— Примите мои извинения.
Лучше ненадолго сбавить обороты.
— Я просто пытаюсь установить, были ли у нее враги, которые могли желать ей зла или смерти.
— У нее точно были враги. Группы джихадистов яростно выступали против ВИЧ-клиник, которые она создавала, а также против ее образовательных программ для женщин. Мне кажется, в своем расследовании вам лучше двигаться в этом направлении.
— Доктор Адейеми была замужем?
— Нет.
— А были ли мужчины — или, возможно, женщины — с которыми она состояла в отношениях? Я имею в виду, особенно близкие отношения.
Обадже с особым нажимом ответил твердое «Нет».
Д'Агосте не потребовалось много времени, чтобы зафиксировать этот ответ, но он создал видимость, что делает еще несколько записей. Наконец он снова поднял глаза.
— Вы сказали, что знали ее как во время учебы, так и после.
Обадже кивнул.
— Какое-то время, да.
— Тогда — и снова прошу у вас прощения за грубость, но мы обязаны задавать столь неудобные вопрос — за все то время до вас доходили какие-либо сплетни о ней, которые могли бы плохо на ней отразиться?
Теперь Обадже поднялся.
— Нет, и, честно говоря, я снова озадачен направлением ваших вопросов. Вы пришли в мой кабинет с очевидным намерением запятнать репутацию хорошего человека. Позвольте мне сказать вам, лейтенант, что ее репутация безупречна, и вы ничего не найдете, что могло бы привести вас к иному заключению. Я не знаю, какова причина вашего крестового похода, но больше не собираюсь поддерживать этот фарс. Эта встреча окончена. А теперь, господа, любезно прошу вас покинуть мой кабинет и само здание.
Выйдя на улицу, д'Агоста сердито сунул свой блокнот в карман пальто.
— Я должен был ожидать этого, — прорычал он. — Они же готовы ее канонизировать! Превращают эту женщину в мученицу, — он покачал головой. — Административный помощник. Боже!
— Мой дорогой Винсент, — заговорил Пендергаст, плотнее закутывая в пальто свое тощее тело. — Позвольте мне немного рассказать вам о мистере Обадже. Вы ведь слышали, как он сказал вам, что доктор Адейеми стала самым молодым губернатором штата Бенуэ?
— Да. И?
— Дело в том — и он не сказал вам об этом — что он также являлся кандидатом на этот пост. В то время политическая карьера Обадже находилась на подъеме. На него возлагали большие надежды, но он разгромно проиграл выборы. После этого его карьера покатилась под откос. И теперь вы видите его здесь в роли административного помощника по делам Нигерийской Миссии. Его карьера оказалась разрушена благодаря доктору Адейеми — хотя, разумеется, это произошло не по ее прямой вине.
— К чему вы клоните?
— Простым языком, вот, к чему: я выбрал его для этого интервью, потому что у него было больше всех причин унизить и очернить ее.
— Хотите сказать, подгадить ей?
— Ваш жаргон, как всегда, безупречен. Так точно.
Д'Агоста немного пожевал губу, размышляя.
— Почему, черт возьми, вы не сказали мне этого до начала интервью?
— Если бы я это сделал, вы не стали бы так сильно давить на него. Я решил скрыть от вас эту информацию, чтобы впоследствии избавить вас от многих часов бесплодных исследований и дальнейших допросов. Вы можете потратить месяцы на охоту за призраками, но, боюсь, вы ничего не обнаружите. Истина ровно настолько же проста, насколько она таковой выглядит: эта женщина — святая.
— Но этого не может быть! Это не вписывается в нашу теорию…
— Ах, но ведь это же не «наша» теория.
— Разве вы с ней не согласны?
Пендергаст поколебался.
— Я хочу сказать, что мотив для всех этих убийств, конечно же, существует. Но это не тот мотив, который вы, полицейское управление и весь город считаете верным.
— Я… — начала д'Агоста, но от потрясения не нашел, что сказать. Он чувствовал, что его надули, им манипулировали и держали его в неведении. Это был типичный Пендергаст, поэтому удивляться здесь было нечему, однако сейчас лейтенант почувствовал себя еще и оскорбленным, что незамедлительно вызвало в нем раздражение. И кое-что еще. — О, я понял, у вас есть теория получше. Которую вы, разумеется, припрятали и, как обычно, держите в тайне ото всех.
— Необоснованно я никогда так не поступаю. И моим недоговоренностям всегда есть логическое объяснение.
— Тогда давайте послушаем эту вашу блистательную теорию.
— Я не говорил, что у меня есть теория. Я лишь сказал, что ваша — ошибочна.
Услышав это, д'Агоста резко рассмеялся.
— Отлично, черт возьми, тогда идите и сами гоняйтесь за своими блистательными теориями. А я пойду и сделаю то, что должен!
Если Пендергаст и был удивлен этой необоснованной вспышкой ярости, то никоим образом этого не показал. Лишь его светло-серые глаза распахнулись чуть шире. Он ничего не сказал, но через секунду или две просто кивнул, тихо повернулся на каблуках своих английских туфель ручной работы и начал удаляться прочь по Второй Авеню.
