Пересекаться с ней совсем не хотелось. Тем более, в таком настроении. Я быстро метнулась под лестничный пролет и вжалась в самый темный угол, надеясь, что мэрская дочка не посмотрит в эту сторону. Так и вышло. Девушка величаво спустилась по ступенькам и пошла к выходу. И только когда она вышла из мэрии, я облегченно выдохнула.
Вдруг мое внимание привлекла дверь, находящаяся за моей спиной. Небольшая табличка и полустертыми буквами говорила о том, что в этом темном забытом всеми углу прячется архив.
Подергав за ручку, убедилась, что дверь заперта. Но раз уж я пошла по кривой дорожке преступлений, можно прикинуть, как залезть и сюда. Вдруг там есть что-то, что поможет вывести мэра на чистую воду. Но об этом подумаю позже. А пока можно немного поработать, чтобы было, что предъявить Аннабель.
Пообщаться с Эриком сегодня особо не удалось. Сначала он пол утра пропадал в кабинете мэра, а потом они вообще ушли куда-то вдвоем.
Но все же получилось устроить маленькую диверсию. Идея пришла в голову спонтанно, когда я утром обнаружила в косметичке маленькую пробирку с лавандовым маслом. А именно лаванда была главным ароматом нашего с Эриком дома. Мы любили этот запах, он создавал для нас атмосферу уюта и покоя. Поэтому в квартире часто можно было найти букетик засушенных цветов, душистую палочку или аромалампу.
И сейчас я с помощью запаха хотела напомнить Эрику об этом. Когда пришла в мастерскую, отыскала в горе своих бумажек подходящую и осторожно капнула на нее масло. Дождалась ухода очередного посетителя и с невозмутимым видом просочилась к жениху в кабинет.
— Вы позаботились обо мне вчера, — проговорила, подходя к одному из шкафов, — и мне хочется сделать вам что-нибудь приятное в ответ.
— Цветок? — кивнул Эрик на розу, которую я сложила из листа бумаги.
— Да. Он даже пахнет. Правда, не розой, а лавандой, но другого ароматного масла у меня не нашлось.
— Хм, действительно, пахнет, — принюхался мужчина.
— Лаванда очень полезна, — заметила, пристраивая цветок на свободную полку. — Очищает воздух, снимает напряжение, избавляет от головной боли.
Пожалуй, умолчу о том, что оно еще и помогает лучше спать. Это совсем не тот эффект, который адвокат захочет получить на работе. Но на что не пойдешь ради спасения любимого.
— Надо же, — пробормотал Эрик, делая глубокий вдох. — Спасибо, Вивиан, это будет мне очень полезно.
— Не сомневаюсь в этом.
Я с затаенной радостью смотрела, как расслабляется лицо любимого, как постепенно уходит напряжение. Как же хочется, чтобы это помогло.
— Знаете, — медленно заговорил мужчина, прикрыв глаза, — я сейчас словно оказался где-то очень далеко. Там, где светит яркое полуденное солнце, а в синем небе курчавятся маленькие пушистые облачка. Где тянется узкая грунтовая тропинка, по которой так здорово ехать на велосипеде. Где постоянно слышится ровное гудение пчел, собирающих пыльцу для ароматного лавандового меда. А куда ни глянь, вокруг бескрайнее фиолетовое море, до самого горизонта.
Сердце взволнованно забилось, а на губах появилась недоверчивая улыбка. Ведь все это действительно было: и поездки на велосипеде, и прогулки по душистым лугам, и мед, и пчелы. Прошлым летом наш отпуск мы провели во Франции, в Провансе. И как же жаль, что у меня нет фотографий, которые можно было бы показать любимому. Остается надеяться только на память.
Но долго наслаждаться обществом Эрика мне не дали. В кабинет заглянул очередной посетитель, и пришлось уйти к себе.
Так что весь остальной день потратила на выполнение заказа. Конечно, эта свадьба не состоится, уж я постараюсь, поэтому делала все исключительно, чтобы отчитаться, и ориентировалась на вкус Аннабель, то есть дорого, современно и стильно. Позолота, яркие краски, пышные орнаменты. Пусть будет красивая арка с лентами и цветами, гирлянды на стенах или на деревьях, если захочется сделать торжество в саду. Оркестр с живой музыкой. Маленькая девочка в белом платье, несущая кольца к алтарю. Хм, маленькая девочка… Маленькая девочка…
Я откинулась на спинку стула и задумчиво прикрыла глаза. Вот так на поверхность вылезла одна странность, о которой даже не задумывалась раньше, хоть и не могла понять, что же еще смущает меня в том городе. Ведь я здесь уже больше недели, а как-то так получилось, что не встретила здесь ни одного ребенка. Ну да, кроме Эмили, видела здесь только стариков и взрослых. А детей нет. Никто не спешит в школу утром, не играет на улицах, не бегает, не смеется задорно. Или я просто не обращала внимания?
Поднявшись со стула, подошла к окну и посмотрела на площадь. Уже привычная мне картина: какая-то старушка неторопливо бредет в бакалею, двое мужчин в строгих костюмах спешат куда-то, женщина выходит из магазина с большим пакетом. И все.
Подумав немного, подтащила к окну кресло, уселась и стала наблюдать. И за два часа такого сидения самым молодым из всех, кто прошел мимо мэрии, был мужчина примерно моего возраста. Это уже интересно.
