Путешествующего Бесстрашно обрадовала эта просьба.
– Гидеон… – произнес старик, неожиданно прервав свое повествование, и снова защелкал рычагами на подлокотнике кресла.
Мы находились в пещере несомненно естественного происхождения, в отверстии, пробитом в одной из ее вогнутых каменных стен, высоко над полом. Выступ, на котором мы стояли, был достаточно велик, чтобы на нем могло поместиться инвалидное кресло. Я с трудом подавил желание столкнуть Ферриса. Впрочем, мне бы это не удалось: выступ ограждали прочные перила. В том месте, где ограждения не было, виднелась спиральная лестница, уходящая вниз, на дно пещеры.
– Мать… твою! – ахнул Квирренбах, заглянув за парапет.
– Уже неплохо, – отметил я.
Честно говоря, я был бы потрясен не меньше, если бы не знал, с чем встретился Небесный на борту «Калеуче». Внизу лежала личинка, еще крупнее найденной им. Правда, личинок-помощников здесь не было.
– Не совсем то, чего я ожидала, – заметила Зебра.
– Думаю, этого никто не ожидал, – отозвался из кресла старик Феррис.
– Что это за тварь, черт подери?! – выпалил Квирренбах.
Это был вопль человека, вообразившего, что он сходит с ума.
– Вы сами видите, – ответил я. – Крупное инопланетное существо. Вдобавок по-своему разумное. Такие называют себя личинками.
– Откуда… вы… знаете? – вымолвил Квирренбах, стуча зубами.
– Просто в свое время я имел удовольствие встретиться с подобным созданием.
– Когда? – спросила Зебра.
– Очень давно.
– Я… отказываюсь вас понимать, Таннер! – Похоже, маэстро был на грани истерики.
– Поверьте, я тоже не совсем себя понимаю. – Я кивнул Феррису. – Так вы действительно сотрудничаете с этим червяком?
Затарахтело кресло.
– Это довольно просто. Гидеон дает нам то, в чем мы нуждаемся. Я помогаю Гидеону выжить. Разве это нельзя назвать честной сделкой?
– Вы мучите его.
– Нет, что вы. Просто иногда ему необходимо взбадривание.
Я снова взглянул вниз, на личинку. Гидеон неподвижно лежал в крутобокой металлической ванне, наполовину заполненной темной жидкостью, точно осьминог в собственных чернилах. Бледная туша была скована цепью, ванну окружали леса, соединенные узкими мостиками. Какие-то механизмы непонятного назначения, укрепленные на подвесных рельсах, словно ждали команды, чтобы прийти в движение и зависнуть над ванной. Все тело несчастной личинки было утыкано электродами и катетерами.
– Где вы его откопали? – поинтересовалась Зебра.
– В Бездне, – ответил Феррис. – Среди обломков корабля, который разбился около миллиона лет назад. Но Гидеон уцелел. Корабль уже не мог летать, но поддерживал его в полузамороженном состоянии.
– Корабль просто так разбился? – уточнил я.
– Не просто так. Он от кого-то или от чего-то убегал – я не выяснил причину бегства.
Из динамиков все еще рвались какие-то звуки, но я решил пренебречь правилами хорошего тона:
– Позвольте догадку. Это были разумные машины-убийцы. Они на протяжении миллионов лет преследовали таких, как Гидеон, и не только их, вынуждая бежать от звезды к звезде. Личинки были вынуждены переселиться в межзвездное пространство, чтобы держаться подальше от планетных систем. Но этот корабль зачем-то прилетел сюда. Возможно, на разведку.
– Откуда вам это известно? – прозвучал вопрос, запрограммированный стариком на пульте.
– Я уже сказал Квирренбаху: мне доводилось встречаться с личинками.
Снова я обратился к воспоминаниям Небесного. Путешествующий Бесстрашно поведал ему о том, как беженцы учились выживать. Они постигли, причем в совершенстве, искусство прятаться. В космосе еще оставались потаенные уголки, куда пока не успел проникнуть разум, – планеты, стерилизованные взрывами сверхновых, окрестности нейтронных звезд. Лучшее убежище трудно представить. Но и здесь личинки не могли чувствовать себя спокойно. То и дело во Вселенной возникали островки разумной жизни, новые цивилизации расцветали и выпрастывались в космос. Именно эти вспышки жизни привлекали внимание машин-хищников. Они размещали вокруг обещающих поживу планетных систем автоматические следящие устройства и ловушки, готовые сработать, как только новые исследователи космоса проявят к таким местам интерес. Поэтому личинки и их союзники – те немногие, кто уцелел, – с растущим страхом следили за появлением новых форм жизни.
Личинки никогда не уделяли особого внимания Солнечной системе. Они по-прежнему считали любопытство роскошью, которая требует непомерных затрат энергии. И лишь после того, как появление разума на Земле стало неоспоримым фактом, личинки соизволили обратить взор в сторону этой планеты. Они наблюдали и ждали, когда человечество начнет осваивать межзвездное пространство. Но проходили сотни, тысячи лет, и ничего не подобного не случалось.
Наконец долгожданное событие произошло, однако его трудно назвать приятным.
История, поведанная Феррису Гидеоном, почти дословно повторяла рассказ, который Небесный услышал на борту «Калеуче». Будущий пленник Ферриса спасался от погони. Он летел сотни, тысячи лет, преодолевал неизмеримые расстояния, и все это время его преследовал один и тот же корабль. Вражеская машина двигалась быстрее, легче маневрировала и меняла скорость. Мастерство, с которым личинки управляли кинетической энергией и инерцией, казалось ничтожным по сравнению с ее возможностями. Однако даже быстрота и сила машины-убийцы были небеспредельны. У врага имелись свои слабые стороны, точнее, слепые пятна, которые личинкам удалось обнаружить в ходе тысячелетних наблюдений. Гравитационное чутье противника было на удивление примитивным. Поэтому иногда садку удавалось спастись, затаившись рядом с каким-нибудь более массивным объектом или внутри его.
