, Сергею следовало повесить рюкзак в «первозданном» виде, ничего не трогая в нем, но ему необходима теплая одежда, пища, оружие...
А следы, которые он оставит, наутро занесет снегом. Уже сейчас с неба сыпала мелкая крупа.
Ноги начали стынуть. Сергей сказал себе: «Пора» и шагнул было к палаткам. Но в это время рукав одной из них выпустил наружу человека. Сергей распластался на снегу. До лагеря – двадцать метров, вряд ли его заметят.
Вслед за первым немцем показался второй. В первом Курочкин узнал «мужика с автоматом», старшего в группе, во втором – Хорста.
Сергей ругнулся: похоже, насчет дозора он ошибся.
Но это был не дозор.
Все, что приготовился сделать Сергей, сделал за него Хорст. Только спальный мешок был не с больным, а с трупом, и его не спускали на веревке, а просто сбросили вниз. Туда же полетел и рюкзак.
Кепке прикрепил к крюку веревку и исчез из виду. Он отсутствовал минут сорок; командир в это время находился в пустующей теперь палатке. Хорст освободил крюк от веревки, смотал ее, и они с товарищем возвратились на место.
Лихо они с ним, пронеслось в голове Сергея. Больные и слабые им в помеху. Они избавляются от них.
– Кто же вы такие, ребята? – разговаривал сам с собой Курочкин, снимая с крючка веревку.
Он снова внизу. Но вновь без одежды, без пищи, без оружия. Он не сомневался, что труп и рюкзак находятся в расщелине и что рюкзак хоть и на порядочной глубине, но должен быть отчетливо виден.Эти двое действовали тайно, завтра они первыми поднимут переполох, и место гибели «подорвавшего» из лагеря дезертира легко обнаружится. Поверят ли им остальные террористы? Их отряд – стая волков, если не поверят, то грызться не станут, но будут осторожнее. Дышать постараются только носом, поддевать больше теплого и более внимательно смотреть себе под ноги.
Серега без одежды. Он мерзнет. До рассвета далеко, можно спуститься в расщелину и снять хотя бы рюкзак. Но тогда рюкзака не найдут, и те двое будут знать, что произошло что-то неординарное. Они возобновят путь, но станут более бдительными, появятся так ненужные Сергею дозоры. Они догадаются, что за ними следует человек, взявший в расщелине рюкзак.
Снова придется не спать всю ночь и двигаться – до изнеможения, до скрипа в суставах, до слез в глазах. Не спать и думать только об одном: скоро рассвет, скоро у расщелины появятся люди – постоят, посмотрят и пойдут дальше. А он будет ждать, когда солнце отогреет его, и только после этого спустится в расщелину.
Рано утром из надежного укрытия Сергей наблюдал, как в расщелину спустили опытную Алину. Не Хорста, а именно Алину, чтобы она убедилась,что Лемке действительно ушел из лагеря и провалился в пропасть. Скорее всего ночью Кепке повесил рюкзак на виду, где-то в середине расщелины, и Алине предстояло сбросить его на дно.
Одиннадцать часов. Глубина расщелины порядка семидесяти метров – веревки, конечно, не хватит. Но двадцать метров – это ерунда. Больше всего Сергея беспокоили громадные козырьки снега над пропастью. Упадет такая шапка вниз – и все: интернациональная могила.