– Там должно было быть еще что-то вроде «Живите обособленно», не так ли?
Арнел промолчал, но слова мне уже не требовались, у меня имелись факты:
– Ставший владельцем дома в Городе Драконов, автоматически становится заложником своего состояния.
Мне было сложно произнести эти слова. Безмерно и безумно сложно. Закон Вестернадана, перечеркнувший всю мою жизнь. Поставивший крест на ней! Ведь я могла остаться в столице. Я могла бы жить там, среди людей, а не… нелюдей, могла продолжить карьеру ученого, возможно, с течением времени смогла бы выйти замуж, завести семью, детей… но все это у меня отобрал всего один неимоверный закон драконов. Закон, о котором не распространялись, но который драконы же и соблюдали.
– Ненавижу драконов! – выдохнула совершенно искренне.
Воистину – ненавидела.
Тем проще было продолжить:
– И четвертый пункт – «Уничтожай ржавое семя», судя по всему, был запечатлен профессором Стентоном неверно либо не полностью, там определенно должно было быть еще «Контролируй свое семя».
Я вновь посмотрела на листок, прочла в который раз слово «Зверь» и озвучила сделанный мной вывод:
– Вас действительно вывели путем селекции, и императорской семье это известно. А также, – я взялась за перо и начала рисовать цветок на листке, – императорской семье известно, что вас сотворили максимально плодовитыми и максимально же управляемыми.
В кабинете послышался отчетливый скрежет зубов.
– Не нервничайте, – посоветовала, начиная прорисовывать второй лепесток.
– Вам легко говорить, – отозвался лорд Арнел.
– Мне? – горько усмехнулась. – Мне сложно, мне гораздо сложнее, ведь именно я заложник положения, созданного вашими предками, но… – прорисовываю третий лепесток, – я как ученый не могу не отметить следующего факта – человеческое общество контролировать невозможно.
И, положив перо на листок, я откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди и глядя на с трудом сдерживающего глухую ярость дракона.
– В каком смысле? – уточнил лорд Арнел.
– В прямом, – еще одну горькую усмешку подавить не удалось. – Контролировать людей очень сложно, лорд Арнел. Мы прогибаемся под обстоятельства, принимаем ситуацию, но затем ищем выход и находим его. Это продемонстрировала вам я, использовав заклинание на порядок слабее, чем табуирующее «Uiolare et frangere morsu», но в то же время в каких-то аспектах более эффективное, и это же все человеческое сообщество империи продемонстрировало самой империи, едва стало известно о зверствах магов старой школы.
Лорд Арнел вопросительно вскинул бровь.
– Дело о магах старой школы «Генверт», – любезно пояснила я. – Видите ли, маги старой школы изначально были сильнее обычных магов, у нас, понимаете, уровень магических сил пониже, а для того, чтобы начать изучать «старую школу», требуется дар не менее десятого деления на шкале магизмерителя. Так что изначально маги делились на элиту, прошедшую обучение гораздо более существенное и усложненное, и нас – простых магов. Это было естественное положение вещей, априори – не было смысла спорить, все знали, что они сильнее. Как видите, имелся устоявшийся порядок, и ему не противились. Но все изменилось, когда один из лаборантов университета Генверт обнародовал факты проводимых там опытов над людьми. И едва появились утренние газеты с ужасающей правдой – на улицы вышли все. Абсолютно все! Человечество ощутило угрозу, человечество пришло в ужас от бесчеловечности произошедшего, человечество сплотилось в едином порыве – добиться справедливости.
Арнел подошел ко мне, встал едва ли в шаге и поинтересовался:
– Почему вы сделали акцент на слове «справедливость»?
Я не сдержала улыбку и спокойно ответила:
– Потому что вам, драконам, как я имела возможность не раз убедиться, справедливость неведома. И прошу вас, отойдите на шаг назад, иначе все дальнейшие выводы вы будете делать в одиночестве и без моего участия!
Лорд Арнел демонстративно сделал шаг назад, предоставляя мне пространство и возможность продолжить.
– Благодарю.
И все же я помедлила еще мгновение, прежде чем озвучить главное. И озвучила, устало, но вместе с тем уверенно глядя в нечеловеческие глаза подчеркнуто внимательного… все-таки зверя.
– Драконы плодовиты и управляемы. – Я знала, что эта фраза неимоверно злит мэра Вестернадана, но именно в ней заключался ответ, а потому безжалостно повторила: – Плодовиты и управляемы. Люди – нет. У нас бывают вспышки рождаемости, но также случаются и пандемии – массовые заболевания, собирающие кровавую и многочисленную жатву, в то время как драконы – сильнее, устойчивее, выносливее и… – я вспомнила дневник монахини матушки настоятельницы Исабель, – практически не болеют.
Да, тогда я едва ли обратила на это внимание, но сейчас… Детей ведь оставляли в приютах Святого Мартина только что рожденными, но… даже в книгах свахи миссис Томпсон я не встретила ни одного упоминания о смерти. Дата рождения, и только. Никаких смертей. Дети выживали. Все. Драконы действительно были выносливее, достаточно вспомнить миссис МакАверт, в которой крови драконов было на одну шестнадцатую, но экономка Арнелов отличалась прекрасным здоровьем и выносливостью… Боже, какой ужас!
