…Небольшой отряд испанцев приближался к селению-касикасго[95]. Мендоса по опыту знал, что отряд из десяти-двенадцати индейцев охраняют касикасго, искусно скрываясь за деревьями. Не доезжая до него, он отдал своим людям приказ остановиться и спешился. Риккардо за время пребывания в Парагвае освоил язык гуарани и вполне мог изъясняться на нём. Он нарочито громко произнёс:
– Я пришёл с миром к вашему кацику Тимауке и принёс дары!
В подтверждении своих слов Риккардо извлёк из повозки одно из ружей и потряс им, дабы гуарани, притаившиеся в сельве хорошо его разглядели. Наконец, словно духи леса, перед ним появились два воина-гуарани.
– Мы проводим тебя к кацику, – сказал один из них.
Вскоре испанцы достигли селения, его окружала высокая деревянная стена. Ворота распахнулись, отряд беспрепятственно вошёл внутрь. Его тотчас окружили мужчины, вооружённые копьями.
Риккардо снова повторил, что пришёл с миром и показал ружьё. Гуарани охватил неподдельный восторг, ибо огнестрельное оружие являлось пределом их мечтаний.
Наконец Риккардо проводили в самый просторный дом, обиталище почтенного кацика Тимауке. Хозяин встретил гостя сидя на плетёной циновке. Испанец бросил на кацика беглый взгляд, индеец сразу же ему не понравился. Полноватый, скуластый, с маленькими заплывшими глазками, он чем-то напоминал дикого поросёнка выбежавшего из сельвы.
Однако Риккардо почтительно поклонился и сказал:
– Я пришёл к тебе с миром и принёс десять ружей.
Тимаука вперил свои поросячьи глазки в гостя.
– Ружья заряжаются порохом? – тотчас уточнил он.
– Да, кацик…
Тот, выражая удовлетворение ответом, кивнул.
– Садись, – Тимаука сделал приглашающий жест рукой. Мендоса опустился на циновку, лежавшую напротив кацика. – Расскажи, что привело тебя в моё селение…
– Дело, благодаря которому ты можешь получить богатую добычу и ещё с десяток ружей. – Без обиняков признался Мендоса.
Кацик был отнюдь не глуп, он сразу же догадался:
– Ты хочешь кого-то убить…
– Энкомендеро, который отнял у меня любимую девушку.
Кацик усмехнулся.
– Странно об этом слышать от испанца… Ты христианин хочешь убить себе подобного. Хорошо, если я избавлю тебя от этого человека, что получу взамен?
– На корабле, который покинет крепость и отправится в Асунсьон, будет много красивой одежды и домашней утвари, а также золота, возможно, испанских реалов. Мне нужны лишь женщины. Мужчин ты можешь убить…
Кацику понравился ответ гостя. Давно он не убивал испанцев, пришедших на его землю.
– Если доставишь женщин в условленное место целыми и невредимыми, я дам тебе двух лошадей в полной упряжи.
Кацик задумался. Предложение испанца было весьма заманчивым…
Через несколько дней, едва забрезжил рассвет, Алонзо дель Гарсия и его дочь Джованна в сопровождении дуэний, прислуги, телохранителей и небольшого вооружённого отряда покинули асьенду и отправились в направлении Энкарнасьона.
Когда церковные колокола отзвонили терцию, кортеж энкомендеро миновал крепость. В небольшой бухте, что в пол-льё от неё на якоре стояло небольшое торговое судно «Viento de cola»[96], готовое отправиться вниз по течению Параны по приказу дона Алонзо.
… Риккардо Мендоса, поднявшись на сторожевую башню, правым глазом прильнул к подзорной трубе, наблюдая на расстоянии, словно хищник, за своей жертвой. Он видел, как домочадцы дона Алонзо, в том числе и Джованна погрузились в лодки и направились к судну.
Когда двое телохранителей помогали девушке подняться по трапу, его охватила нервная дрожь.
– Грязные полукровки и вы смеете дотрагиваться до неё! – возмущённо воскликнул он, совершенно забыв, что Джованна точно такая же креолка, как и телохранители отца.
Наконец люди и многочисленные сундуки со скарбом благополучно погрузились на корабль. Капитан отдал приказ поднять якорь…
Риккардо с башни наблюдал, как набежал viento de cola, надув паруса, и судно заскользило вниз по течению, постепенно набирая скорость.
– Это будет твоё последнее путешествие, Гарсия… – прошипел Мендоса, опустив подзорную трубу. А затем злорадно засмеялся.
Корабль, на котором Диего де Торрес и его подопечные покинули Асунсьон, приближался к намеченной цели. До Асунсьона оставался день пути.
Смеркалось…
Капитан корабля приказал бросить якорь. Иезуиты погрузились в небольшую шлюпку и достигли берега, дабы ощутить твёрдую почву под ногами, развести костёр и приготовить ужин.
Корабль был битком набит колонистами, места всем хватало с трудом, поэтому иезуиты предпочитали на ночь спускаться на берег. И на сей раз они решили поступить точно также.
Пока несколько братьев, отличавшиеся хозяйственной хваткой, хлопотали около походного котелка, готовя ужин, Антонио и Фернандо решили немного пройтись вдоль берега. Они не заметили, как удалились на изрядное расстояние.
