– Дальнейшее лишь мои выводы, на данный момент основанные на частных высказываниях и не имеющие твердую фактологическую основу, – произнесла я, глядя в окно. – Но, видимо, те, кто когда-то поработил драконов, путем селекции и, возможно, магии так же вывел и тех, кто сумел бы их контролировать. Знаете, – я не смотрела на Арнела, отчетливо понимая, насколько неприятно для него слышать о подобном, – я действительно всю свою жизнь прожила в городе и мало что знаю о фермах, но… Каждый фермер, насколько я понимаю, стремится к выгоде, а значит, помимо выращивания весьма плодовитых овец ему также необходимо применить селекцию и к тем, кто будет охранять стадо. И вот о выведении специальных пород собак, которые достаточно умны для того, чтобы пасти и загонять овец в загон, я слышала.
Лорд Арнел раздраженно выдохнул, но промолчал.
Я же стояла, глядя в быстро темнеющее небо, и продолжала работать с фактами и выводами:
– Пожалуй, ни вы, ни я не сумеем поспорить с тем, что, вероятно, всем этим процессом руководили… люди.
И вдруг я подумала о том, как все это выглядит со стороны… с той стороны, где лорд Арнел – потомок овец, а я – каких-то особо изощренных фермеров. И, несмотря на ситуацию, сдержать улыбку не получилось.
– Я вижу, вас это забавляет, – не преминул заметить градоправитель Вестернадана, вероятно желая вернуть мои мысли в куда более конструктивное русло.
Но поздно.
Мое воображение с детства было крайне развитым.
И я представила себе овец. Эдакие одиозные овцы, в одну ночь устроившие заговор и затоптавшие собак-пастухов насмерть, а после… после ставшие для начала союзниками империи, затем ее полноправными членами, а в итоге основателями целого города на вершине Железной Горы. Внезапно представила себе полицейское управление, где с самым умным видом сидят овцы. Такие белые, пушистые, вихрастые, а в центе овчарни – лорд Давернетти…
– Мисс Ваерти!
– Да, простите, отвлеклась, – пытаясь не рассмеяться, извинилась я.
Все понимаю и отчетливо осознаю, что драконы вовсе не овцы, тут скорее речь могла бы идти об огромных, не способных к приручению аллигаторах, но все же…
– Какая, должна признать, безумно любопытная теория! – И я уже не могла перестать улыбаться.
Знай я обо всем этом раньше, в ту страшную ночь в полицейском участке, о, мне было бы намного легче вынести случившееся, представляй я на месте Давернетти белого и пушистого барана!
Впрочем, опять отвлеклась.
– Итак, – я все еще старалась не глумиться над воображаемым образом старшего следователя, – кто-то произвел над драконами определенные манипуляции с целью достичь определенного результата. Вероятно, на этапе селекции вас делали максимально плодовитыми и максимально управляемыми.
– Почему каждое из произнесенных вами слов звучит как издевка? – раздраженно спросил лорд Арнел.
«Потому что воистину я издеваюсь!» – хотелось бы ответить мне, но… будем откровенны, драконы вовсе не мирные овечки.
– Правда редко бывает приятна, – ровно ответила я, не желая провоцировать конфликт.
И это действительно была правда.
– Но, – мой взгляд словно намертво примерз к окну, – об этой правде знали ваши… затоптавшие копытцами насмерть своих надсмотрщиков предки!
Да, я не удержалась, увы, мое воображение слишком ярко живописало восстание овец, и данный образ никак не желал покидать меня.
– Мисс Ваерти, – очень тихо, почти угрожающе произнес лорд Арнел.
Овцы вырываются на свободу, снося ворота и ограду, овцы шествуют по дорогам с плакатами «Долой поработителей», овцы подписывают договор с империей, сосредоточенно держа перо… копытцами.
– Анабель, вы чудовище!
Овечки основывают свой маленький мирный городочек, где все так миленько, по-домашнему, и можно выращивать цветочки, а потом мирно пощипывать их…
– Вы закончили? – ледяным тоном поинтересовался дракон.
Не уверена. Зато я теперь точно знаю, какой прием засыпания больше никогда не буду использовать – считать прыгающих через ограду овечек!
– Еще мгновение, – попросила я.
Сходила за чаем, вернулась обратно к своему окну, и… теперь у меня была возможность прикрыть улыбку чашечкой чая. Да, возможности чашечки чая поистине безграничны.
– Я все вижу, – мрачно уведомил меня лорд Арнел.
«Первый дракончик прыгает через ограду, второй дракончик прыгает через ограду, третий дракончик…»
– Мисс Ваерти!
Нужно было брать веер, он закрывает лицо вот уж точно лучше, чем чашка.
– Итак, на чем мы остановились? – направила я невиннейший взгляд на дракона.
– На овцах, – ледяным тоном напомнил он.
«Четвертый дракончик прыгает через оградку»… Боже, дай мне сил перестать думать об этом.
– Ииии-таааак, – протянула я, пытаясь вернуться к серьезному разговору, – переходим к неприятному.
Просто овечки это всяко приятнее драконов.
