Он лгал. Мы все здесь немного лгали, прилагая все усилия для того, чтобы держать лицо перед близкими, и не показать всей той прорвы нечеловеческой боли, что испытывали.
– «Анабель умная, сильная, решительная и крайне способная ученица», – продолжил чтение мистер Уоллан. – «Она показала себя превосходно на испытаниях с оборотнями, она находчива, и она сумеет перестроить и адаптировать имеющуюся систему трансформации под драконов. Внимание, важный нюанс – не предпринимайте самостоятельных попыток трансформации, без контроля и наблюдения Анабель. Драконы – существа, чье могущество не имеет пределов и границ, и существует риск, что при трансформации дракон может утратить контроль над формой и растечься лужей, к примеру, расплавленной лавы».
В этот момент я вспомнила лорда Бастуа.
Его трансформацию начали производить без меня, и действительно – трансформация вышла за грань…Лорд Бастуа стал огромной, маслянистой, растекающейся безмерно черной жижей. Но лава? А впрочем – могущество драконов столь велико, что этого следовало ожидать.
– «На момент, – вернулся к тексту послания мистер Уоллан, – когда вы обнаружите Анабель, вы можете не переживать о ее беременности. В ближайшие годы материнство для нее невозможно, и я приложил немало усилий для этого. Но когда все завершится, вы используете заклинание из дневника вашей леди-бабушки, оно обведено синим сиянием, и вернете Бель возможность стать матерью… Я забрал у этой девочки слишком многое, и мне хочется, чтобы в конечном итоге она была счастлива».
И на этом нервы сдали у мистера Уоллана.
Вскочив, он заметался по чайной комнате, словно дикий зверь в клетке, что в его почтенном возрасте было не слишком уместно, но… я понимала, что читать это далее он не в силах. Как впрочем, и я.
Миссис Макстон поднялась, обошла стол, села рядом со мной, и столь же аккуратно, стараясь не прикасаться к пергаменту с посланием, подхватила эту чудовищную эстафету:
– «Очень важно с вашей стороны обратить внимание на тех, кого я подобрал в качестве кандидатур в супруги Анабель. Это слабые драконы, не являющиеся наследниками родов, в некотором роде даже ущербные, как лорд Гордан, чья чистота крови вызывает вопросы и сомнения. Однако, в нашем случае, это идеально, потому как сила воли, характер и благородство Анабель, способны пробудить в ее супруге истинную драконью сущность, а пробужденный дракон слишком сильно привязывается к объекту своей трансформации. Если подобное произойдет, используйте в качестве принуждения к участию в ритуале жизни тех, кто дорог Анабель. Это миссис Макстон, мистер Уоллан, мистер Илнер, мистер Оннер и горничная Бетси. Всех их я так же отправлю в Вестернадан, и каждый из них станет превосходным рычагом давления на Анабель. Уверен, вы справитесь. Если же нет – используйте вашего друга лорда Давернетти, в отличие от вас, он гораздо менее благороден».
И миссис Макстон совершенно беспардонным образом отобрала у меня стакан с ледяной водой, чтобы целиком и полностью опустошить его в несколько судорожных глотков.
И тут Бетси, сдержанная всегда столь добродушная Бетси, саркастично процитировала поведанное нам тайником профессора Стентона:
– «Моя дорогая Анабель, если ты вскрыла тайник со всем присущим тебе упорством, значит, дела твои, моя девочка, совсем плохи. Итак, правило первое – не связывайся с лордом Арнелом. Правило второе – никогда не связывайся с лордом Кристианом Давернетти». Что ж, теперь все стало ясно и очевидно!
В гробовом исполненном горечи молчании, миссис Макстон произнесла:
– У тебя великолепная память, Бетсалин.
– У меня чудовищное желание вернуться в прошлое, и самолично придушить профессора! – воскликнула девушка.
– Ты не одинока, – отозвался мрачный мистер Уоллан.
Я промолчала. У меня не было желания вернуться в прошлое и придушить профессора Стентона… у меня было желание вернуться в прошлое и никогда не встречаться с профессором Стентоном…
Но прошлое не изменить, все уже произошло.
– Итак, – я не могла заставить себя продолжить чтение, поэтому попыталась систематизировать имеющуюся информацию, – по замыслу профессора я должна была прибыть в Город драконов. Там, под влиянием обстоятельств в виде угрозы всего семейства Стентонов, скоропалительно выйти замуж за одного из предложенных кандидатов и только спустя несколько месяцев оказаться обнаруженной лордом Арнелом в момент максимальной для него необходимости.
– Выходит, что так, – согласилась миссис Макстон. – Ко всему прочему, профессор предпринял все возможное, чтобы вы не попались на глаза ни одной из свах Вестернадана, особенно миссис, упокой Господи ее душу, Томпсон.
– Но все пошло не по плану, вы ж у нас это, сострадательная, – внесла свою лепту Бетси.
– Но профессор не мог не знать о том, что в Вестернадане уже происходят убийства, – резонно заметил мистер Уоллан.
– Мог и не знать – все же скрывалось. Вспомните, мы не сразу узнали о том, что происходит, – напомнила я.
