— Десять лет, — прошептал Галладон. — Десять лет страданий.
Раоден взглянул в глаза старика. Веки обвисли, их избороздили морщины, а взгляд затуманился безумием. И в голове этого человека хранились секреты Эйон Дор.
Старик слабо сжал руку принца, и даже от малейшего усилия его начало трясти. Взгляд измученных глаз впился в лицо Раодена, и элантриец с трудом выдавил:
— Вынеси меня.
— Куда? — непонимающе спросил Раоден. — Из города?
— Озеро.
— Я не понимаю, чего ты хочешь, — прошептал принц.
Старик глазами указал на дверь.
— Карата, захвати фонарь, — приказал Раоден, поднимая старика. — Галладон, ты пойдешь с нами. Мареш и Саолин останутся тут. Я не хочу, чтобы остальные проснулись и обнаружили, что никого из нас нет.
— Но… — начал солдат и замолк. Он привык подчиняться приказам.
На улице их встретила такая светлая, лунная ночь, что можно было обойтись без фонаря. Раоден бережно нес элантрийца, у того не осталось сил, чтобы указывать дорогу, так что принцу приходилось останавливаться на каждом перекрестке и следить за угасающим взглядом старика, чтобы понять, куда поворачивать.
Они двигались медленно и когда добрались до разрушенного здания на окраине Элантриса, уже начало светать. Дом ничем не отличался от прочих развалин, хотя его крыша неплохо сохранилась.
— Кто-нибудь знает, что это за дом? — спросил принц.
Галладон задумался.
— Кажется, я знаю, сюл. Он считался своего рода местом встреч для элантрийцев. Отец порой приходил сюда, но никогда не брал меня с собой.
Услышав слова дьюла, Карата вскинулась, но решила отложить выяснение до более подходящего времени. Раоден внес старика в дом. Внутри здание было пустым и абсолютно непримечательным, и он бросил вопросительный взгляд на больного элантрийца — тот смотрел на пол. Галладон опустился на корточки, смахнул мусор и внимательно осмотрел пол.
— Здесь вырезан эйон.
— Который?
— Кажется, Рао.
Раоден недоуменно нахмурил брови. Рао имел простое значение: дух или духовная энергия. Он редко упоминался в Эйон Дор, и принцу не встречались описания способностей этого символа или магической энергии, которую он должен призывать.
— Нажми на него, — посоветовал он.
— Пытаюсь, — с кряхтением ответил Галладон. — Кажется, он не работает…
Он замолчал, когда часть пола медленно ушла вниз. Тут большой каменный блок у него под ногами заскрипел, и Галладон с воплем отскочил в сторону. Карата смущенно хмыкнула и указала на символ на стене, на который только что нажала. Эйон Тае — этот древний символ означал «откройся».
— Здесь ступеньки, — сообщил дыол, заглянув в дыру.
Он начал спускаться, за ним последовала Карата с фонарем. Раоден передал им на руки старика и спустился сам.
— Хитрое устройство, — заметил Галладон. Он осматривал шестеренки, которые опускали гигантский камень. — Мареш будет в восторге. Коло?
— Меня больше интересуют стены. — Раоден не мог оторвать взгляда от прекрасных мозаик. Прямоугольное приземистое помещение, не более восьми футов в высоту, украшали переливающиеся яркими цветами росписи и двойной ряд лепных колонн. — Подними-ка фонарь.
На стенах были изображены люди с белоснежными волосами, занятые различными действиями. Некоторые стояли на коленях перед огромными эйонами, другие шли куда-то стройными рядами, склонив головы. На их лицах застыло торжественное выражение.
— Это священное место, — выдохнул принц. — Похоже на храм.
— Элантрийцы верили в богов? — недоуменно спросила Карата.
— Наверное, до какой-то степени. Возможно, несмотря на мнение арелонцев, они сомневались в собственной божественности. — Раоден вопросительно глянул на дьюла.
— Отец никогда не говорил о вере, — откликнулся тот. — Но элантрийцы хранили много тайн, даже от собственных семей.
— Вон там! — Карата указала на дальний конец комнаты где всю стену занимала мозаика. На ней изображался похожий на зеркало голубой овал, перед ним, с закрытыми глазами и раскинутыми в стороны руками, стоял элантриец. Казалось, что он летит навстречу голубому диску. Остаток стены был черным, но по другую сторону овала виднелась крупная белая сфера.
— Озеро. — Голос старика звучал тихо, но настойчиво.
— Оно нарисовано в перспективе, — догадалась Карата. — Видите, он падает в озеро.
Раоден кивнул — и правда элантриец на картине не летел, он падал. Если приглядеться, овал становился озером, а линии по краям намекали на берег.
— Похоже, будто воду рассматривали как своего рода врата. — Галладон склонил к плечу голову и вдумчиво разглядывал мозаику.
— И он хочет, чтобы мы его туда опустили, — понял Раоден. — Галладон, ты когда-нибудь видел похороны элантрийца?
— Никогда, — покачал головой дьюл.
— Пошли. — Принц опустил взгляд на лицо хоеда. Тот указал глазами на боковой проход.
За аркой им открылось еще более поразительное зрелище. Фонарь дрожал и качался в поднятой руке Караты.
