– Мастер Хильд, а почему здесь нет ваших книг? – вдруг задал он совершенно неожиданный вопрос.
– Что? – настала моя очередь удивляться.
– Здесь нет ни одной вашей книги. Разве что, вы пару раз говорили, как во время ученичества тоже писали. Неужели ничего не смогли издать?
– Не в этом дело, – я пожал плечами. – Тут нет моих книг, потому что их вообще не существует.
– Что? – вот теперь снова изумился уже Рейн. – Но почему?
Я вздохнул. Что за день такой? Приходится объяснять едва ли не самые необычные стороны нашего искусства…
– Состоявшиеся библиоманты практически никогда не пишут сами. Слишком уж легко не удержаться – и напитать книгу своей Силой. Что тогда получится? Она будет привлекать читателей – да, будет. Воплощенным в ней заклинанием, а вовсе не настоящим словом. Даже если она будет действительно хороша – все равно запоминаться будет заклятие. Оставлять отпечаток в разуме, переделывать читателя.
Потому причине нам просто нельзя издавать свои книги. Они ведь меняют мир: труды, написанные людьми без магического дара, порождают новые религии, влияют на судьбу тысяч и сотен тысяч, отпечатываются в уме целых поколений… повторю – написанные не-магами. Вспомни, Рейн, каждую книгу читатель воспринимает по-своему. Даже если в ней изначально были мир и покой, то именем тех же идеалов могут призывать к войне, и ведь найдут в тексте подтверждение.
Я дал Рейну несколько секунд на то, чтобы осознать услышанное, и добавил:
– Теперь представь, что может сотворить с миром книга, которую создаст мастер-библиомант: все перечисленное будет в ней сильнее десятикратно.
На этот раз Рейн молчал еще дольше. Потом он тихо спросил:
– Значит… библиоманты не пишут сами?
– Нет. Волшебная мощь всегда требует платы. В нашем случае она такова.
– Я не уверен, что сумею заплатить такую цену, – еще тише промолвил мой ученик.
Я промолчал.
Я не смог бы объяснить, как сумел заплатить ее сам.
07.06.2008 –22.07.2008
Лунный вор
Гость был худым и высоким. Коричневый костюм отменного качества прекрасно сидит на фигуре. На лице – полнейшее замешательство. Все ясно, этот человек редко имел с нами дело. Поэтому и смотрит так озадаченно, переступив порог.
Да еще и устал он, кажется – мешки под глазами, лицо почти серое. Устал или сильно волновался. Ага, почти наверняка понимаю, зачем он сюда пришел.
– Добро пожаловать.
Гость вздрогнул и обернулся, только сейчас заметив меня. Да, все время забываю, что в полумраке видят не все.
– Прошу прощения, – извинился он. – Я в первый раз здесь…
– Случается, – кивнул я. – Что вам угодно?
– Вы ведь Шеймис? Мне вас порекомендовал Эффешель, ювелир с Серой улицы. Как я понимаю, он ваш сородич, и потому я надеялся…
– Мы не сородичи, – поправил я. – Эффешель – риммеш, а я – кафэй. То, что мы все происходим от Мурлыкающих Богов и выглядим похоже, еще не означает родства.
– Прошу меня извинить, – смутился гость.
– Ничего, люди часто путают. Так чем я могу помочь?
– Вы… как бы это сказать…
Я вздохнул, недовольно дернув ухом.
– Вор я. Вор.
И почему у людей вечные проблемы с этим словом? У нас даже те, кто не служат Лунной Госпоже, его произносят без проблем.
– Да, – теперь гость почувствовал себя увереннее. – У меня для вас… заказ, так вы называете?
Я кивнул.
– Но я прошу вас действовать быстро, иначе…
– Подождите. Где?
Он назвал адрес, я припомнил карту города. Все хорошо, свет Лунной Госпожи там силен.
– Срочно, да? А почему же раньше не обратились?
– Семья, – вздохнул гость. – Никто не верит в… ваши методы.
– Живут здесь, и во что-то не верят? – насмешливо фыркнул я. – Что ж, переубедим. Теперь рассказывайте детали.
Как выяснилось, его звали Дейвел Альтон, и был он магом энергий. Ну теперь ясно, почему понадобилась моя помощь: молнии, взрывы, лучи и тому подобное – это хорошо, но отнюдь не во всех случаях.
К счастью, подобная профессия приучает к точности, так что на все вопросы Альтон ответил быстро и четко; я даже восхитился. Слишком часто встречается обратное – те, кто и в своей собственной комнате дорогу не найдет.
Вот только на предложение пойти домой и спокойно поспать ответил отказом. Чародеи! Вечно им надо все видеть своими глазами, даже если это и невозможно.
Ну да ладно, не в первый раз. Почему-то нам, ворам-кафэям, не очень доверяют; может, выражение глаз у нас такое?
К счастью, я стараюсь всегда держать при себе все необходимое. Кто знает, когда придется работать?
Пара минут на сборы – и мы вышли вдвоем. Я с удовольствием встряхнулся, ощущая, как свежий ветерок приглаживает шерсть.
Хорошая здесь ночь. Тихая-тихая, приятная глазу, в темноте на домах и мостовой – озерца лунного света, которые я сейчас старательно обходил. Не время, еще же до места не дошли.
