Они обнаружили нечто иное.
Оливейра приказал Лаго проникнуть внутрь, чтобы найти необходимое для возвращения топливо. Лаго быстро сообразил, что оказался на корабле, созданном иными существами. Но когда личинки-помощники доставили его в камеру Путешествующего Бесстрашно, ситуация сложилась хуже некуда. Путешествующий попытался помочь пришельцу, показывая, что ему незачем пользоваться скафандром, поскольку для дыхания им обоим нужна одна и та же газовая смесь. Однако он сделал это не лучшим образом, поскольку приказал личинкам-помощникам употребить в пищу скафандр человека. Лаго расстроился и принялся наказывать личинок-помощников своей горелкой. Те сгорали в пламени, и Путешествующий Бесстрашно, впитывая их выделения, корчился в агонии, словно сам испытывал эту боль.
Ему пришлось демонтировать Лаго. Это было неприятно, но иного выхода не оставалось. Понятно, что Лаго встретил это предложение без особого энтузиазма, но было уже поздно. Личинки-помощники отделили его внешние детали, обнаружили внутри еще более любопытные устройства и исследовали схему их взаимодействия, а затем растворили его центральную нервную систему. Путешествующий Бесстрашно впитал в себя воспоминания Лаго — все, что удалось. Он научился воспроизводить звуки языка, на котором говорил Лаго, а заодно — ради сходства с Лаго — смастерил себе рот. Прочие личинки скопировали сенсорные органы Лаго, а некоторые даже встроили в себя отдельные части его тела.
Теперь Путешествующий Бесстрашно достиг более глубокого понимания человека. Он понял, почему Лаго чувствовал себя неловко, находясь в камере с личинками, и испытал сожаление, поскольку вынужден был причинить Лаго много неприятностей. Единственное, что могло послужить оправданием — это возможность максимально использовать память и детали человека.
Он был уверен, что люди оценят этот жест.
— После того, как пришел Лаго, — промолвил Путешествующий Бесстрашно, — мне снова стало одиноко. Еще более одиноко, чем раньше.
— Ты не мог постичь суть одиночества, пока не сожрал Лаго, треклятый тупица.
— М-м-м… Возможно.
— Ладно, теперь слушай меня внимательно. Ты объяснил мне, что чувствуешь боль. Хорошо. Мне нужно было это узнать. Как я понимаю, тебе не чуждо чувство самосохранения — иначе ты просто не смог бы уцелеть. Так вот: у меня при себе Разрушитель. Если тебе не ясен смысл этого слова, поищи его в памяти Лаго. Я уверен, он знал, что это такое.
Наступило молчание. Огромная личинка тревожно заворочалась, расплескивая красную жидкость, точно кит, выброшенный на мелководье. Разрушителями назывались ядерные боеголовки — оружие, которое нес каждый корабль Флотилии. Оно могло пригодиться по достижении Конца Путешествия.
— Я понимаю.
— Хорошо. Возможно, ты способен провернуть какой-нибудь трюк с гравитацией, чтобы вывести его из строя. Но я готов поспорить, что ты не можешь сгенерировать достаточно сильное поле — иначе ты смог бы защитить себя от Лаго, когда тот начал создавать тебе проблемы.
— Я рассказал тебе много.
— Да, может быть. Но мне нужно узнать еще больше. И в первую очередь — об этом корабле. Как я понимаю, ты сражался? Возможно, ты не победил — но я сомневаюсь, что ты смог бы уцелеть, не имея настоящего оружия.
— У нас нет оружия, — пасть изогнулась в брезгливой гримасе. — Только бронированная паутина.
— Бронированная паутина?
Небесный задумался, пытаясь представить себе этот образ.
— Какая-то технология спроецированной энергии? Вы можете создать вокруг этого корабля нечто вроде защитного поля?
— Когда-то нам это было под силу. Но необходимые компоненты были повреждены, когда разрушился ваш пятый садок. Теперь можно окружить паутиной лишь часть корабля. Это абсолютно бесполезно, если нападет опытный враг — такой, как пожиратели. Они видят дыры.
— Ладно, послушай меня. Ты чувствуешь, что к нам приближаются две маленькие машины?
— Конечно. Они друзья Лаго?
— Не совсем.
Возможно, на этих шаттлах действительно находятся друзья Лаго, подумал Небесный. Но вряд ли их можно назвать друзьями Небесного Хаусманна. Сейчас это важнее.
— Я хочу, чтобы ты развернул свою паутину, что позволит закрыться от этих машин — или я использую Разрушитель против тебя. Тебе ясно?
— Ты хочешь, чтобы я уничтожил их? — сообразила личинка.
— Да. Или я уничтожу тебя.
— Ты этого не сделаешь. Взрыв убьет тебя.
— Ты не понимаешь, — терпеливо произнес Небесный. — Я не Лаго и думаю — а тем более поступаю — по-другому.
Он прицелился в одну из личинок и разрядил в нее часть пулеметной обоймы. В бледно-розовой шкурке существа заалели дыры — казалось, кто-то несколько раз проткнул ее пальцем. Небесный видел, как они медленно наполнились пурпурной жидкостью, и тварь пронзительно вскрикнула.
Впрочем, прислушавшись, он понял, что ошибается: кричала не личинка, которую он подстрелил, а Путешествующий Бесстрашно.
Раненая личинка барахталась в пунцовом озере, едва удерживаясь на поверхности. Несколько сородичей подплыли к ней и принялись подталкивать ее своими щупальцами. Через некоторое время крик страдания смолк, сменившись тихим стоном.