И на этом мы зашли в тупик. Требовалось продолжить чтение убийственно жестокого послания, а ни у кого из нас сил на это не было.
Но мне пришлось продолжить.
– «Мисс Ваерти сильнее, чем полагает, я сознательно снижал показатели шкалы магизмерителя, а потому первым подопытным для нее должен стать кто-либо из списка кандидатов в супруги, но не супруг. Вам придется поддерживать душевное равновесие Бель, это важно. В кратчайшие сроки, после столкновения с интересами герцога Карио, ей надлежит произвести трансформацию всех ваших сторонников. Выбирайте сильных, избегайте слабых – поверьте, этот совет не лишен оснований».
На миг я остановилась, невольно вспомнив лорда Гордана и несчастного администратора полицейского управления – оба, по меркам драконов, сильными не являлись. Значит, профессор знал куда больше, чем написал. Намного больше.
И я вернулась к чтению:
– «Карио опаснее, чем вы можете даже вообразить. Он, несомненно, Rufusdraco, мне удалось выявить его причастность к затоплению императорского парохода, и соответственно гибели императора, императрицы и их нерожденного дитя. Сейчас, когда я пишу эти строки, о моей осведомленности Карио не знает ничего. Но если он каким-либо образом все выяснит, я умру от „болезни“ весьма стремительно. Увы, но это единственный способ сохранить втайне от него способности и возможности Анабель. За спасение своего народа я заплачу собственной жизнью. Справедливая плата».
Строки послания внезапно смазались, стали нечеткими, неразборчивыми… Я смахнула слезы, запрокинула голову, и посмотрела в потолок, пытаясь сдержать эмоции. Что ж, теперь многое прояснилось. А я все не могла понять, почему имея столь сильный энергетически и магически камень-основание в своем доме, профессор умер от болезни в столице. Теперь, к своему ужасу, я знала ответ на этот вопрос.
– Звучит все неплохо, – медленно произнесла миссис Макстон, – вот только профессор Стентон щедро расплатился за свою цель еще и нашими жизнями.
– И без малейшего зазрения совести! – с яростью высказался мистер Уоллан.
– Без задней мысли даже! – Бетси была так же возмущена.
– Скорее… только моей жизнью, – тихо возразила я.
– Не только, – мистер Уоллан действительно был преисполнен негодования. – Если он знал о своей скорой гибели, ему достаточно было нас уволить. И тогда не было бы ссылки в Вестернадан.
– Почему вы так решили? – потрясенно спросила миссис Макстон.
– Выяснил, у мистера Эйвенера… на прошлой неделе, – сообщил мистер Уоллан.
Тишина в нашем отдельном чайном кабинете стала совсем напряженной. И я вдруг поняла, что мне не хватает свиста ледяного ветра за окном, мрачного города, воздвигнутого на не менее мрачных тайнах, и дома профессора Стентона в Вестернадане… Сейчас, более всего на свете, я бы хотела оказаться именно там.
– Что было, то было, – решительно заключила миссис Макстон. – Ныне стоит думать не о прошлом, а о настоящем. Мисс Ваерти.
– Вы правы, – согласилась я.
– Так точно, – с трудом, но ответил мистер Уоллан.
Бетси издала скорбный вздох, и не стала вообще ничего говорить.
И говорить снова пришлось мне.
– Insulation!
Заклинание изолирования нас от любых внешних магических проявлений, и я начала говорить предельно открыто.
– У нас нет выбора.
Это были страшные слова, но, увы, необходимые.
– То что профессор Стентон назвал «интересами Карио», касается и нас, нашей человеческой расы. Да, это страшно произносить, еще страшнее осознавать, но главная цель Коршуна Карио – уничтожить наш народ, избавиться от человечества. Ему вовсе не нужны мы, способные массово погибнуть от какой-либо сезонной хвори, не способные размножаться со скоростью драконов, а самое главное – не управляемые. Ведь если человечество сталкивается с угрозой уничтожения – люди объединяются. Оборотни объединяются так же. И только драконы – нет. Таким образом, приходим к уже имевшим место выводам – императорской семье, а конкретно герцогу Карио, в качестве подданных выгодны драконы, но никак не мы, не люди. А теперь я задам вопрос, ответ на который ожидают от каждого из присутствующих здесь. На что пойдете вы, чтобы спасти наш народ?
Тишина. За окном никакого ветра, только крики газетчиков, разговоры, шум экипажей, гомон большого города… и никого из нас, боюсь, это не радовало. Потому что голоса на улице, в этот миг, словно подчеркивали беззащитность людей, слабость человечества, опасность для всего существования нашей расы.
– На всё, – тихо сказал мистер Уоллан.
– Абсолютно на всё, – поддержала его миссис Макстон.
– Я бы хотела замуж, детишек нарожать, – вздохнула Бетси, – но коли так дело обстоит – я тоже готова на всё.
В моей груди, терзаемой чудовищной правдой, сердце обливалось кровью, боль была невыносима, ужас и отчаяние, страх и привкус безнадежности, понимание того, что… сегодня я проведу ночь с лордом Арнелом – все это рвало меня на части. На мучительные, бьющиеся в агонии стыда, чести и совести части.