Альтон пару раз косился с явным удивлением: он и выше, и ноги длиннее, и идет быстро, а я не отстаю. Сразу видно – никогда с нами не сталкивался. Попробуйте обогнать хоть и простую кошку, если она того не желает. Ну а с более разумными детьми Мурлыкающих Богов ничуть не проще.
Дом, где предстояло работать, мне тоже понравился. Серый как моя шерсть, а под проблесками взора Лунной Госпожи – дымчатый. Что за камень, интересно? Надо будет потом поинтересоваться у знающих.
Район тихий, никого вокруг нет. Хорошо. Толпы мешают. Очень.
Я остановился на другой стороне улицы, склонив голову и разглядывая дом. Окна темны, все уже спят. Лунная дорожка золотит камни как раз перед ним.
Совсем замечательно.
– У меня есть ключ, – заметил Альтон.
– Не стоит, – отмахнулся я, – внутри нет света Госпожи. Работать будет сложнее, я начну отсюда.
Чародей кивнул, явно не очень понимая, что я намерен делать. А я не стал пояснять – сам все увидит.
– Подержите, пожалуйста, – я стянул верхнюю одежду и передал ее слегка опешившему Альтону, оставшись в рабочем костюме под цвет шерсти. Мне-то хорошо, а вот Асайя, например, белее снега. В свете Госпожи она выглядит совершенно потрясающе, когда лунные лучи играют с каждой шерстинкой, но сливаться с ночью ей трудно.
Из кармана на поясе я вытащил темные, приятно пахнущие перчатки. Еще бы, сам их пропитывал сэлькатой – ничего лучше для защиты рук нет. Жаль только, выветривается быстро в обычном воздухе, потому и храню в особом кармане.
Хорошо сделаны наши пояса. Множество карманов, креплений, где уместится все – от перчаток до оружия.
– Трое, да? – уточнил я.
– Да, – кивнул Альтон.
– Отлично… Теперь ждите.
Я помедлил, следя за тем, как колеблется взор Лунной Госпожи на темных камнях. Прикрыл глаза, втягивая запах Ее света.
А затем – прыгнул с места, оказываясь в лунной дорожке, падая сквозь светлый поток, растворяясь в Ее глазах…
Оказавшись в ином месте.
Тут царят серое и золотистое, дымчатое и серебряное, тени и ветер, свет и темнота. Первый взгляд всегда обманчив – кажется, что краски поблекли или вообще исчезли.
Но это не так – они просто стали другими. И чтобы их различить, надо уметь смотреть сквозь отражение луны, позволять глазам видеть непостижимое.
Я – умею.
И каждый раз, шагнув сквозь Ее взор, позволяю себе несколько мгновений покоя, просто смотреть и наслаждаться изменчивым, мягким, тихим миром.
Но только несколько секунд. Потому что надо работать.
По эту сторону лунного света стен и замков, считай, не существует. И хотя я могу видеть других – туманными размытыми фигурами – они меня не замечают.
Как удобно для вора, да? Впрочем, я прохожу сюда по другой причине – здесь можно увидеть и сделать невозможное в обычном мире.
Сквозь стену дома я скользнул с легкостью, прыжок вверх вынес меня на второй этаж. Так… все правильно. Большая комната, три кровати… три юные девушки, укрытые одеялами, и окутанные белыми сполохами беспокойного сна.
И не только ими – на каждой из них сияющая сеть, жемчуг, связанный алмазными нитями. Диадема, браслеты, пояс… ого, даже ожерелье. Сияют так, что у меня шерсть на хвосте дыбом встает.
И почему из этого мира они кажутся такими прекрасными?
Я бросил взгляд в сторону, сквозь стену, где спала женщина постарше. Серый ореол, пронизанный белыми вспышками; сон здоровый, но наполненный тревогой.
Можно понять.
Из другого кармана на поясе появилась металлическая палочка; встряхнув кистью, я растянул ее в длинный шест и повесил в переливающемся сумраке.
Что ж… вперед!
Одним прыжком я оказался у ближайшей кровати; руки в перчатках принялись стремительно срывать сияющие нити, легко проходившие прямо сквозь тело; послушно следовавший за мной шест принимал их, опутываясь блеском алмаза и жемчуга. Сэльката на перчатках шипела, принимая на себя острый свет нитей.
Есть! Теперь – вторая… третья…
И только сорвав последний браслет с руки третьей девушки, я оглянулся на инструмент.
Нити и сферы извивались, пытаясь сорваться с холодного металла; как же, выкованный из звездного луча шест держит крепко.
С девушками все в порядке; еще бы, наши методы, в отличие от более привычных людям, телу не вредят.
Я отошел подальше, пройдя сквозь стену и оказавшись… кажется, в гостиной? Да неважно. Можно было б выйти наружу, под свет Госпожи, но просить у нее лишней помощи станет лишь ученик.
Шест, проплыв следом, повис невдалеке. А я расстелил на полу лоскут слабо светящейся ткани. Затем медленно и осторожно вытащил из ножен на поясе два длинных изогнутых ножа, в которых отражалась невидимая отсюда луна.
Повинуясь моей воле, шест резко вздрогнул, стряхнув с себя нити, и в тот же миг мои клинки начали стремительный танец. Человек, пожалуй, и не уследил бы за их движением; жаль, я пока и близко не равен мому наставнику, способному рассечь лист бумаги на тысячу частей, пока он падает на землю.
Но здесь моего мастерства хватило. Нити и шары распадались в мельчайшие хлопья и я не останавливался, пока не измельчил их почти в пыль.