И пусть менты-дурачки продолжают потрошить родню убитого мальчонки да конторских пацанов – и разыскивать неуловимых цеховиков. Упорные слухи, за месяц с лишним не уставшие бродить по городу, объясняли, что только подпольные жучки-миллионеры и могли набраться дерзости для демонстративного убийства милицейского капитана.
Виталик сомневался в этом с самого начала, подозревая банальщину вроде рассерженного мужа-рогоносца, но, естественно, никому об этом не сказал, в том числе комитетчикам, допросившим его через три дня после убийства. Допрашивали всех, кто в течение последних лет соприкасался с Хамадишиным по служебным и прочим надобностям.
Значит, не рогоносец. Но и никто из расхожих версий. Забавно.
По крайней мере, теперь все стало на свои места. Места паршивые, неудобные и не очень устойчивые – зато согласно купленным билетам. Радовало, что Виталик не имел к их покупке никакого отношения. Вообще.
Артур считал иначе.
– Я думал, вы раньше придете.
Виталик не сказал, что индюк тоже думал, а просто поднял бровь, ожидая продолжения. Артур смутился и сказал вроде не то, что собирался:
– Ну, на ноябрьский концерт. Вы же руководитель, а даже не увидели, как получилось.
Ты мне претензии предъявлять будешь, молча изумился Виталик. Что-то многовато Вафиных с претензиями на меня одного.
Артур поморгал и спросил:
– Витальтолич, а с остальными что будет?
Виталик сделал лицо совсем сдержанным, честно пытаясь понять. Артур, откашлявшись, вроде как объяснил:
– Если заговор, значит он не один был, сообщники должны быть. И тоже менты, наверное. Они ведь отсидятся, а потом опять будут… Не Андропова, так из горкома, с КамАЗа или пацанов опять…
В голове будто взрывпакет сработал – стало звонко, гулко и пусто. Но хотя бы понятно: не смеяться и молчать. Хуже будет. А хуже может быть, оказывается.
Виталик совсем забыл тот разговор про заговорщиков. Вернее, не забыл, а почему-то решил, что лишь собирался поговорить с Вафиным про неприятности, но попытка не удалась, и потом он с досады чуть было не выдал слегка разукрашенный вариант той же истории вафинскому сынку. Так ему запомнилось – про чуть было. А на самом деле он, оказывается, выдал и попросил докладывать, если что. Артур запомнил и, может, из-за этого и пошел за Хамадишиным. А потом случилось все остальное.
Вот тут Виталик и почувствовал себя льдиной, уходящей в черную кипящую воду.
Ладно. Случилось и случилось. А из-за чего – вопрос сугубо технический и мутный. Прояснить его смогут лишь психиатр да следствие, если до них дойдет. И то вряд ли. Вряд ли смогут: у ментов совсем иные задачи, как и у психиатров, в этом Виталика убедили собственный опыт и судьба матери. И вряд ли дойдет. Потому что вопрос знаком пока двум человекам, и оба этих человека в распространении истории совершенно не заинтересованы. Если, конечно, Артур не проболтается. Не должен, в принципе.
– С остальными сложно пока, Артур, – сказал Виталик сдержанно. – Я сам пока не разобрался. Ну и ты не суйся больше ни в коем случае.
– Ильин входит ведь? – спросил Артур.
– Не суйся, я сказал, – велел Виталик, чуть свирепея. – Я сказал бы, если бы мог и если бы сам был уверен. Тут нельзя без уверенности, большой ведь как бы, должен понимать.
На «большого» Артур неожиданно скривился и отвернулся к висевшему над кроватью Коли плакату с рекламой приключенческого кинофильма «Золотые дукаты призрака». Виталик, сделав вид, что не заметил, бодро спросил:
– Чай больше не будешь, значит? Ну пошли, до дому тебя провожу.
Артур вяло запротестовал, но Виталик велел помалкивать.
Они не спеша дошли до автобусной остановки «Магазин „Океан“». Тут Виталик вспомнил:
– Завтра, значит, не ходи, личная просьба. И отговори, кого сможешь.
Артур сжал зубы, но Виталик опередил:
– Дурью не майся. Говорю же, это как бы замануха, спровоцировать чтобы. Сроду никто никогда таких вещей не устраивал, тем более на сороковины. Там или менты будут, или вражеских пацанов натравят.
– Да ну, – сказал Артур неуверенно. – Как они смогут?
– А как раньше могли? Или ты думаешь, не менты за всем этим стоят?
Он повел подбородком вдоль проспекта Вахитова, ярко освещенного непонятно для кого: кроме них, тут гулял только ледяной ветер, перебрасывавший камскую стылость к корпусам КамАЗа.
– Да ну, – повторил Артур еще неувереннее.
– Это отдельный разговор, короче. В следующий раз, ладно? А пока сиди тихо.
– Конечно. Вы не бойтесь, я никому, и все, как вы сказали… А если надо, расскажу про них, и про себя, и про вас, хоть в КГБ, хоть в ЦК. Мне пофиг, честно. Хоть сейчас. Хотите?
Он смотрел на Виталика, часто моргая на ветру, – и в такт морганиям мир Виталика мгновенно сгорал лютым электрическим пламенем слов: «Он расскажет. Ему пофиг. Он расскажет».
Виталик с трудом усмехнулся и спросил:
– Насчет новогоднего представления-то есть идеи?