Забыв об Аннабель и ее свадебных планах, схватила куртку, заперла кабинет и отправилась гулять по городу. Просто бродила по улицам, не придерживаясь никакого определенного маршрута, рассматривала местных, украдкой заглядывала в окна. И, когда на Гленмар опустились серые туманные сумерки, подвела очень странный итог своей прогулки. Я так и не увидела ни мамочек с колясками, ни шумных школьников, ни подростков. Вообще никого. Только взрослые и старики. И даже ни одного магазина, где продавались бы детские товары, мне так и не попалось. И что это может значить?
Или гленмарцы прячут своих детей, или их здесь вообще нет. И оба эти варианта кажутся одинаково бредовыми.
Может в Гленмаре просто нет школы и все школьники учатся в другом городе? Маловероятно, но все же возможно. А что же тогда совсем малыши? Их тоже куда-то увезли или в Гленмаре просто перестали рождаться дети?
Так и не придя ни к какому конкретному выводу, решила обратиться к единственному знакомому ребенку. У дома Эмили нерешительно остановилась у ограды и задумалась. Интересно, дома ли ее мать? Могу ли просто так зайти или нужно выдумать какой-нибудь предлог?
И пока думала, моя цель сама пришла ко мне. Тоненькая, будто светящаяся в темноте фигурка в белом платье показалась из-за куста терновника так неожиданно, что я чуть не заорала.
— Здравствуй, Вивиан, — спокойно поздоровалась Эмили, останавливаясь напротив меня. — Ты пришла ко мне?
— Да, — выдохнула я, успокаивая суматошно бьющееся сердце. — Хотела позвать тебя в гости. На чай. У меня есть конфеты.
Я потрясла в воздухе пакетом самого лучшего шоколада, что удалось здесь найти.
— Я люблю конфеты, — легко улыбнулась девочка. — Хорошо, я пойду с тобой.
Она развернулась и двинулась вглубь своего участка. Хотела окликнуть, но потом поняла, что она хочет зайти через заднюю калитку. Ну ладно. Так даже лучше.
Я бросилась в дом, поставила чайник на плиту и вытащила две чашки из шкафа. Пока накрывала на стол, Эмили беззвучной тенью вошла на кухню и осторожно пристроилась на краешек стула.
Разлив чай, мы немного посидела молча. Я пила горячий напиток, грея о чашку холодные пальцы, и смотрела, как девочка счастливо жмурится, поедая одну конфету за другой.
— Спасибо, — сказала она, — давно не если ничего такого же вкусного.
— Я просто купила их в магазине, — пожала я плечами немного смущенно.
Наверное, в ее жизни совсем мало радостей, раз ей так понравился средней паршивости шоколад с почти истекшим сроком годности. Но ничего приличнее здесь не нашлось.
— Нет, он стал особенным в твоих руках, — загадочно улыбнулась Эмили и прикрыла глаза. — Ты сделала его вкусным. Таким сладким и ароматным.
Я недоуменно хмыкнула, но не стала комментировать странную фразу. Как удивительно она чувствует окружающий мир. Интересно, девочка умеет рисовать? Думаю, из нее мог бы получиться отличный художник.
ПРОДА ОТ 28.05
— Эмили, ты никогда не ходила, например, в художественную студию?
— Нет, — покачала головой она. — Я почти никогда не выхожу из дома. Да и нет здесь в Гленмаре такого. И никогда не будет. Мэру это не нужно.
Ну да, мистер Морт скорее купит себе новую картину или платье для дочери, чем пустит деньги на что-нибудь полезное для города. И как он умудряется так ловко пускать пыль в глаза, что местные его обожают?
— А ты знаешь вообще, где проводят время местные дети?
— Дети? — забавно округлились ее глаза, став еще больше.
— Ну да. Дети, подростки.
— Не знаю, — тихо ответила Эмили, глядя куда-то вдаль, — я уже очень давно никого не видела.
— И в школу ты тоже не ходишь? — не отставала я.
Как же так вышло, что ребенок оказался совсем заброшенным?
— Нет, — покачала головой девочка и потянулась за очередной конфетой, — мне это не нужно.
— Почему? — удивилась я. — А как же учеба, общение?
— Нет, мне это не нужно, — повторила она, а потом нахмурилась и сбивчиво забормотала: — Не хочу, там были злые, злые дети. Никогда больше туда не вернусь. Никогда не смогу вернуться, это они виноваты…
— Ну все, тихо, тихо, — прошептала я, приобнимая ее за худенькие плечи.
Покосившись на шрамы на запястьях, мысленно обругала себя последними словами. Вот же дура, нашла к кому лезть с такими расспросами. Теперь понятно, от кого пострадала Эмили. Да, дети бывают очень жестокими. Способны заклевать любого, кто, по их мнению, непохож на остальных. Их называют цветами жизни, а они порой творят такое, что у взрослых волосы встают дыбом.
Эмили неслышно вздохнула и расслабилась.
— Прости, — повинилась я, — не хотела тебя расстраивать.
— Ничего, я не расстроилась. Это все уже давно-давно прошло.
— Хочешь, я нарисую тебе что-нибудь? — спросила, все еще чувствуя горечь и стыд.
— Хочу, — обрадованно выдохнула Эмили, — нарисуй мне солнце.
— Солнце? — удивилась я, а потом взглянула за окно, где снова собирался туман, и поняла, что она имеет в виду.