– Испугался, – едва слышно вымолвила я.
– Я так полагаю, страх был вызван опасностью, угрожающей вам? За себя мистер Илнер едва ли стал бы переживать, на редкость бесстрашный джентльмен. Вы побледнели, что ж, полагаю, я прав.
Мне оставалось лишь кивнуть. Мы уже покинули защищенную барьером часть города, и теперь скрип рессор перекрывал вой разгулявшейся метели, и уже никакая теплая шаль не могла защитить от пронизывающего ледяного ужаса. Что ж, отправляясь в этот город, я с самого начала не испытывала никаких надежд на светлое и безоблачное будущее. Оторванная от семьи, от человеческого общества, я представляла себе серое и беспросветное существование в доме, из окон которого открывался печальный вид на покрытую вечным снегом Железную Гору. Едва узнав свой приговор, я готовила себя к тому, что придется учиться жить, ища радость в незначительных мелочах, таких как хорошая книга и теплый чай с неизменной булочкой от мистера Оннера… Но даже в самом кошмарном из снов я не могла и представить, что под угрозой окажутся мои близкие. Близкие, существование без которых я не могла и не желала себе представить.
– Вы полагаете, если мы остановим судебный процесс, они оставят попытки избавиться от нас? – наступая на горло собственной вере в справедливость, вопросила я.
Доктор Эньо устало посмотрел на меня и ответил:
– Не уверен.
Что ж, я уже тоже была ни в чем не уверена. Но, оказавшись наедине с доктором Эньо и без опеки и контроля миссис Макстон, я решилась задать вопрос, который едва ли смогу задать своим домочадцам.
– Доктор Эньо, кем… – голос сорвался, и все же я нашла в себе силы продолжить, – кем меня считают в Вестернадане? Бывшей любовницей профессора Стентона?
От подобной откровенности пожилой врач на мгновение оторопел, затем перевел дыхание, посмотрел на меня и честно ответил:
– Люди – нет, драконы – да.
Глаза начали наполняться слезами, и все же я заставила себя произнести:
– Почему?
Ответить на этот вопрос сразу доктор Эньо не смог. Несколько минут он смотрел в окно, а затем произнес то, о чем мне не решился сообщить никто:
– Потому что именно так вас представлял своим знакомым профессор Стентон.
И слезы скользнули с ресниц, а стон… стон я подавила неведомо каким усилием воли. Я желала узнать правду? Я ее узнала. Правда оказалась чудовищной. Жуткой, непостижимой, сокрушающей.
– Мисс Ваерти, – доктор Эньо накрыл рукой мои дрожащие ладони, – моя дорогая девочка, вы знаете истину, я ее знаю, те, кто знает драконов, – также отчетливо все понимают. Забудьте, просто забудьте, поверьте, это не стоит ваших слез.
Я согнулась, пронзенная чудовищной болью, содрогаясь от рыданий, коим я не могла дать волю. Не здесь, не сейчас, не тогда, когда последствия может увидеть миссис Макстон. Моя добрая миссис Макстон, которая приложила столько усилий, чтобы обелить мою репутацию, но все старания были тщетны. Невозможно обелить то, что уже было безнадежно замарано.
– Анабель, вы не знали? – вопросил доктор Эньо, по-отечески погладив меня по спине.
– Нет…
Сказать что-либо еще я уже не смогла, а доктор Эньо был слишком хорошо воспитан, чтобы продолжить этот разговор. Он тактично промолчал, лишь сжал плечо, пытаясь поддержать хоть как-то, но не меньше моего понимая – утешить в подобной ситуации просто нечем.
К тому моменту, как экипаж остановился перед домом профессора Стентона, я уже не плакала. Слезы закончились, как, впрочем, и силы, а потому я была крайне признательна лорду Гордану за помощь в левитировании мистера Илнера. Следуя моим указаниям, младший следователь пронес конюха к спуску в подземелье, а там, подойдя к камню-основанию дома, я перехватила левитирование – лорд Гордан не был достаточно сильным драконом, чтобы использовать магию в этом месте.
Бетси прибежала следом, охнула, обходя лорда Гордана, сбежала вниз по ступеням и взволнованно спросила:
– Мисс Ваерти, что же произошло-то?
– Плохое, Бетсалин, очень плохое, – тихо ответила я.
И тяжело опустилась на камень.
Наверное, я могла бы просидеть на нем вечность. Наверное, это было именно тем, что мне следовало сделать… Но не сейчас. Носилась по подземелью Бетси, расставляя свечи, мистер Оннер помог спуститься доктору Эньо, мистер Уоллан принес для него подходящий матрас, следом спустились миссис Макстон и миссис Эньо. Супруга доктора была более чем встревожена, несмотря на все увещевания абсолютно уверенной в моих способностях миссис Макстон.
– Все будет хорошо, – заверяла домоправительница, – немного магии – и мистер Эньо будет в полном порядке, поверьте мне, я точно знаю.
Несмотря на «точность знания», миссис Макстон взглянула на меня в ожидании подтверждения, и я молча кивнула. Для миссис Макстон этого было достаточно, для миссис Эньо – нет.
– Мммисс Ваерти, – нервно начала она, – я… мой муж… я… – и вдруг с неожиданной твердостью: – Мистер Эньо тут вовсе не для того, чтобы проконтролировать выздоровление мистера Илнера, не так ли?
