Он шагнул обратно к двери из кабинета и выглянул наружу:
— Чед! Чед, подойди немедленно-.
— Иду, сэр! — голос его слуги звучал издалека, возможно, из винного погреба. Ленивый ублюдок. Его никогда не было рядом, когда он был нужен Гесту.
Гест нетерпеливо зашагал по комнате, ищя и не находя свиток. Сучка украла его! Он сжал кулаки. Ну, вскоре она обнаружит, что он оставил ее без копейки. И неверный Седрик тоже! Когда он вернулся из своей торгового плавания и обнаружил, что ни его жена, ни его секретарь не вернулись из их опрометчивой поездки в Дождевые Чащобы, он пришел в ярость. Несмотря на это, он сдерживался, пока мерзкие слухи о том, что они сбежали вместе, не начали вредить его общественному положению. В круге его ближайщих друзей знали, что это не может быть правдой, поскольку Седрик как не мог сбежать с женщиной, так и проявить характер и заявить о себе. Но в Удачном были и другие люди, общество, в котором верили сплетням и осмелились жалеть Геста, посмели видеть в нем рогоносца.
Они симпатизировали ему, веруя в то, что его сердце разбито, осмеливались советовать ему как лучше отвоевать ее, если бы она вернулась. Наихудшими были честолюбивые матроны, которые тихонько подстрекали его обратиться к пункту о расторжении в его брачном контракте и найти — более подходящую, способную к деторождению жену-; неизбежно, у них была дочь, племянница или внучка, которая превосходно отвечала всем требованиям. Одна вдова даже отважилась предложить себя. Такие домогательства были унизительны, но еще хуже была жалость остальных людей. Казалось, они думали, что его недостаточная реакция на отсутствие Элис, означает, что он скорбно тоскует по своей рыжей корове!
Это произошло, когда он разослал уведомления, которые должны были быть оглашены в каждом значимом городе на реке Дождевых Чащоб. Он объявил просто и ясно, что любому, кто достаточно глуп, чтобы продолжать кредитовать сбежавших, нечего рассчитывать получить оплату их долгов из Гестового кармана. Элис и Седрик хотят быть подальше от него? Хорошо! Поглядим, насколько хорошо они могут справиться, когда он лишит их своего состояния. Это был явный знак для всех, насколько мало его заботит что случилось с каждым из них.
Куда подевался его чертов слуга? Он опять высунулся из двери.
— Чед! — провопил он, на этот раз взбешенно, и его гнев не смягчился, когда слуга заставил его вздрогнуть, сказав: — я здесь, сэр-, - из коридора позади него.
— Где ты был? Когда я тебя зову, это значит, ты нужен мне немедленно-.
— Сэр, мне жаль, но я принимал гостя и устраивал его в вашем холле. Он хорошо одет, сэр, с нанятой каретой и экипажем высшего качества. Он говорит, что приехал из самой Калсиды на корабле, который причалил только этим утром, и что вы ожидаете его-.
— Как его зовут? — спросил Гест. Он напряг мозги, но не мог припомнить ни одной назначенной встречи.
— Он был абсолютно непреклонен, сэр, и не назвал своего имени. Он сказал, что это вопрос весьма тонкий, и что он привез подарки и сообщения не только вам, но и некоему господину по имени Бегасти Коред. Он упомянул о Седрике Мельдаре как о том, кто устроил все это месяцы назад, и о том, что ожидаемые грузы не прибыли, и кто-то дожен заплатить за задержку…-
— Достаточно! — Опять проклятый Седрик! Он устал думать о нем. Седрик сбежал и оставил деловое соглашение разрушаться? Это было на него не похоже. Он был щепетильнее в деталях и приготовлениях, чем любой, кого Гест когда-либо знал. И потом это было непохоже на маленького кровососа оставаться так долго вдалеке от комфорта и богатства. Если только это не было частью какого-то другого, неизвестного заговора против Геста. Эта мысль была тревожна. Седрик и Элис были друзьями с детства. Неужели эти двое объединились в неком заговоре украсть торговый бизнес Геста? Поэтому они исчезли и не возвратились? Что могли эти двое выменять? Резко он вспомнил, почему он вызвал Чеда.
— Сосредоточься на этом. На этом столе был свиток, очень ценный, в деревянном футляре со стеклянной крышкой. Он был тут, а теперь пропал. Я хочу, чтобы его нашли.
— Я не знаю… — начал неумелый дурак.
— Найди его! — грубо гаркнул Гест. — Найди его немедленно или будешь обвинен в воровстве!-
— Сэр! — внезапно возразил слуга. — Я ничего не знаю о содержимом этой комнаты. Когда я только прибыл, вы сказали, что это территория горничных госпожи. Потом, когда вы приказали распустить горничных, я не взял на себя их заботы, потому что вы не приказали мне-
— Найди свиток! — завопил Гест. Он отвернулся от слуги и зашагал в холл. — И отправь мне напитки, пока я выясняю какие еще планы ты мне расстроил-.
В крике было удовлетворение, небольшое облегчение напряжения от того, что он оставить слугу побледневшим и дрожащим в страхе за свой заработок. Хоть было бы гораздо лучше, достань слуга пропавший свиток немедленно, но и в конце концов он его непременно добудет.
