Она попыталась справиться с паникой. Что с ней происходит? Ей не свойственно легко пугаться. Она умелая и сильная. Она способна сама о себе позаботиться.
Только не в такой ситуации. Здесь ее умения ничего не стоят, и она никак не может контролировать опасную ситуацию. Она оказалась в том положении, когда ее безопасность полностью зависит от здравого смысла Рапскаля и умения Хеби летать. И она отнюдь не была уверена в них обоих. Она подалась вперед и сказала прямо ему в ухо:
– Рапскаль! Я хочу вернуться. Немедленно!
– Но мы еще не долетели до Кельсингры. Я не показал тебе город.
Ее требование его явно изумило.
– Это подождет. Я увижу ее вместе с остальными, когда мы отремонтируем причал, чтобы «Смоляной» смог пришвартоваться.
– Нет. Ждать ни к чему. Это слишком важно! Мне надо срочно кое-что показать тебе, сегодня же. Ты – единственная, кто сразу же все поймет. Я знаю, что Элис Финбок ничего не понимает. Она считает, что город – это большая мертвая штука и что мы должны оставить его именно таким. А это не так. И Кельсингра вообще не для нее. Она для нас. Она ждет нас.
Слова Рапскаля заставили ее забыть собственный испуг.
– Город не для Элис? Что за чушь! Она приехала в такую даль специально, чтобы помочь нам его найти, и уже так много о нем знает! Она любит Кельсингру. И она хочет ее уберечь. Вот почему она рассердилась на то, что ты разбил то окно. Она говорит, что тебе следует больше уважать развалины, что нам надо сохранять все в целости и ничего не менять, пока мы не узнаем от них все, что только можно.
– Город нужен не для того, чтобы его сохранять. Им надо пользоваться.
Тимара почувствовала новую тревогу.
– Так мы летим туда для этого? Чтобы использовать город?
– Да. Но это ему не вредит. А я не разбивал никаких окон, я так ей и сказал. Да, я забирался на ту башню – я побывал почти во всех больших зданиях. Но я ничего не ломал. То окно было уже разбито, когда я туда попал. Если хочешь, я тебя туда отведу и покажу, что ее так расстроило. Там, наверху, удивительно. С той башни видно почти столько же, сколько со спины Хеби. И там есть вроде как карта, которая показывает, как раньше выглядел город. Но это не самое главное. Первым делом я хочу показать тебе не это.
– Я все могу посмотреть потом. Пожалуйста, Рапскаль. Мне это не нравится. – Она заставила себя сказать честно: – Послушай, мне страшно. Я хочу вернуться.
– Мы пролетели уже больше половины пути. Посмотри вокруг, Тимара. Ты летишь! Когда твои собственные крылья станут достаточно большими и сильными, ты сможешь это делать сама. Ты ведь не можешь сейчас этого бояться!
Она вдруг поняла, что никогда не верила в то, что сможет летать. Она никогда толком не понимала, что такое полет, насколько высоко над всем она окажется. Как быстро будет двигаться мимо нее воздух. Слезы лились из уголков ее прищуренных глаз. Она попыталась последовать его совету и оглядеться. Вокруг них был только воздух, вдали виднелись горы. Она чуть наклонила голову, чтобы посмотреть вниз. Прямо перед ними широко раскинулся город. Она и не подозревала, что Кельсингра настолько большая! Она лежала на плоском участке земли между берегом реки и горами. С этой высоты гораздо заметнее были разрушения. Деревья и кустарники покрыли давнюю осыпь, похоронившую под собой часть строений. А от реки через город прошла огромная трещина, повредившая здания. Тимара сморгнула слезы и перевела взгляд выше по течению. У нее перехватило дыхание при виде оставшихся арок моста. Он резко обрывался, и река бурлила вокруг обломков рухнувших опор. Трудно было даже поверить, что кто-то когда-то решил, будто через такую реку можно попытаться перекинуть мост – и уж тем более в то, что когда-то такой мост действительно существовал.
– Держись за меня крепче! Иногда при приземлении она все еще спотыкается.
Повторять этот совет Рапскалю не пришлось. Тимара вцепилась в него мертвой хваткой. Драконица начала снижаться над городом. Хеби опускалась все ниже и ниже, и холодная смертоносная река под ними становилась все ближе и шире. Хеби стала реже махать крыльями, и Тимаре показалось, что их спуск идет слишком быстро. Она стиснула зубы, запрещая себе визжать. А потом широкие улицы города оказались прямо перед ними и рванулись им навстречу. Хеби внезапно отчаянно захлопала крыльями. Поднятый драконицей ветер налетел на Тимару, пытаясь заставить ее отпустить Рапскаля, за которого она так отчаянно ухватилась. А в следующее мгновение драконица уже приземлилась, напрягая лапы и проскальзывая когтями по камням мостовой. Тимара резко накренилась на спине громадного существа и еще крепче впилась Рапскалю в рубашку. Голова ее резко качнулась вперед, впечатав лоб ему в спину, а потом мотнулась назад. Это было уже слишком! Не успел Рапскаль сказать хоть слово, как она отпустила его рубашку, боком скользнула по спине Хеби и тяжело рухнула на твердый камень. Секунду она не шевелилась, наслаждаясь ощущением неподвижности. Цела. Она благополучно снова попала на землю.