Миссис Макстон ничего в этой ситуации сказать не смогла, а я устало пояснила встревоженной женщине:
– У вашего супруга магическое истощение. Здесь, возле камня-основания и при небольшой моей помощи, оно пройдет за семь часов, останься же доктор в вашем доме, возвращение магических сил могло занять более суток.
Миссис Эньо несколько потрясенно кивнула и никаких вопросов с ее стороны более не последовало. Миссис Макстон, отведя женщину к мужу, вернулась ко мне, с самым важным из вопросов:
– Чаю, мисс Ваерти?
– Это было бы чудесно, миссис Макстон, – устало согласилась я.
Но все же заставила себя подняться, сняв шаль с плеч, передала ее домоправительнице, вздохнула и принялась действовать. Помощь мистеру Илнеру требовалась небольшая и кратковременная для меня лично, а потому я начала с него. Опустившись возле конюха, я протянула руку к камню-основанию, вторую ладонь разместила на груди конюха и произнесла простейшее:
– Fluxus!
И магия исцеления потекла через меня в тело мистера Илнера, усиливая действие заклинания и ускоряя процесс выздоровления. Это не заняло много времени, и едва сердце мистера Илнера вновь забилось размеренно и спокойно, я прервала течение магии сквозь меня, оставляя процесс исцеления исключительно камню-основанию этого дома.
– Удивительный камень, – едва я поднялась, произнес с интересом следящий за происходящим доктор Эньо. – Как я понимаю, на драконов он действует еще более эффективно, чем на людей?
И, не дожидаясь, пока я, направившаяся к нему, отвечу, продолжил:
– Впрочем, возможно нет, ведь профессор Стентон… – И доктор осекся, несколько виновато глядя на меня.
– Я не желаю об этом говорить, – обозначила я свое отношение ко всему имеющемуся в наличии и подошла к врачу.
Миссис Эньо, сидящая рядом с супругом, торопливо поднялась, освобождая мне место. Благодарно улыбнувшись ей, я протянула руку доктору Эньо, однако тот, повременив мгновение, строго спросил:
– А вам это не причинит вреда, мисс Ваерти?
– Нет, – со спокойной уверенностью ответила ему. – Ко всему прочему, если что-то случится с… – я не стала добавлять «нами», – вы окажетесь гораздо более полезны в рабочем состоянии.
Понимающе кивнув, врач стиснул мою ладонь, и все повторилось – рука, вскинутая в сторону камня-основания и одно единственное слово:
– Fluxus!
На сей раз магии потребовалось больше, значительно больше, и в первую очередь потому, что я беспрекословно потребовала:
– Исцелите себя. Сейчас!
Несмотря на присутствие супруги, доктор Эньо попытался было упорствовать и заверил, что непременно сделает это позже, но в этот момент миссис Макстон угрюмо произнесла:
– А не сходить ли мне за сковородой?
И выбора у врача не осталось.
Я была проводником магии и во время исцеления, и после, когда доктор Эньо обессиленно откинулся на подушку. Он тяжело дышал, пот стекал по бледному лицу, но ладонь его была все так же крепка, и определенно он шел на поправку.
– Ужжже все? – испуганно вопросила миссис Эньо.
– Почти, – пристально следя за изменениями в состоянии доктора, ответила ей.
– А… а сам мистер Эньо исцелиться бы не смог?
Бедная женщина не знала, куда себя деть от тревоги. За те более чем сорок минут, что мы работали над восстановлением здоровья ее супруга, она успела прибраться в подвале, повытирать пыль, коей здесь вовсе не было, смахнуть паутину, которая здесь каким-то образом была, и даже взялась помочь Бетси, нервно вязавшей шерстяной носок. Миссис Эньо связала его минут за десять, после чего попросила ниток для второго. В целом она оказалась крайне деятельной миссис, которая не привыкла сидеть без дела, и потому миссис Макстон воистину прониклась к ней уважением.
– Мог, – мы завершали процесс, и мне уже не требовалось контролировать поток проходящей через меня магии, – но это бы заняло много времени и сил, а доктор Эньо, как вы, несомненно, знаете, никогда не тратит на себя ни то, ни другое.
– О, вы, к моему сожалению, правы – на себя у него времени никогда нет! – воскликнула женщина.
И, постояв немного, осторожно спросила:
– А без вас этот камень, он… дает магическую энергию?
Вот теперь миссис Эньо вызвала уважение уже и у меня. Она не была магом, но связала мои действия с магией дома, пусть и не видимой ей.
– Без меня нет. – Я несколько виновато улыбнулась ей. – Это дом профессора Стентона, миссис Эньо, и потому исцеляющая магия камня-основания действует лишь на тех, кого профессор считал своей семьей и чью ауру он вписал в магию камня. Однако, так как я являюсь магом, я могу транслировать, то есть передавать эту магию тем, кому считаю нужным.
И тут доктор Эньо, испытывающий в данный момент не самые приятные ощущения, все же счел нужным вмешаться:
– Не совсем так, мисс Ваерти. Вы можете служить проводником не потому, что вы маг, а потому что этот дом принадлежит вам и, похоже, уже давно.