Но настоящей ли Старшей? Владеющей магией? Той самой магией, с помощью которой создавались эти невероятные сокровища, строились эти потрясающие города? Хранителем будет дано и это?
И ей тоже?
— Пойдем! — скомандовал Рапскаль и взял ее за руку. Он вел ее, а она пыталась вслушаться в его путанные комментарии о городе. Было немого тяжеловато сосредоточиться на том, что он говорит. Казалось, Рапскаль уже привык к тому, что их окружало, а может эта красота и необыкновенность никогда не ошеломляли его так, как ее. Он просто принимал все как есть. Драконы. Становление Старшим. Древний город, предлагающий ему свою магию.
— И я думаю что один из них это помывочная. Нет, ты можешь себе представить? Целое здание и только для того, чтобы принять ванну! А это? Здесь что-то выращивали. Ты заходишь, а там большая комната и вся заставлена горшками с землей. И разные картинки из маленьких камешков, эм, мозаики, их так Элис называет. Изображения реки и цветов и драконов в воде, и людей тоже, и рыбок. А потом заходишь в другую комнату, а там очень, очень большие баки, в них наверное вода была раньше. А сейчас нету. Но из рисунков на камнях я узнал, что один предназначался для очень горячей воды, другой только для теплой и еще один для холодной, как в реке.
Но вот в чем штука. Тут баки для людей, а дальше, на другой стороне этого здания, есть вход для драконов, там есть баки с покатым дном, в которые драконы могли бы забраться, чтобы посидеть в горячей воде. И крыша с другой стороны покатая и вся из стекла. Можешь себе представить столько стекла? Хочешь зайдем и посмотрим вместе? Мы могли бы посмотреть всего минутку, если хочешь.
— Я тебе верю, — сказала она слабо. И она верила. Ей было легче поверить в то, что у здания такого размера покатая крыша, сделанная из стекла, чем в то, что магия Старшим могла стать и ее. Или чьей-то. Может ли кто-то из хранителей обрести ее? Она преставила Джерда, обладаюшего магией Элдерлингов, и подавила дрожь. Она внезапно остановилась, а с ней, раздраженно вздохнув, и Рапскаль тоже.
— Расскажи мне о магии, Рапскаль. Мы действительно научимся ей? Она записана в виде заклинаний, которые можно запомнить, как в древних волшебных сказках Джамелии? В книге или на свитке? Мы должны собирать магические предметы, печень жабы и… Рапскаль, ведь речь не идет о частях тела драконов? Вроде поедания кусочка драконьего языка, чтобы говорить с животными и все в таком духе?
— Нет! Тимара, это все выдумки. Это просто сказки для детей. — Он скептически отнесся к тому, что она спросила о таких вещах.
— Я знаю, — сказала она упрямо. — Но ведь это ты сказал, что у нас будет магия Элдерлингов.
— Да. Но я говорю о настоящей магии. — Сказал он, как-будто это все объясняло. Он попытался снова взять ее за руку и, когда она позволила ему это сделать, он потянул ее, стараясь заставить Тимару идти дальше.
— В таком случае, что такое настоящая магия? Если это не заклинания и зелья?
Он обреченно покачал головой. — Это просто магия, которой мы сможем управлять, просто потому что мы Старшие. Однажды мы вспомним как. Этого я пока еще не знаю. Я всего лишь прошу, чтоб ты попробовала, но ты упираешься. Тимара, если б я мог сказать тебе это так, чтоб ты сразу поняла, думаешь, я бы этого не сделал. Ты должна пойти со мной. Вот почему я привел тебя сюда.
Она посмотрела ему в глаза. Рапскаль прямо встретил ее взгляд. В такие моменты он казался все тем же слегка ненормальным мальчишкой, которого она однажды повстречала в Трехоге. Времена, когда он без конца трещал языком, болтал ни о чем и вечно казался очарованным самыми обычными вещами. Позже, когда она смотрела на него, она видела насколько он вырос и изменился, не просто как юноша, становящийся мужчиной, а как человек, превращающийся в Старшего. Его кожа теперь была красной, такого же цвета как и его алая драконица. Мерцающий свет в его глазах теперь был виден всегда. Она взглянула вниз на руку которую сжимала и ненароком заметила, как хорошо смотрится ее голубоватого цвета рука в его красной. — Тогда покажи мне, — сказала она тихо, и в этот раз, когда он побежал и потянул ее за собой, она старалась не отставать.
Он говорил прерывисто, из-за одышки слова получались — ломаными-. — Здесь очень много мест, хранящих воспоминания. Некоторые, например статуи, хранят память одного Старшего. И если ты коснешься такой статуи, то увидишь, как тот жил. Ну, это в лучшем случае, я думаю. Есть и другие, которые помнят все обо всем. А те, которые расскажут тебе об их законах, или кто где жил и чем занимался. Существуют и те, которые помнят стихи и музыку. А еще некоторые улицы, которые запомнили вообще все, что на них происходило. Я думаю, можно просто стоять там, день за днем, и видеть кто там ходил, слышать, что они говорили, и чувствовать запах того что они ели. Я не вижу особого смысла в том, что вижу это только я сам.