Арнел промолчал.
Я, откашлявшись, распрямила плечи, спину, вскинула подбородок и… если я еще раз подумаю об овечках, боюсь, приступа истерического смеха не избежать. Слишком сложными выдались последние дни, а потому я имела пренеприятную возможность на личном примере испытать, что такое расшатанные нервы. Что ж, я выпила несколько глотков чая и заставила себя вспомнить ту страшную ночь приезда в Вестернадан, истерзанную умирающую девушку и ее горячечный шепот: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите».
Меня пробрало ознобом от одного этого воспоминания.
Вернувшись за стол, я отставила блюдце с чашкой, придвинула кресло ближе к столу, взяла перо и лист и написала эту фразу: «Зверь проснулся». Несколько секунд молча смотрела на нее. Зверь… Зверем можно назвать скорее хищника, потому как называть овцу зверем странно, она ближе к определению «животное». Но я не могу игнорировать тот факт, что лорд Арнел назвал себя именно животным.
И вот я смотрю на слово «Зверь», а вижу перед собой основные характеристики… животных.
И почему-то именно сейчас мне стало жутко от вывода, сделанного мной же несколькими мгновениями ранее: «Вероятно, на этапе селекции вас делали максимально плодовитыми и максимально управляемыми».
– Мисс Ваерти? – напряженно позвал лорд Арнел.
– Не сейчас, – попросила я, усердно размышляя над всем этим.
Есть такое ощущение, чувство на грани интуиции, что позволяет понять – разгадка близка. Очень и очень близка. Протяни руку и коснешься…
И я сидела, глядя на лист с выведенным мной словом – «Зверь», а видела строки. Всплывающие обрывки воспоминаний. Пазл, собираемый моим разумом воедино…
Мои мысли: «Я была слишком профессионалом в научных исследованиях, чтобы не сопоставить очевидное – в Городе Драконов производилась своеобразная «селекция» драконов, пытаясь то ли что-то не допустить, следуя заветам своеобразных драконьих предков, то ли, напротив, нарушить очередную традицию…»
Мои выводы: «Возможно, не работай я с оборотнями, никогда бы не обратила внимания, но… традиции – это ведь примерно то же самое, что и заветы или запреты предков, разве нет?!»
Письмо лорда Арнела своему старому другу: «Вынужден просить вас о помощи, профессор Наруа. Заветы были нарушены, спираль последствий раскручивается неотвратимо. И заранее я прошу вас позаботиться о мисс Анабель Ваерти, даже если к этому времени от меня останется лишь дым магических воспоминаний».
А также те самые заветы предков драконов, расшифрованные профессором Стентоном.
И правда, суровая, неприглядная, жуткая правда возникла страшным монстром под названием «Власть».
Несколько секунд я сидела, глядя в пространство перед собой, и вспоминала проект профессора Стентона, по заказу империи занявшегося разработкой методики, позволяющей оборотням контролировать себя… Это была благая цель. Благое дело. Мы действительно помогли ОрКолину и его солдатам научиться контролировать свою сущность, контролировать, чтобы иметь возможность существовать в социуме и стать полноправными членами общества.
Но разве на этом империя остановилась?
Нет. Получив результат на этапе подчинения оборотнями собственного зверя, государство пожелало большего – контроля над оборотнями. И на это профессор Стентон ответил категорическим отказом, он был драконом, он был сильным магом, не просто ученым – практически гением, он совершил научный прорыв в деле социализации оборотней… Но там, где прорыв уже совершен, гений ведь больше не нужен, могут справиться и простые ученые… Стентон презрительно называл их ремесленниками и считал, что у них не хватит мозгов на что-либо путное… Но двое из подчиненных ОрКолина и те механически-магические штуковины в них, что давали уже полный контроль над разумом оборотней, лично мне доказали обратное.
Оборотней можно было контролировать. Полностью. Превратить в тех самых идеальных солдат, которые выполнят приказ любой ценой, невзирая на мораль и честь. К слову, о чести – ОрКолин испытывал благодарность и был полностью предан герцогу Карио, но когда осознал, к чему стремится Коршун Карио, восстала именно честь генерала, ведь присягу на верность он принес императору. Присяга – та же клятва, а не в традициях оборотней нарушать собственные клятвы.
И вот мы подошли к традициям. Традициям, которые по сути своей являются заветами предков.
А в заветах драконьих предков у нас значится следующее: 1. Окружай жилье свое железом, оно укажет опасность. 2. Берегись серебра, оно туманит взгляд. 3. Никогда не связывайся с императорской семьей. 4. Уничтожай ржавое семя.
– Чего-то не хватает, – прошептала я, – еще одного завета.
– Простите? – переспросил лорд Арнел.
Он молчал все это время, не желая прерывать мой мыслительный процесс, но сейчас, видимо, счел мой шепот вопросом. Однако я не спрашивала – это было утверждением.
– Еще один завет, – я все так же смотрела в пустоту перед собой, – завет, который не прозвучал, но он неукоснительно исполняется.
Я медленно перевела взгляд на градоправителя Вестернадана, грустно улыбнулась и спросила: