Он замолчал и несколько мгновений сидел молча, все так же глядя на свои ладони. Затем едва слышно произнес:
– И как же я был благодарен им всем за это, когда увидел вас, Анабель.
Он резким движением поднял голову и посмотрел, казалось, в самую мою душу.
– Увидев вас, – тихие слова опадали снежинками в безветренную ночь, – я осознал, что никогда не любил. Абсолютно никогда. Ведь когда любишь, становится несущественным все – общество, его устои, мнения других. Провидение воистину уберегло меня от страшного – полюбить всем сердцем, будучи женатым на другой. Мне повезло. Действительно повезло в этом. Но во всем остальном судьба отыгралась с лихвой.
Шумно вздохнув, лорд Гордан продолжил уже вновь уверенно и спокойно:
– Это был ритуал.
На мой вопросительный взгляд, пояснил:
– Леди Елизавета проводила ритуал, когда я заглянул туда. Лорду Арнелу она объяснила, что это традиция ее семьи, проводить заговор на счастье в браке, и он несколько насмешливо устроился в центре круга из свечей и взирал на свою невесту, с усилием пытаясь сдержать улыбку. Вынужден признать – ему в тот вечер пришлось нелегко. Леди путала заклинания, и Арнел с трудом сдерживался, чтобы сохранить вежливое выражение на лице и не скривиться от очередной ошибки… Так музыканту было бы сложно слышать весьма неумелую игру другого музыканта, который ужасно фальшивит едва ли не в каждой ноте.
Но затем…
Лорд Гордан дернул головой, словно избавляясь от неприятных воспоминаний, лицо его ожесточилось, и он сказал:
– Что-то начало происходить. Не с лордом Арнелом – со мной. Откуда-то появилась ненависть, абсолютная лютая ненависть, меняя мое восприятие действительности, обостряя зрение, слух и обоняние в сотни раз. И я услышал голос, звучащий практически в унисон с отчаянно фальшивящей леди Елизаветой, и даже голос был похож, вот только этот голос не фальшивил ни грамма, и именно он произнес: «Убей Давернетти!»
Младший следователь заметно сглотнул и спросил у меня:
– Знаете, кто принял меня на работу в управление полиции?
– Давернетти… – догадалась я.
Лорд Гордан молча кивнул.
Затем тихо продолжил:
– Лорд Давернетти сделал для меня многое. Настоял на том, чтобы мне дали возможность закончить академию правопорядка. Взял к себе на время практики. Натаскал до уровня, необходимого для сдачи нормативов. И должность младшего следователя я получил на пять лет ранее обычного, но я заслужил это, потому что служил, именно служил полицейскому управлению. Мне хотелось доказать всем, и в первую очередь лорду Давернетти, что я достоин и работы в полиции, и звания младшего следователя. И я был благодарен, искренне благодарен ему… Вероятно, поэтому слова «Убей Давернетти» стали спусковым крючком для моей лютой ненависти.
Секундная пауза и:
– На появившегося Зверя я бросился, не думая и ощущая лишь потребность растерзать его голыми руками… Далеко не сразу стало понятно, что рук давно уже нет.
И лорд Гордан умолк.
Я тоже молчала, в ужасе взирая на него и ожидая чудовищного продолжения, кое должно было последовать, ведь мне был известен кровавый финал этой жуткой истории.
– Мы покатились по склону, – отрывисто начал рассказывать младший следователь. – На шум среагировал лорд Арнел. Я не видел его, но… чувствовал. А еще я знал территорию возле охотничьего домика, а тот, другой Зверь, нет. Это дало мне преимущество, и мне удалось скинуть Зверя в пропасть. Но когда я вернулся к охотничьему домику, лорда Арнела там не было, была только эта… ведьма.
Усмехнулся зло, жестоко, с удивительной для него нечеловечностью и продолжил:
– Я бы ее не тронул даже после всего этого, но леди Карио-Энсан напала первой. Боевой магией она владела на порядок лучше, чем трансформационной, и я не помню, в какой момент от боли озверел окончательно. Помню лишь, как остановился… в момент, когда вы спрыгнули с подножки наемного кеба.
Он вновь посмотрел на меня и пояснил:
– Мы ожидали появления имперского мага. Очередного. И я, почувствовав в вас наделенного магией, отступил, собираясь проследить за вами, и лишь тогда увидел, что натворил. Леди Энсан неплохо освоила левитацию, но ее сил не хватило надолго и для «достаточно далеко». Она покинула уступ, на котором мы сражались, и погибла, так и не добравшись до дороги. Когда вы бросились к ней на помощь… и то, как вы пытались помочь умирающей, мгновенно сняло с вас все подозрения. По крайней мере, для меня. Некоторое время я стоял, не в силах оторвать взгляд от того, как ветер касается ваших волос, затем, используя силу и возможности Зверя, быстро вернулся домой.
– А ваша лошадь преданно последовала за вами, не испугавшись даже чудовищного облика, – догадалась я.
Лорд Гордан молча кивнул.
Я сидела, абсолютно потрясенная и раздавленная. Есть откровения, о которых не хочется знать, – это было одним из них.
– Что меня ждет? – внезапно задал вопрос лорд Гордан.