– Знаете, – я вновь взяла перо и вернулась к рисованию цветка, – когда вскрылись все эти ужасы о продаже детей, о подпольных родах, о том, что незаконнорожденных детей вывозили из Города Драконов, уже тогда я подумала, что подобное ведь невозможно без…
Я сбилась, подавила желание перечеркнуть цветок и продолжила:
– Без участия власти. Просто невозможно. Не может существовать преступность подобного масштаба без того, чтобы о ней не было осведомлено правительство. Каюсь, в тот момент я была уверена, что содействие преступникам оказываете вы с лордом Давернетти, но сейчас…
Лорд Арнел промолчал.
Я закончила рисовать бутон розы и приступила к стеблю, одновременно возвращаясь к разговору:
– Драконы плодовиты и управляемы…
– Да прекратите же вы! – прошипел дракон.
– Правда сурова, и мы уже говорили об этом, – пресекла я его возмущение, пребывая в слишком потрясенном состоянии, чтобы испытать страх.
Страха не было. Ничуть. Было осознание.
– Драконы плодовиты и управляемы, – повторила я и продолжила, несмотря на раздраженный выдох Арнела, – и императорской семье это известно. Знаете, – я на миг задумалась, – там, в приюте, сестра Мариса сказала: «Мы считали дракониц кукушками, бросающими свое потомство, а вышло… они уже тогда готовились к геноциду». Забавно, мы все считали, что речь идет о геноциде драконов, но на самом деле…
Договаривать я не стала.
Не имело смысла. Здесь и сейчас я сидела и смотрела на листок, где в заголовке значилось «Зверь», а ниже была нарисована роза… и ей требовалась еще пара листочков, как, впрочем, и мне, несколько штрихов для завершения данного расследования.
– Я полагаю, – проговорила едва слышно, – спусковым крючком стало дело «Генверт». То самое дело о магах старой школы, которое объединило людей, продемонстрировав правящим кругам, что наша сила в единстве, абсолютном единстве в стремлении добиться справедливости. Я воспринимала это лишь как свершившийся исторический факт, но… знаете, мне следовало обратить более пристальное внимание на рассказ мистера Оннера о своем лихом пиратском прошлом… Ведь тогда даже пираты присоединились к битве с магами старой школы. И мы победили. Мы – человеческое общество. Невзирая на то что маги старой школы не просто пользовались расположением властей – они имели рычаги давления на императорскую семью.
Забавно, всегда считала людей изначально слабее. Мне было с кем сравнивать – драконы и оборотни, я работала с ними бок о бок, я отчетливо видела их превосходство и в магической, и в физической силе, но лишь сейчас поняла – мы, человеческое общество, сильнее. И да, дело «Генверт» это явственно продемонстрировало.
– Не уверена, но похоже, что идея о смене состава личной императорской гвардии с человеческих солдат на солдат-оборотней возникла именно тогда, – проговорила я, постукивая кончиком писчего пера по бумаге. – И тогда же начались исследования в отношении драконов. Вы сильнее. Вы не болеете. Государству значительно выгоднее иметь население, не несущее потери каждую зиму от очередного простудного заболевания, принявшего форму пандемии с осложнениями. Исключительно экономически выгоднее. И расу драконов начали изучать в основном путем использования самих же драконов, ведь тот же профессор Стентон, при всем своем стремлении посвятить жизнь главному труду «О памяти крови», был вынужден проводить исследования и для империи – государство щедро платило за каждый научный труд. И в какой-то момент правительству стало известно, что драконы – результат вовсе не естественного отбора. Селективно выведенные, плодовитые, управляемые. И все, что оставалось, – выяснить, каким образом управлять вами. Метод управления. Способ воздействия. И я не удивлюсь, если именно тогда правительство устроило в Вестернадане подпольную сеть торговли детьми, преследуя две конкретные цели – получить материал для изучения и… устроить ассимиляцию с человеческим населением.
Я подняла взгляд на Арнела.
– Плодитесь и размножайтесь? – со злой усмешкой вопросил он.
– Что-то вроде этого, – боюсь, я была столь потрясена, что не осталось сил даже на смущение.
Ко всему прочему, меня терзало еще одно страшное подозрение:
– Кто-то из ваших предков об этом знал. Знал и предвидел. Вот откуда заповеди. Вот откуда правила… И вот почему драконы-основатели Вестернадана сделали все, чтобы правда никогда не вскрылась. «Нашу память стерли», – много раз говорил профессор Стентон. Что ж, кажется, теперь я знаю почему.
– Почему? – с трудом, едва слышно, словно отголоском далекого эха, спросил лорд Арнел.
Утверждать точно я не могла, но уже догадывалась:
– Потому что они, отцы-основатели Вестернадана, были управляемыми. Крылатыми, способными летать, но… управляемыми. Не удивлюсь, если после основания города и установки стен вокруг него все эти драконы самоубийственно прервали собственную жизнь.