Если только Элис и Седрик его не украли. И что с другими чрезвычайно дорогими свитками, которые неблагодарная маленькая женщина и его лакей cкупали годами? Он остановился на полушаге, припоминая, как старательно Седрик искал для нее дорогие и древние документы и как беспрестанно он подталкивал Геста к их покупке, говоря, что это только для того, чтобы занять Элис. К концу того времени, что они были вместе, Седрик даже отважился утверждать, что она — заслуживает таких подарков как вознаграждение за брак по расчету. Гест же возражал, что она знала, на что идет, когда подписала их брачный договор.
C самого начала он дал ей четко понять, что их брак — это только видимость, расчет и наследник. Теперь он тяжело задумался, какую часть его состояния она истратила на свои рваные клочки коровьей шкуры и покрытые плесенью книги. Где-то должны быть финансовые записи, что-то вроде описи этих предметов. Седрик был скрупулезен в ведении записей. Но где? Или они забрали их вместе с драгоценными артефактами, когда убегали вместе?
Будь они прокляты! Конечно, они так и сделали. Теперь все это обрело смысл. Настойчивость Седрика, чтобы Элис было позволено совершить ее бесполезную поездку в Дождевые Чащобы. Его глупая ссора с Гестом, которая привела к тому, что Гест приказал ему ехать с ней. Конечно. В ярости он заскрипел зубами. Они сговорились против него, выставили его дураком в его собственном доме при помощи его собственных денег. Ну, им стоило бы понять, что он не тот, с кем стоит шутить. Он обязательно разыщет их и вернет свое, оставит их опозоренными и без копейки в кармане!
Он часто дышал, его сердце бешено колотилось в груди. Он заставил себя замереть, сделал несколько глубоких вдохов и затем задержался на секунду, чтобы одернуть свой жакет и поправить воротник и манжеты. Он не знал, что это за калсидиец в его холе, но, возможно, он — ниточка к заговору Седрика против него. И если так, Гест намеревался добыть любую информацию, какую только сможет, у этого человека. А потом Чед выгонит калсидийца из дома.
Он вошел в комнату спокойный и невозмутимый, по крайней мере с виду, с любезной вежливой улыбкой на лице. Ожидавший его калсидиец был молод и мускулист. На нем был парчовый жилет поверх свободной белой рубашки. Его свободные брюки были сделаны из стеганого шелка, ботинки — из блестящей черной кожи. Клинок, который висел на его бедре, не был ни мечом, ни ножом, а чем-то средним, изогнутым и опасным. Рукоять была черная, обернутая кожей. Не декоративная, а очень функциональная. На полу рядом с ним лежала сумка с гербом Герцога Калсиды. Человек поднял глаза от ящиков стола Геста, которые обшаривал. Его коротко стриженные волосы и борода не могли скрыть алый шрам, который проходил от угла левого глаза через щеку по рту к подбородку. Это очевидно была свежая рана, его губы еще не зажили. Края шрама были растянутыми и разбухшими, из-за этого, когда он говорил, слова выходили неясно.
— Где обещанный товар? У тебя не будет другой возможности просто отдать его. Каждый день задержки тебе дорого обойдется-.
Гнев Геста, вызванный тем, что кто-то роется в его столе, внезапно сменился страхом, когда калсидиец положил руку на рукоять своего оружия. Какое-то затянувшееся мгновение оба молчали. Когда к Гесту, наконец, вернулся голос, в его словах не было силы: — Я не знаю, о чем вы говорите. Убирайтесь из моего дома или я вызову городскую стражу-.
Человек посмотрел на него, его серые глаза были прямыми и внимательными. Ни страха, ни гнева. Только оценка. Это устрашало.
— Убирайтесь!-
Калсидиец резко отошел от стола и его перевернутого содержимого. Когда мужчина стремительно обошел его, Гест высокомерно указал рукой на дверь, которая до сих пор была приоткрыта. Одним плавным и непрерывным движением калсидиец схватил запястье Геста своей левой рукой, а правой обнажил клинок и полоснул зажатую руку, оставив длинный неглубокий порез по ладони Геста до кончика его указательно пальца. Незнакомец отпустил его руку и отпрыгнул обратно.
Кровь хлынула из длинного разреза и его пронзила острая боль. Гест скрючился над своей рукой, воя от боли, пока калсидией прошел к окну и обыденно вытер свой клинок о занавес. Он бросил через плечо, не заботясь о том, как Гест отреагирует: — Маленькое напоминание о том, что не стоит лгать. Напоминание, что не стоит опаздывать с обещанным товаром, было бы гораздо более жестоким. Более жестоким по шкале напоминаний, чем то, которое сделал мне мечник Герцога, когда я был вынужден доложить, что у меня нет никаких вестей ни от Бегасти Кореда, ни от Седрика из Удачного-.
Гест крепко сжимал свое запястье, стараясь притупить обжигающую боль, которая закипала в его руке. Кровь текла из его руки, просачивалась сквозь пальцы на дорогой ковер кабинета. Он вдохнул:
— Чед! — выкрикнул он, — Чед! Мне нужна помощь! Чед!-
Дверь начала было отворяться, но калсидиец, прыгнув по-кошачьи, оказался рядом и удержал ее прежде, чем она полностью распахнулась. Он вклинился в открытое отверстие:
— Чай и печенье! Как предусмотрительно. Я их возьму, и, пожалуйста, проследите, чтобы нам не мешали. Мы обсуждаем чрезвычайно деликатный вопрос-.