Неожиданно сквозь сгущавшиеся сумерки, Антонио увидел очертания плота, прибитого течением к берегу.
– Что это?.. Смотри… – обратился он к Фернандо.
– Похоже на плот… И кажется на нём кто-то есть…
Иезуиты знали, что здешние места были дикими и гуарани не всегда отличались «гостеприимством» по отношению к колонистам и потому поспешили к плоту. Каково же было их удивление, когда они увидели на нём человека.
Он лежал поперёк плота, раскинув руки. Запёкшаяся кровь выделялась чёрными пятнами на его некогда белой рубашке.
– Господи Всевышний! – в один голос воскликнули молодые иезуиты и бросились на помощь к несчастному. Но, увы, тот был мёртв. Видимо, течение Параны бросало плот с бездыханным телом от берега к берегу не менее недели.
– Фернандо! Ты узнаёшь его? – с жаром вопрошал Монтойя.
Тот же несколько растерялся, затем осенил себя крестным знамением.
– Не могу поверить… Это же Блас Перес Валера, что преподавал в нашем колледже! Как он попал сюда?
– Вряд ли мы теперь об этом узнаем, – резонно заметил Антонио. – Надо обо всём сообщить духовному коадъютору, а утром похоронить несчастного.
Когда Антонио и Фернандо вернулись к сотоварищам и рассказали де Торресу об их ужасающей находке, тот немало удивился.
– Блас Валера! Здесь?! И вы говорите, он мёртв?.. – с чувством воскликнул он.
– Да, святой отец, увы, он мёртв… – подтвердил Фернандо.
Диего де Торрес задумался. До него доходили отдельные слухи о том, что Валера покинул Вальядолид и отправился в Кадис. Он также слышал, что на город напали англичане и сожгли прецепторию иезуитов. Блас Валера и ещё несколько монахов считались погибшими. И вот он здесь! Вернее, он мёртв… Что всё это значит?..
Мысли не давали Торресу покоя. Наконец он пришёл к выводу, что Блас Валера, вопреки решению ордена, сложил с себя духовный сан и как частное лицо отправился в Новый Свет, точнее – в Парагвай. Это открытие для Диего стало полной неожиданностью. Зная, Валеру ещё по Перу, он мог предположить, что тот организовал миссию в самом труднодоступном месте. Но кто же посмел убить его? Неужели индейцы?..
В этом Диего сильно сомневался. Успех миссионерства Валеры заключался в том, что индейцы чувствовали в нём свою кровь и доверяли его словам. Вряд ли они решились бы на убийство. Де Торрес пришёл к выводу, что Валера, вероятнее всего, организовал миссию в верхнем течении Параны, около границ с Бразилией, откуда постоянно устраивали набеги охотники за рабами. Диего был преисполнен уверенности, что бывший иезуит защищал свою миссию до конца.
Непонятно, правда, как он смертельно раненный добрался до плота. Возможно, кто-то из гуарани помог ему, надеясь спасти своего духовного наставника. Но это всего лишь догадки. Де Торрес понимал, что он, увы, никогда не узнает правды, и убийство бывшего иезуита останется безнаказанным.
На рассвете тело Бласа Валеры предали земле. Диего де Торрес прочитал надлежащую молитву. Молодые иезуиты во время похорон ощутили всю ответственность и опасность своей миссии. Романтизм и жажда познаний ушли на второй план. Они чётко осознали, что прибыли в дикий край, где никто их не ждёт, и они могут надеяться только на самих себя.
До отплытия корабля оставалось ещё пара часов. Иезуиты предавались размышлениям.
Для того, чтобы отвлечь своих братьев от тяжёлых мыслей, Диего де Торрес начал произносить наставление, описанное первым генералом ордена Игнатием Лойлой в духовных упражнениях:
– Человек сотворён для того, чтобы хвалить господа Бога своего, почитать Его и служить Ему, и через то спасти свою душу. Всё же остальное, обретающееся на земле, создано ради человека, для того, чтобы помочь ему достичь цели, ради которой он сотворён. Отсюда следует, что человек настолько должен пользоваться всем созданным, насколько оно помогает ему в достижении его цели, и насколько должен от него отказываться, насколько оно ему в этом мешает. Поэтому необходимо стать настолько бесстрастным ко всем творениям, насколько это дозволено нашей свободной воле и не возбранено ей; так, чтобы мы не жалели скорее здоровья, нежели болезни; богатства, нежели нищеты; почести, нежели унижения; жизни долгой, нежели короткой. И подобным образом во всех остальных вещах, желая и избирая единственно то, что нас лучше ведёт к цели, для которой мы созданы[97].
Молодые иезуиты со всем тщанием внимали словам духовного коадъютора…
Увы, ни они, ни Диего де Торрес не знали, что в миссии Сан-Мигель погибли их бывшие братья Педро де Аньяско и Хуан Гонсало де Руис. Монахи вместе с Бласом Валерой покинули Кадис и отправились проповедовать в Парагвай среди гуарани. К сожалению, их благородный порыв закончился печально: они были убиты Риккардо Мендосой и его головорезами.
Тем временем корабль «Viento de cola», принадлежавший Алонзо дель Гарсия, также стоял на якоре не далеко от берега приблизительно в пол-льё от ночёвки иезуитов.