Рапскаль потеребил ее.
– Эй! С тобой все в порядке? Вставай, Тимара. Ты не ушиблась?
Она еще раз глубоко вздохнула и вытерла лицо о плечо. Слезы у нее выбил ветер, а не страх – и уж конечно они не выступили от радости, что она снова на земле! Она оттолкнула руки Рапскаля и поднялась на ноги. Прореха у нее на колене стала чуть больше, и она расшибла оба колена из-за поспешного спуска с дракона. Тем не менее…
– Со мной все в порядке, Рапскаль. Я просто неудачно спрыгнула.
Она подняла голову – и, впервые увидев Кельсингру при ярком свете дня, почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
Большой город. Так вот что на самом деле означают эти слова! У него нет абсолютно никакого сходства с древесным городом Трехогом, в котором она родилась. Этот город построен на твердой почве. Насколько видел глаз во все стороны, деревьев тут не было. И лужаек тоже – практически, вообще никакой растительности. Здесь повсюду был только обработанный камень. Прямые линии и плоские поверхности, перемежающиеся кое-где с арками или куполами, но и они были четкими геометрическими фигурами. Вокруг нее высились плоды рук человеческих.
– Отправляйся охотиться, Хеби. Красавица моя! Давай, убей кого-нибудь покрупнее и сытно поешь. Но потом не засыпай надолго! Вернись за нами, моя красная красавица! Мы будем ждать тебя у реки, где всегда.
Тимара краем сознания отметила, что алая драконица начала разбег по улице в сторону реки. Через несколько мгновений она услышала хлопанье крыльев, а потом этот звук затих. Она не стала оборачиваться и провожать взглядом драконицу. Город заворожил ее. Все это было создано! Тут ничто не выросло само. Громадные здания. Большие каменные блоки, так точно подогнанные и поставленные одни на другие, без зазоров или отклонений от идеально прямых линий. Установленные встык плиты мостовой. Все это построили руки, все безупречно сформировано. Но кто же мог обтесывать такие большие камни, не говоря уже о том, чтобы поставить их на место?
Она медленно повернула голову, пытаясь охватить взглядом все. Статуи и фонтаны. Резьба по камню, украшающая фасады. Все невероятно аккуратное. Даже скульптуры были безупречными изображениями безупречных существ, отраженных или запечатленных в камне. «Мне здесь не место», – подумала она. Она не безупречна, как эти скульптуры, не сформирована так четко, как подогнанные плиты мостовой или прямоугольные дверные проемы. Она жалкая, уродливая, негодящаяся. И всегда была такой.
– Не глупи! Конечно, тебе место здесь!
Эти слова Рапскаля прозвучали чуть раздраженно. Она что – сказала это вслух?
– Это город Старших, построенный Старшими и специально для Старших. Так же как Трехог и Кассарик… ну, такими были настоящие районы Старших, засыпанные землей районы. Именно это я и понял, когда был здесь. И я хочу показать это тебе, потому что, наверное, ты смогла бы объяснить это Элис. И помочь остальным тоже это понять. Нам – всем нам, драконам и хранителям, – надо перебраться на этот берег реки. Тот, другой берег, все те лачуги и прочее – они были построены для людей. Для тех, кто не хотел измениться или не мог измениться. Эта сторона, все вокруг – это для нас. Это то, что нам нужно. И поэтому нам всем надо перебраться сюда и заставить город ожить. Потому что когда мы оживим город, драконам тоже станет лучше.
Она посмотрела на него, а потом снова перевела взгляд на город. Мертвый и безжизненный. Тут нечего есть, нет дичи, не растет ничего съедобного.
– Я не понимаю, Рапскаль. С чего нам хотеть оказаться здесь? Нам придется ходить за водой и мясом так далеко, что одно это нас вымотает. А драконы? Что здесь есть для драконов?
– Все! – горячо заявил он. – Это все здесь, все, что нам надо знать о том, как быть Старшими. Потому что Старшие во многом похожи на драконов. А когда мы больше узнаем о том, как быть Старшими, то, думаю, сможем помочь драконам. Было нечто особое… – Он нахмурил брови, словно пытаясь что-то вспомнить. – Может быть. Я пока не нашел ничего, что помогло бы драконам, которые не могут летать, но здесь может что-то оказаться. И это было бы проще найти, если бы я искал не один и если бы Элис не твердила нам всем, что не следует тревожить город, что нам надо оставить его спать. Мы только-только начали быть Старшими, так что у нас нет воспоминаний, которые нужны для того, чтобы привести всю магию в действие. Но все воспоминания здесь, они сохранены в городе и дожидаются нас. Нам просто нужно сюда перебраться, получить их и начать быть Старшими. Тогда мы снова сможем заставить город нормально работать. И тогда все исправится. Я имею в виду – когда мы получим магию.
Холодный ветер пронесся по молчащему городу. Тимара долго смотрела на Рапскаля.
– Тимара! – в конце концов раздраженно воскликнул он. – Прекрати корчить мне рожи. Ты сказала, что у нас мало времени, что тебе надо вернуться до темноты, чтобы снова покормить Синтару. Так что нам нельзя просто так здесь стоять.