Откровенно говоря, мне было нечем его утешить. Но это доверие, эта боль, звучащая в каждой детали его рассказа, и это безумное сожаление о случившемся…
Я подняла чашечку с чаем, сделала несколько медленных глотков и, вновь взглянув на полицейского, чье лицо побледнело от отчаяния, тихо сказала:
– Герцог Карио считал, что Зверь абсолютно не контролирует себя – но вы исключение. Исходя из информации, что имеется у меня, – Зверь со временем захватит контроль над вашим сознанием, но… Если подумать, если хорошо подумать, то, возможно, пробудив в вас дракона, мы сумеем сдержать Зверя и тогда…
– Нет! – оборвал меня лорд Гордан одним коротким словом.
Он повторно отодвинул от себя чашку, словно отгородился от всех перспектив смирением с полнейшей беспросветностью, затем взглянул мне в глаза и произнес:
– Мисс Ваерти, я напомню уже сказанное ранее – в какой-то момент я потерял контроль над собой. Я знаю, что убил леди Елизавету Карио-Энсан, но я не знаю как. Я, говоря откровенно, не помню как, однако мои руки были в крови, когда я вернулся в свой дом. И это была не моя кровь. Нет, мисс Ваерти, я никогда не подвергну вас подобной опасности, потому что существует лишь одна вещь, которой я боюсь гораздо больше, чем смерти, – увидеть вашу смерть. Я хочу, чтобы вы жили, Анабель, и жили в безопасности.
И молодой дракон поднялся, с дикой тоской глядя на меня.
– Я рассказал вам это не для того, чтобы вызвать жалость и желание помочь. Я знаю вас, ваш характер и вашу прямоту, а потому рассчитывал получить конкретный ответ на вопрос: «Что меня ждет?» Вы ответили. Я искренне благодарен вам за это, Анабель.
Он перевел взгляд на мою левую руку, горько усмехнулся блеску кольца на ней и добавил:
– Арнел позаботится о вашей безопасности, даже если для этого ему придется освободить от всех леди свое поместье. А он, несомненно, освободит, едва я сообщу ему о заговоре. У меня есть лишь одна просьба, Анабель.
Чувствуя чудовищную пустоту в груди, я тихо спросила:
– Какая?
– Не навещайте меня в тюрьме. Никогда. И оставьте у себя мое кольцо, пока оно будет у вас, я смогу вспоминать о тех лучших мгновениях в моей жизни, когда поверил, что вы приняли мое предложение. Прощайте, мисс Ваерти.
И, чинно поклонившись, лорд Гордан благородно собирался покинуть меня, чтобы, вернувшись в поместье Арнелов, сообщить, кем является второй Зверь. Он собирался сдаться в руки полиции, как законопослушный дракон и благородный лорд. Могла ли я отпустить его? Вероятно, это было бы правильным поступком с моей стороны, но раскрывший мне душу следователь невольно подтолкнул меня последовать его крайне дурному примеру, и едва лорд Гордан вскинул руку, собираясь уничтожить скрывающий нашу беседу ото всех барьер, я сдавленно произнесла:
– Меня считали любовницей профессора Стентона. Вы знали об этом?
Лорд Гордан замер.
Несколько мгновений он стоял, с отчаянной тоской взирая на меня, затем решительно вернулся на свое место, сел, придвинул стул к столу, вновь взглянул мне в глаза и произнес:
– Анабель, у него не было выбора.
Уже ничему не удивляясь и не поражаясь, я лишь спросила:
– Почему?
Лорд Гордан попытался было объяснить, даже приоткрыл рот в порыве, но затем, опустив взгляд, был вынужден признать:
– Потому что так было проще.
Я молчала, у меня уже не было сил говорить. И с болью, что имела привкус абсолютного отчаяния и отсутствия желания жить, я прослушала сказанное далее.
– Проще изолировать от семьи, от общества, от всех… – Лорд Гордан теперь смотрел исключительно на свои ладони. – Мне жаль, – добавил он, и мне стало ясно, что ему действительно жаль.
Еще несколько секунд я смотрела на него, оказавшегося не в силах поднять взгляд на меня, а затем произнесла:
– Мне тоже жаль. In drag!
Дракона скрутило заклинанием подчинения в тот же миг.
Миссис Макстон и миссис Эньо, прервав увлеченную беседу, испуганно подскочили, едва рухнула иллюзия нашего с лордом Горданом молчаливого безучастия в чаепитии. И потрясенно замерли обе, глядя на меня, вскинувшую руку, и дракона, отчаянно пытающегося сопротивляться заклинанию.
– Одна маленькая деталь, лорд Гордан, – холодно взирая на него, сказала я. – Зверь защищает своего носителя. До последнего момента носитель убежден, что все хорошо, но в вас такой убежденности нет. Более того, ваш Зверь не скрыл от вас ничего из произошедшего. Ничего, кроме убийства. Вы не находите это странным?
Дракон рухнул на колени, пытаясь подавить мое заклинание и не справляясь с ним.
– А вот я нахожу, – продолжила, усиливая поток магии, – и судя по тому, что мне уже известно обо всем этом деле, – убийство совершили не вы.
И я приказала домоправительнице:
– Миссис Макстон, попросите мистера Уоллана и мистера Оннера освободить подземелье. И еще мне понадобится чай. Весьма много чая.
Моя почтенная экономка мгновенно кивнула, а вот миссис Эньо, не привыкшая к подобным потрясениям, испуганно воскликнула: