О Господи!
– Вызвать доктора Эньо? – взволнованно вопросила подбежавшая миссис МакАверт.
И я… я сказала:
– Нет.
– Лорда Арнела? – Экономка впала в нервно-тревожное состояние, требующее, настойчиво требующее действий. А также присутствия хоть кого-то, кто смог бы помочь, вот только помощь могла обойтись семейству Арнел дорого, слишком дорого. Я знала отравителя. И помочь, боюсь, также могла лишь я.
– Как давно леди Арнел стало плохо? – спросила, запрокидывая голову старой женщины и примиряясь к тому, чтобы влить в нее весь кувшин ледяной воды.
– В каком смысле «плохо»? – Миссис МакАверт нервничала, но, увидев мои действия, предусмотрительно метнулась в ванную комнату и вернулась со стопкой полотенец и еще одним кувшином воды.
– Слабость, головные боли, вялость, желание остаться в одиночестве и покое? – перечислила я, напряженно вспоминая то, некогда уже примененное мной заклинание.
И, не дожидаясь ответа, прикоснулась к гортани леди Арнел и произнесла то, что казалось бы глупостью, будь направлено на любую иную часть тела:
– Requiesque curarum!
Заклинание мгновенного расслабления подействовало мгновенно, и я начала вливать в драконицу воду. В огромных количествах. Кувшин был значительным, в нем, вероятно, вмещались все двадцать полноразмерных стаканов воды, и применять подобное к человеку было бы зверством, но желудок драконов был способен вместить и большее. О чем миссис МакАверт явно знала, а потому безоговорочно протянула мне второй столь же значительный кувшин и забрала уже пустой.
– Слабость? – растерянно начала она. – Около недели-двух. Леди осмотрел доктор Эньо, выписал капельницы и отдых, прием капельницы вы имели возможность наблюдать… Ох, мисс Ваерти!
Ее возглас был понятен – воды было уже достаточно для того, чтобы та начала выливаться изо рта, и я перешла ко второй фазе:
– Sudor! – Заклинание испарины вызвало мгновенное обильное потоотделение, но требовалось и еще кое-что, и, опустив руку на живот драконицы, я произнесла все то же заклинание расслабления: – Requiesque curarum! – А затем сразу отмену заклинания стазиса: – Potest!
И подставила таз, едва леди Арнел вырвало.
Миссис МакАверт избавила меня от лицезрения не самого приятного процесса в жизни, перехватив таз и закрыв леди от моего взора собственной персоной.
Увы, это было еще не все, и я, перехватив кувшин с водой, вновь подошла к леди Арнел.
– Вы!!! – прохрипела та, сумев выдохнуть это слово между рвотными позывами.
Но я и так знала, что я это я, а потому:
– Tempus!
И драконица застыла, глядя на меня с нечеловеческой ненавистью. Увы, это было все, на что она сейчас была способна.
Миссис МакАверт, уже поняв алгоритм моих действий, голову старой женщины запрокинула сама, и я повторила все в точности. Огромное количество воды, заклинание испарины, от которой все платье леди Арнел давно было вымокшим до нитки, а закончилось все, как и полагается, рвотой. И… миссис МакАверт еще не знала, что расслабление коснулось также мочевого пузыря. Но не знала только пока, на момент, когда запах рвоты перебивал запах иной жидкости.
– Вызовите горничных, – посоветовала я, когда все закончилось, а леди Арнел исторгла из себя последние капли воды. – Но только самых доверенных.
Экономка кивнула, сделала реверанс, и скорее мне, чем своей взмокшей как мышь госпоже, и поспешила за горничными.
Леди Арнел лежала обессиленно на уже тоже мокрых подушках, в ее дрожащей ладони было зажато мокрое полотенце, с растрепанных волос капала вода, а взгляд…
– Вам ведь известно, что я описалась? – разъяренно вопросила драконица.
– Да, – сухо ответила я.
Оставаясь сухой в прямом смысле этого слова.
Леди Арнел криво усмехнулась, посмотрела на свою сигару и проявила свойственную ее возрасту проницательность:
– Она травила и Стентона тоже, не так ли?
Отвечать я не стала.
Молча ушла к окну и долго стояла, глядя в сумрак горного леса, на очертания заснеженной вершины горы, уже едва угадывающиеся в последних отблесках уходящего дня… Позади меня суетились горничные, миссис МакАверт, как заправский капрал, отдавала приказы.
Меняли диван и подушки. Мокрое платье, сорочку и три нижние юбки попытались сжечь, но я остановила тихим:
– Нельзя. Сжигать исключительно на открытых пространствах, предварительно обмотав голову мокрой тканью, и держаться на как можно большем расстоянии от этого… костра.
Миссис МакАверт поняла все сразу и приказала:
– Диван и подушки сжечь, после снять свою одежду и сжечь также. Руки тщательно вымыть, после принять душ несколько раз. Эбби, распорядитесь, чтобы портнихи выдали всем присутствующим новые платья к утру.
Я невольно улыбнулась – ее речь до крайности напоминала речь миссис Макстон в тот раз, когда профессора действительно пытались отравить. Впрочем, не пытались, а отравили, и не окажись в тот момент рядом меня… Думать об этом не хотелось вовсе.
– Позовите ее! – раздался властный голос из спальни. – Немедленно!
Удивительно, леди Арнел все еще сохраняла способность говорить властно… Действительно удивительно, ведь профессор тогда мог лишь шептать еще две недели после случившегося. Впрочем, если учесть, что он в тот момент попал в мои неопытные руки и, в отличие от драконицы, не был погружен в стазис, ввиду необходимости руководить моими действиями…
Позвать меня не решился никто. Одна из горничных растерянно вышла из спальни, но под моим вопросительным взглядом лишь нервно сделала книксен, остальные на меня старались не смотреть вовсе, и я поняла причину, едва миссис МакАверт сообщила:
– Рвота и все прочее… леди Арнел стара, но она всегда умела… держать себя в руках. Трепет горничных перед вами, боюсь, можно понять.
Неожиданное понимание проявила и сама леди Арнел.
– Мисс Ваерти, – донеслось уже пораженческое, – прошу вас…
Мне вовсе не хотелось туда идти, но из дверей для прислуги вышла моя верная миссис Макстон с неизменным чаем на подносе, и, боже, какое же это было облегчение.
– Моя дорогая, вы совершенно бледны! – взволнованно воскликнула моя экономка, окутывая своей почти материнской заботой, искренним беспокойством, тревогой за меня и обо мне. – Чаю?
– Конечно, миссис Макстон, – с улыбкой согласилась я.
– Для вас с мятой и вербеной, – быстро и решительно подойдя ко мне, сообщила моя домоправительница. – Для этой… – договаривать она не стала, вложив в недосказанность уйму презрения и абсолютное отсутствие почтения, – восстанавливающий сбор. И, дорогая, я видела кипу мокрого белья, выносимого отсюда… Это ведь не то, что я думаю?
– Боюсь, что именно то. – Брать чашечку сразу я не стала.
Сходив в ванную, несколько раз тщательно вымыла руки, после постояла, опираясь о раковину и глядя в зеркало на свое действительно бледное лицо. Мой первый день в роли личного секретаря леди Арнел еще даже не подошел к концу, а я уже едва держалась на ногах, из чего следовало – приворот лорда Давернетти я, увы, сегодня снять не смогу. Так что после крайне изматывающего дня меня ожидает еще и явно изматывающая ночь. Потрясающе! Воистину потрясающе! И с меня уже более чем достаточно потрясений, я безумно устала, но… но… но…
Оттолкнувшись от раковины, я вышла в гостиную леди и услышала голос миссис Макстон, доносящийся из спальни драконицы:
– Леди, будем откровенны – мне бесконечно, безгранично и абсолютно все равно, что вы думаете по поводу этого пойла и вашего состояния. Если я сказала выпить, значит, вы это выпьете, и без разговоров.
– Да вы… – начала было леди Арнел.
– Книксен на входе сделать забыла? Ничего, утретесь. Утритесь, говорю, у вас весь лоб в испарине. Миссис МакАверт, до чего же она бестолковая. Уверена, вам приходится бесконечно чихвостить горничных, но и вы, и они точно знают, кто виноват в их оплошности! А вам я сказала пить!
Миссис Макстон пребывала в своей стихии, и я была искренне рада этому.
Войдя в спальню старой леди, я увидела, как у миссис МакАверт от изумления глаза округлились, в то время как леди Арнел хоть и негодовала и с откровенной ненавистью взирала на мою воинственную миссис Макстон, но пила, держа чашку дрожащими руками.
– И чтобы все до капли, ясно вам?! – миссис Макстон была страшна в гневе и в болезни.
В том смысле, что она ненавидела болезни и всегда гневалась, когда те приходили.
Но мой приход свел на нет всю воинственность уроженки северных гор.
– Мисс Ваерти, дорогая, да что же это такое?! – всплеснула руками моя экономка.
Через мгновение я была усажена, укрыта пуховым платком, который миссис Макстон стянула со своих плеч, и пила чай, который мне подали со словами:
– Придется поставить в известность этого вашего прохиндея, господина Нарелла. Вы опять перетрудились с магией! Дорогая, вы же себя совершенно не бережете!
Я, удобно устроившись на обитом зеленой парчой стуле, молча кивала и пила чай. Перечить миссис Макстон в данном случае было небезопасно, и я знала об этом. А вот леди Арнел о характере моей экономки не ведала и потому под шумок, пока миссис Макстон причитала обо мне, попыталась избежать принудительного чаепития.
И совершенно напрасно.
Мигом развернувшись к нарушительнице, моя домоправительница с видом истинного адепта чайной религии отчеканила в приказном тоне:
– Я сказала пить чай!
И леди Арнел выпила. Все. До дна, еще даже не осознав этого. А едва осознала, то лишь возмущенно воскликнула:
– Мисс Ваерти, да как же вы ее терпите?!
– С удовольствием, леди Арнел, с огромным удовольствием, – улыбнулась я, пряча улыбку за чашкой упоительно успокоительного чая.
Увы, но моя улыбка исчезла мгновенно, стоило лишь вспомнить, какой я увидела впервые леди Арнел.
Тогда я охарактеризовала ее позу как «развалившаяся» и при этом же отметила, что данное определение едва ли подходит этой сильной, массивной, крайне опасной особе. Я ведь сразу подумала, что, вероятно, обыкновенно эта драконица ходит, подобно миссис МакАверт, с гордо выпрямленной спиной… Еще в тот момент я могла бы заподозрить неладное, но не заподозрила.