— Ты причиняешь мне боль.
— Я просто подтверждаю свои слова делом. Лаго тоже причинял тебе боль, но он делал это непроизвольно. Он просто был напуган. Я не боюсь. Я просто хочу показать тебе, на что способен.
Пара личинок-помощников отчаянно билась у самого берега, пытаясь выбраться наружу неподалеку от места, где стояли Небесный и Норквинко.
— Даже не думай, — предупредил Небесный. — Не приближайся, или я пристрелю еще одну. И никаких фокусов с гравитацией, иначе я взорву бомбу.
Личинки замерли и лишь истерически размахивали пучками щупальцев.
Желтый свет, заливающий пещеру, мгновенно погас. Небесный не ожидал темноты. На миг его охватил беспредельный ужас. Он забыл, что личинки способны регулировать освещение. Теперь, в темноте, они способны на что угодно. Он представил себе, как они вылезают из красного озера, хватают его за ноги и тянут вниз. Тогда ему уже не взорвать Разрушителя. Он даже не сможет избавить себя от страданий.
Возможно, ему следует сделать это сейчас.
Но желтый свет снова осветил пещеру.
— Я сделал то, о чем ты просил, — произнес Путешествующий Бесстрашно. — Это было трудно. Пришлось применить всю энергию, чтобы толкнуть паутину на такое расстояние.
— Она сработала?
— Там еще два маленьких садка.
На этот раз — шаттлы.
— Да. Но они доберутся сюда не скоро. И ты сможешь опять повторить свой фокус, — сказал Небесный и включил рацию.
— Что случилось, Гомес?
— Разведчики просто взорвались, Небесный — словно на что-то наткнулись.
— Ядерный взрыв?
— Нет. У них же нет Разрушителей.
— Хорошо. Жди указаний.
— Небесный… Черт подери, что там у вас происходит?
— Поверь мне, Гомес, тебе совершенно не хочется об этом знать.
Небесный почти почувствовал, как его друг делает усилие, чтобы задать следующий вопрос:
— Ты нашел этого парня… как его… Лаго?
— Ну да, мы его нашли. Правда, Лаго?
— Послушай, Небесный, — вмешался Норквинко. — Нам пора убираться. Какого черта нам убивать этих людей? Ты же не хочешь, чтобы началась война между кораблями.
Он заговорил громче — так, что его голос, доносящийся из встроенного динамика, загремел над озером.
— Разве у тебя нет другого способа защитить нас? Почему тебе не переместить нас вместе с этим кораблем — или садком, как ты его называешь — в безопасное место? Где нас не достанут шаттлы?
— Нет, — сказал Небесный. — Мне необходимо уничтожить эти шаттлы. Если они хотят, чтобы началась война между кораблями — считай, что они ее получили. Посмотрим, как долго они продержатся.
— Пожалуйста, Небесный…
Норквинко протянул к нему руки, словно пытаясь схватить его. Небесный отступил — и потерял равновесие, поскользнувшись на гладком полу пещеры. Пошатнувшись, он упал навзничь и наполовину погрузился в красную слизь. Волна плеснула на прозрачный щиток шлема со странной поспешностью, словно искала путь в скафандр. Краем глаза он заметил пару личинок, которые, извиваясь, плыли к нему. Небесный забился, но никак не мог нащупать твердую поверхность, чтобы выбраться наружу.
— Норквинко… Помоги мне вылезти!
Норквинко осторожно приблизился к урезу багровой «воды».
— А может, оставить тебя здесь, Небесный? Может быть, так будет лучше для всех нас?
— Вытащи меня, ублюдок.
— Я пришел сюда не за тем, чтобы творить зло, Небесный. Я пришел сюда, чтобы помочь «Сантьяго» — и, возможно, всей Флотилии.
— У меня Разрушитель.
— Не думаю, что у тебя хватит мужества им воспользоваться.
Личинки уже добрались до Небесного, к ним присоединилась еще одна, которую он до сих пор не заметил. Они ощупывали его скафандр пучками щупальцев. Небесный снова рванулся, но красная жидкость словно загустела, помогая личинкам удерживать его в плену.
— Вытащи меня, Норквинко. Предупреждаю тебя последний раз…
Норквинко остался стоять на прежнем месте, не приближаясь к краю озера.
— Ты болен, Небесный. Я всегда это подозревал, но у меня не было случая в этом убедиться. Я даже не представлял, на что ты способен.
И тут произошло нечто неожиданное. Силы почти оставили Небесного, когда ему показалось, что красная жидкость выталкивает его на поверхность, а личинки помогают ей. Через секунду, дрожа от страха, он уже стоял на берегу, а со скафандра в озеро торопливо стекали последние красные струйки.
Он молча смотрел на Путешествующего Бесстрашно, зная, что тот чувствует его взгляд.
— Ты поверил мне, верно? Ты не убьешь меня, потому что знаешь, чем это обернется.
— Я не хочу убивать тебя, — произнес Путешествующий. — Потому что тогда я снова буду одинок, как до твоего появления.
Небесный понял, и эта мысль наполнила его горечью. Гигантской личинке по-прежнему было дорого его общество — даже после той боли, которую он ей причинил, убив ее частицу. Это существо отчаянно страдало от одиночества — настолько, что было готово терпеть мучения от того, кто согласился бы находиться рядом. Он вспомнил ребенка, который только что пережил предательство друга — хотя этого друга не существовало в реальности, который захлебывался криком в абсолютной темноте… И мысленно оправдал Путешествующего. И возненавидел его еще больше.