Артур пожал плечом.
– А эта девочка – одноклассница, да?
Артур снова повел плечом и быстро глянул на Виталика исподлобья.
– Хорошая, – сказал Виталик серьезно. – Ты бы ей позвонил, что ли, а то ей досталось как бы. И вообще – напереживалась за день, причем за тебя больше, чем за себя.
– С чего бы… – начал Артур и замолчал.
– Вот, – сказал Виталик. – Заодно и придумаете, может. Беги, звони ей. Ждет наверняка.
– А вы?
– А мне бы отоспаться, я ж из ночной.
– Ага. Я имею в виду, вы в понедельник ведь придете еще, раз шеф?
– Да боюсь, Маринмихална на этот счет с живого с меня… – начал Виталик и охнул. – Вот блин. Понедельник же, точно. В понедельник точно не смогу, Артур. Ну, значит, в следующий раз Маринмихална меня по-любому притащит. В среду там или пятницу. А ты будь в порядке, лады?
– Лады, – сказал Артур и, кажется, даже слегка улыбнулся.
В голове напоследок вспыхнуло: «Он расскажет» – и улеглось. Пока не расскажет. А там что-нибудь придумаем. Но лучше, конечно, не оставлять пацана без присмотра надолго. Чтобы он первым чего-нибудь не придумал. Буду приходить, раз шеф.
Ни в среду, ни в пятницу Виталик, конечно, до школы не добрался. В понедельник Федоров вручил ему «командирский» пропуск-вездеход на все заводы КамАЗа и поздравил с началом стажировки в качестве инспектора службы контроля качества дирекции всего объединения.
– Пятилетке качества – рабочую гарантию, а? – сказал он. – А также ударный труд, знания, инициативу и творчество молодых. Твои то есть.
– Это вроде старый лозунг, – осторожно сказал Виталик, – я его в детстве в «Сельской молодежи» видел.
Федоров усмехнулся и сообщил:
– Правильные лозунги не стареют. Главное – вовремя их забыть и вовремя вспомнить.
Во вторник он поручил Виталику составить список провалов в снабжении литейки и кузницы. А в среду отправил с этим самым списком, над которым Виталик корпел всю ночь после почти десятичасового забега по цехам, в командировку по поставщикам.
– Доказчику первый кнут, – сказал он. – Считаешь, что проблема в этих позициях, что они необходимы и что снабженцы не справляются, – покажи пример, добудь. Комсомольский вожак – это не только чубом трясти и речи толкать, это умение выбивать добро из друзей и зло из врагов. И наоборот. Что значит – не умею? Неумелые нам не нужны. Учись, как говорится, в бою, понял? Тебе ли не понять. Нужные гарантии, письма и звонки организуем, хоть из ЦК. Покажешь себя – будет к тебе доверие и вообще. Не подведи. Давай в бухгалтерию, командировки оформлять, Варламов уже ждет.
5. Поставка на свое место
Это Славка обожал комедии, особенно трюковые, особенно французские, и все грозил после дембеля сводить Виталика на «Не упускай из виду» и «Высокого блондина в черном ботинке». Виталик же с детства не слишком любил фильмы, в которых какой-нибудь Пьер Ришар неминуемо проваливался сквозь стеклянную крышу, потом сквозь чердак, верхний этаж – ну и так далее. Потому что классе в третьем понял вдруг, что это только в кино несчастных рыжих все-таки ловят в гору шуб или ванну с жидким бетоном, а на самом деле они так и падают – сквозь первый этаж, подвал, фундамент, метро, ад с чертями или кипящую магму, что уж там выше чего находится. И каждый слой хуже предыдущего, и каждый слой не последний.
Предновогодняя неделя оказалась вот такой комедией, от которой не было смешно никому. Виталику уж точно, хоть он с детства не рыжий.
Командировка за несколько дней до праздников – вполне французская авантюра, и ее хорошо бы укомплектовать плащом, шпагой, веревочной лестницей и маской Зорро, необходимой для финала, в котором участников авантюры будут позорить поименно. В последнюю календарную неделю все судорожно выполняют или перевыполняют план, добивают фонды и закрывают обязательства – это с одной стороны. С другой – так же судорожно готовятся к Новому году: днем договариваются, а вечерами рыщут по магазинам, базарам и нужным людям в поисках елок, колбасы, мандаринов, икры и прочего тающего во рту дефицита со списифическим вкусом, заоблачной ценой и статусом вещи, которая только и обеспечивает чувство праздника и удачно начинающегося года.
Виталик, понятно, сделал предварительные звонки и вроде бы добился вялого внимания на том конце провода, что сулило поездке некоторый успех. Еще Виталик честно поговорил с основными нуждающимися: Кошарой из дирекции чугунолитейки, Жусманом из управления главного технолога, попытался поймать Новикова из службы снабжения, но после третьей неудачи понял, что тот, похоже, уклоняется от встречи осознанно, и слегка обиделся.
Очень не хотелось, но Виталик все-таки заставил себя зайти к Вафину: объяснить ситуацию и спросить про нужды. Тот воспринял все просто на удивление мирно, вздохнул и сказал:
– Конец года ведь, серпом просто. Ладно, будем надеяться – справимся. А я думаю, что ты день энергетика даже отмечать не пришел… Виталь, а может, послал бы ты этих партийных и контрольных? Не будет толку, поматросят да бросят. Уж поверь моему опыту.