Вот так и убегающий от машины Гидеон обнаружил желтую планету и понял, что это его шанс на спасение. Вид глубокой впадины в коре наполнил личинку радостью, почти блаженством – насколько это позволяла организация ее нервной системы.
На подлете корабль Гидеона попал под обстрел. Враг использовал оружие дальнего действия, но садок успел укрыться за Луной. Ракеты с зарядом антивещества, выпущенные почти одновременно, оставили на ее поверхности россыпь кратеров. Беглец дождался момента, когда положение Луны позволило ему быстро и незаметно войти в атмосферу, а затем достичь Бездны – укрытия, замеченного им еще из космоса. Он расширял и углублял трещину при помощи корабельных орудий, вгрызаясь в кору планеты, а густые ядовитые испарения позволяли делать это незаметно. И тут он допустил роковую оплошность. Защитная энергетическая паутина корабля задела отвесные стены пропасти. Миллиарды тонн щебня обрушились на него, превратив в склеп убежище, где можно было бы отсидеться, пока машина не улетит на поиски новой добычи, примерно тысячу лет, жалкий миг для личинок.
Но корабль был обнаружен гораздо позже намеченного срока.
– Наверное, ждал, пока его не найдут, – сказал я.
– Конечно, – согласился Феррис. – Как только стало ясно, что враг ушел, Гидеон приказал кораблю подавать сигналы, распространять весть о своем присутствии. Сначала изменяя соотношение газов в Бездне… ну и заодно повышая их температуру. Потом попробовал необычное излучение. Но мы этого даже не заметили.
– Как я понимаю, другие личинки тоже.
– Думаю, какое-то время они поддерживали связь… Я кое-что нашел на корабле, и это не может быть его деталью. Оно совершенно не пострадало, а все остальное оборудование давно вышло из строя, в том числе от времени. Это был сверкающий шар около метра в диаметре, похожий на одуванчик. Он плавал в специальной камере, – видимо, его удерживало силовое поле. Невероятная, завораживающая красота.
– И что это было? – спросила Зебра.
Похоже, Феррис предвидел этот вопрос:
– Я пытался выяснить, но в моем распоряжении были слишком грубые инструменты с ограниченными возможностями. Результаты, которые я получил, противоречили друг другу. Парадокс! Прежде всего удивительно высокая плотность. Далее – способность мгновенно останавливать солнечные нейтрино. Искривлять световые лучи. Все это предполагает наличие мощного гравитационного поля, однако его не было. Этот шар просто плавал в пространстве. Казалось, до него можно дотронуться, но он защищен барьером: стоит протянуть руку, и ощущаешь покалывание.
Не переставая «говорить», Феррис набирал на пульте новые и новые команды. Его пальцы легко бегали по кнопкам, словно у пианиста, исполняющего виртуозный этюд.
– Разумеется, в конце концов я выяснил, что это такое. Но мне пришлось привести Гидеону кое-какие аргументы.
– Аргументы? – переспросил я.
– У него есть то, что мы называем болевыми точками. А также зоны нервной системы, которые отвечают за страх и панику, вернее, за эмоциональные аналоги таковых. Мне оставалось лишь определить их местоположение.
– И что это было? – настаивала Зебра.
– Устройство связи, правда весьма необычное.
– Для мгновенной передачи сигналов?
– Не совсем так, – после обычной паузы ответил Феррис. – Мы подразумеваем под этим нечто иное. Устройство не передает и не принимает никаких сигналов. Ни Гидеону, ни его сородичам на других кораблях это не нужно. Они и так уже собрали всю информацию, которую могли бы получить.
– Не совсем понимаю, – признался я.
– Тогда позвольте объяснить по-другому.
Похоже, у старика наготове ответы на все случаи жизни!
– На каждом борту содержатся записи всех сообщений, которые один корабль может когда-либо передать другому. Но при этом архив остается недоступным, пока не возникнет необходимость прочитать то или иное сообщение. Нечто вроде запечатанных приказов, выдававшихся капитанам старинным парусников.
– Все равно не понимаю, к чему вы клоните, – обескураженно пробормотал я.
– Я тоже, – добавила Зебра.
Старик Феррис с заметным усилием выпрямился в кресле.
– Послушайте, это совсем просто. Личинки хранят записи всех сообщений – всех до единого, которые принимались или отправлялись с момента возникновения их вида. Затем, в отдаленном будущем – это будущее в нашем понимании, – они объединяют все записи в… А вот это уже выше моего понимания. Некая тайная система, распространяющаяся на всю Галактику. Признаюсь, мне всегда было нелегко вникать в подробности. Я уловил только название, в переводе оно приблизительно отражает суть… – Он выдержал паузу, впившись в нас ледяными глазами. – «Конечная галактическая память». Это прототип нынешнего и будущего гигантского живого архива. Думаю, сейчас он существует лишь в неполной форме, как скелет того, что будет выстроено через миллионы или миллиарды лет. Тем не менее все очень просто. Это архив, существующий вне времени. Он способен поддерживать связь со всеми своими версиями, прошлыми и будущими, вплоть до нынешней эпохи и даже глубже, до нашего далекого прошлого. Он постоянно перемещает данные во всех направлениях, бесконечно сверяет и перепроверяет их. Что касается артефакта, который я нашел на корабле личинок… на мой взгляд, это нечто подобное. Крошечный фрагмент архива, содержащий только послания личинок и их немногочисленных союзников.