39
На этот раз, когда Пендергаст прибыл с визитом в компанию «ДиджиФлуд», его «Роллс-ройс» не сопроводили на частную парковку Антона Озмиана. Более того, его даже не пустили в корпоративный гараж. Проктор был вынужден припарковаться в лабиринте улиц Нижнего Манхэттена. К тому же на этот раз Пендергаст не смог подняться на верхний этаж на частном лифте — ему пришлось заходить в здание через главный вход с остальной массой людей и сообщать свое имя службе безопасности. Его удостоверение ФБР стало достаточным поводом, чтобы миновать трех охранников на контрольно-пропускном пункте и добраться до лифта, который доставил его наверх, но там, у входа в кабинет президента, навевающий мысли о стиле Дзен, его встретили два громилы, одетых в тесные темные костюмы. Оба они выглядели так, как будто могли колоть бразильские орехи костяшками своих пальцев.
— Специальный агент Пендергаст? — спросил один из них хриплым голосом, читая текстовое сообщение на своем мобильном телефоне.
— Он самый.
— У вас на сегодня не назначена встреча с мистером Озмианом.
— Я несколько раз пытался о ней договориться, но, увы, безуспешно. И я подумал, что, возможно, мое личное появление здесь сумеет привести к более благоприятному результату.
Эта тирада, произнесенная в привычной мягко-медовой аристократичной манере Пендергаста, не произвела на охранников абсолютно никакого впечатления.
— Мистер Озмиан не принимает посетителей без предварительной записи.
Для создания пущего эффекта Пендергаст на мгновение замешкался. Затем, в очередной раз, он засунул бледную руку в карман своего черного пиджака и извлек бумажник со значком и удостоверением ФБР. Продемонстрировав его в открытом виде сначала одному охраннику, затем другому, он позволил своим уполномочивающим отличительным знакам оставаться перед взором каждого из них примерно по десять секунд. Покончив с этим, он сделал вид, будто изучает их именные таблички и, вроде как, запоминает их.
— Просьба о встрече была простой вежливостью, — произнес он, позволяя стальным ноткам промелькнуть в его мягком голосе. — Как специальный агент Федерального Бюро Расследований, занимающийся текущим делом об убийстве, я отправляюсь туда, куда сочту нужным, тогда, когда мне это угодно, если на то у меня есть веские мотивы. Теперь я предлагаю вам поговорить с вашими непосредственными начальниками и незамедлительно организовать мне аудиенцию у мистера Озмиана. В противном случае у каждого из вас будут большие неприятности.
На обоих громил эта речь мгновенно произвела должное впечатление. Они неуверенно переглянулись.
— Подождите здесь, — запинаясь, произнес один из них. После чего он повернулся, пересек большую зону ожидания и исчез за парой дверей из березовой древесины, в то время как второй продолжил стоять на страже.
Прошло пятнадцать минут, прежде чем охранник вернулся.
— Следуйте за нами, пожалуйста.
Они прошли через двойные двери, и сразу за ними попали в скопление внешних офисов. Но вместо того, чтобы пробраться через этот лабиринт к следующим массивным дверям, которые вели в личный кабинет Озмиана, охранники увели Пендергаста в другую сторону, в боковой коридор, каждая дверь внутри которого была закрыта. Остановившись напротив одной из них, один из охранников постучал.
— Войдите, — раздался голос.
Охранник открыл дверь и жестом указал Пендергасту войти внутрь, а затем, сам оставшись в коридоре, тихо закрыл за агентом дверь. Пендергаст оказался в хорошо оборудованном офисе с видом на здание Вулворт. Одна из стен кабинета была от пола до потолка заставлена стеллажами с книгами по юриспруденции. За аккуратным столом сидел худой лысеющий мужчина в круглых очках, которые делали его немного похожим на сову. Он нейтрально воззрился на Пендергаста, и его губы тронуло что-то вроде легкой и ироничной улыбки, которая почти мгновенно исчезла.
— Специальный агент Пендергаст, — произнес он высоким твердым голосом и указал на несколько стульев, расположенных напротив его стола. — Прошу вас, присаживайтесь.
Пендергаст сел. От трех сотрудников службы безопасности до двух телохранителей и одного адвоката — интересная прогрессия.
— Меня зовут Уайлман, — представился мужчина за столом. — Я — адвокат господина Озмиана.
Пендергаст склонил голову.
— Мне сообщили, что вы проинформировали сотрудников мистера Озмиана о том, что, выполняя свою работу в качестве агента ФБР, вы имеете право приходить и уходить, когда вам будет угодно, и при желании опрашивать всех и каждого. Мистер Пендергаст, мы оба знаем, что так это не делается. Я не сомневаюсь, что господин Озмиан будет рад поговорить с вами, но только если у вас на это будет постановление суда.
— У меня его нет.
— В таком случае мне очень жаль.
— Учитывая тот факт, что я расследую смерть его дочери, я имел смелость предположить, что господин Озмиан будет заинтересован помочь мне в дальнейшем расследовании.