— Книги! — восхищенно прошептал Раоден.
Свет фонаря заплясал на заставленных книгами полках, их ровные ряды терялись в темноте. Принц с друзьями нерешительно вошли в комнату; книги и пол покрывал толстый слой пыли, и их охватил трепет перед открывшейся им древностью.
— Сюл, ты ничего странного не замечаешь? — негромко спросил Галладон.
— Здесь нет слизи, — вдруг поняла Карата.
— Совершенно, — подтвердил дьюл.
— Ты прав, — изумленно откликнулся Раоден. Он настолько привык к чистым улицам Нового Элантриса, что почти забыл, как много сил ушло на их уборку.
— Я не нашел ни единого чистого места в этом городе, сюл, — сказал Галладон. — Даже кабинет моего отца пришлось отмывать.
— Здесь есть кое-что еще. — Раоден указал на дальнюю стену: — Посмотри.
— Фонари!
— По всей стене.
— Но почему здесь не пользовались эйонами? — спросил дьюл. — В Элантрисе повсюду полагались на них.
— Не знаю. Я удивился еще при входе: если элантрийцы умели рисовать эйоны, которые переносили их по городу, то почему камень опускается шестеренками?
— Ты прав, — задумчиво протянул Галладон.
— Должно быть, по какой-то причине в этом месте запрещено прибегать к Эйон Дор, — догадалась Карата.
— Нет эйонов — нет слизи. Совпадение? — спросил Галладон.
— Все может быть. — Раоден поглядел на старика. Тот указал на невысокую дверь в дальней стене. На ней была вырезана сцена, похожая на мозаику в первой комнате.
Галладон потянул дверь. За ней открылся длинный, уходящий в бесконечность каменный проход.
— И куда же, к Долокену, он ведет?
— Наружу, — ответил принц. — Старик попросил нас вынести его из Элантриса.
Карата первая шагнула в проход, ведя для устойчивости рукой по гладко обтесанной стене. Остальные последовали за ней. Вскоре начался подъем, и им пришлось двигаться с перерывами, так труден для ослабленных Элантрисом тел оказался путь. Когда под ногами появились ступеньки, старого хоеда понесли по очереди. Через час они уперлись в конец туннеля: простую деревянную дверь, не украшенную резьбой.
Галладон толкнул дверь, и в проем полился слабый утренний свет.
— Мы на горе! — пораженно воскликнул дьюл. Раоден переступил порог, оказавшись на высеченной в скале небольшой площадке. Склон резко уходил вниз, но на нем еще можно было разглядеть остатки спуска. Под скалой притулился Каи, а за ним величественной глыбой возвышался Элантрис.
Принца заново поразили невероятные размеры древнего города. По сравнению с ним Каи выглядел крошечной деревушкой. Элантрис окружали призрачные останки трех других Внешних городов, которые когда-то, подобно Каи, ютились в тени великого брата. Сейчас все они были заброшены, без волшебства Элантриса Арелон не мог содержать столько праздных ртов в одном месте. Жителей Внешних городов насильно переселили и заставили работать на плантациях Йадона.
— Сюл, наш друг теряет терпение.
Раоден перевел взгляд на элантрийца. Глаза старика настойчиво двигались, указывая на широкий путь, ведущий вверх.
— Снова карабкаться, — вздохнул принц.
— Осталось немного, — отозвалась сверху Карата. — Подъем заканчиватся здесь.
Раоден кивнул и из последних сил поднялся на уступ.
— Озеро, — с усталым удовлетворением прошептал старик.
Принц нахмурился — «озеро» больше походило на пруд, его глубина едва достигала десятка футов. Вода светилась кристальной голубизной, но, несмотря на прозрачность, не было видно питающих его источников.
— И что теперь? — спросил Галладон.
— Положим его в воду, — предложил принц.
Он встал на колени и осторожно опустил хоеда в пруд. Старик вытянулся на сапфировой поверхности и блаженно вздохнул. От его вздоха в Раодене проснулось томление, непреодолимое желание освободиться наконец от боли, телесной и духовной. Лицо старика разгладилось, глаза ожили.
Элантриец посмотрел на Раодена полным безмолвной благодарности взглядом и растворился в озере.
— Долокен! — вырвалось у Галладона.
Старый хоед таял в воде, как кубик сахара в чашке с горячим адолийским чаем. За считаные секунды он исчез, не оставив следа.
— На вашем месте я бы вела себе осторожнее, принц, — спокойно произнесла Карата.
Раоден глянул под ноги и только тут понял, как близко подошел к краю озера. Боль внутри исходила криком; его трясло, как будто тело понимало, что избавление совсем близко. Надо только упасть…
Он выпрямился, едва не споткнулся и попятился от манящих вод. Еще рано. Пока боль не одолела его, пока сила воли оставалась при нем, он будет бороться.
Раоден шагнул к Галладону и положил ему руку на плечо.
— Когда я стану хоедом, принеси меня сюда. Не заставляй меня мучиться.
— Ты совсем недавно в Элантрисе, сюл, — ворчливо ответил он. — У тебя впереди годы прелестей здешней жизни.
Боль взметнулась волной, так что у Раодена подогнулись колени.
— Пообещай мне, дружище. Поклянись, что принесешь меня сюда.