Он свернул с главной улицы, подальше от высотных зданий, на улочку поскромнее. Тимара поняла что здесь были жилые дома. Она попыталась представить семью, для которой одной двери в доме было мало, у которых было два или даже три этажа. На некоторых домах были балконы, а другие были с плоскими крышами и перилами по краям. Тимара выросла среди крошечных домиков, построенных на ветвях деревьев. Если бы она в доме отца в Трехоге встала и вытянула в стороны руки, она дотронулась бы до стен. и до потолка. Зачем людям столько свободного места?
Рапскаль повернул за угол, и она поспешила рядом с ним, пока он следовал по идущему в гору бульвару. Мощеная дорога была огромна; она никогда не видела такого широкого пути. Дома здесь были пошатнувшиеся, смотревшие друг на друга через реку. Гигантские горшки содержали скелеты давно умерших деревьев. Овраги за дверными проемами когда-то представляли собой небольшие садики. Пересохшие чаши были фонтанами.
Она знала эти вещи. Знала, как будто кто-то прошептал их ей на ухо, подумала она. Блестящий камень, черный, со сверкающими венами, а иногда и ослепительно белый, с вкраплениями серебра, говорил с ней. Они с трудом всплывали из ее воспоминаний. Она покачала головой и сосредоточилась на том, что говорил ей Рапскаль.
— Но потом я нашел эти два, и послушал его некоторое время, и подумал: Да, это — то, что я хочу знать и кем хочу быть. И она была прямо там, рядом с ним, и он рассказал мне о ней все, и я подумал: Ну, это похоже на Тимару, и она могла быть ею. И как только мы оба примем все это, тогда мы будем знать больше, чтобы устроить город и может быть помочь драконам.
Она сбила дыхание, когда побежала рядом с ним. — Я все еще не понимаю, Рапскаль.-
— Мы здесь. Они могут объяснить намного лучше, чем я. Видишь? Что ты думаешь?-
Она посмотрела, куда он указал, и не увидела ничего необычного. Улица закончилась тупиком на вершине холма. Вход в дом наверху был создан серией открытых арок, опирающихся на каменные столбы, которые блестели черным и серебряным в зимнем солнечном свете, идущих парами ко входу. Слева они были украшены улыбающимися солнцами. Те, что справа — сверкающим медальоном полной луны, улыбающейся женскими чертами.
— Позволь показать тебе. Это куда легче, чем рассказывать об этом. — Рапскаль потянул ее вперед. Когда они добрались до первой арки, он остановился.
Тимара огляделась. Под каждой аркой здесь были урны полные земли. — Виноградные лозы, — сказала она, и внезапно вспомнила их, глянцевые темные листья и множество маленьких белых цветков. Каждый год они расцветали в разгар лета, и их сладкий аромат благоухал во всех комнатах в доме. Далее появлялись фрукты, крошечные грозди ярко-оранжевых ягод, не имевшие названия на ее языке, каждую осень из них делали вино, сохранявшее оранжевый оттенок ягод. Оно было крепким и сладким.
Она слегка покачнулась на ногах внезапно вернувшись к своей собственной жизни. Она попятилась, но Рапскаль крепче сжал ее руку. — Не так, — сказал он. — Ну, то-есть можно и так, но тогда нет целой картины. Как будто подходишь на рынке к сказочнику, когда он уже на середине рассказа и узнаешь только часть истории. Они не так это для нас сохранили. Все здесь, по порядку, в столбах. Мы должны начать с самых первых. Те что с луной — для тебя.-
— Откуда ты знаешь? — Она все еще была растеряна. На какое-то время, она не смогла бы сказать, надолго или нет, она попала в другое время. И даже больше, поняла она. Она была другим человеком. Она вырвала у него руку и сделала пару шагов назад. — Тонуть в воспоминаниях! Вот что это такое. Рапскаль, это опасно. Отец предупреждал меня о таких камнях! Они поглощают тебя и наполняют твое сознание историями, и ты забываешь как вернуться и быть самим собой. Проходит какое-то время и ты потерян — не в той жизни и не в этой. Как ты мог даже подумать о том чтобы сделать это? Ты же из Чащоб! Ты все это прекрасно знаешь. Да что с тобой такое?-
Она была в ужасе. Было достаточно плохо, что он занимался такими опасными делами. Но то, что он и ее пытался вовлечь, было просто чудовищно.
— Нет — сказал он. — Все совсем не так.-
Она отвернулась от него.
— Тимара, пожалуйста, просто выслушай меня. Все что ты знаешь о камне памяти и погружении в него — неправда. Потому что люди от которых ты это узнала, ну, это для них не предназначалось. Это для нас, для Элдерлингов. Посмотри на город и ты увидишь как многое здесь сделано из этого камня. Ты слышала голоса, я знаю что слышала. Стали бы они использовать камень так часто, если бы он был так опасен? Нет. Они использовали его потому что для Элдерлингов он не опасен. Это важно. Нам нежен этот камень. Мы должны использовать его чтобы стать тем, кем должны.-
— Мне они не нужны. У меня есть собственная жизнь, и я не собираюсь терять ее ради того что хранится в камне.-
— В том то и дело! — Казалось ее заявление обрадовало его. — Ты ее не потеряешь. Ты найдешь ее. Вспомни драконов, Тимара. У них есть воспоминания, что восходят к их матерям и пра-пра-бабкам. Но они не теряют собственных жизней. Они просто знают то, что необходимо для того, чтобы быть драконами. Старшим нужно тоже самое, но это не было им дано при рождении как драконам. Чтобы стать компаньонами для драконов им было нужно помнить гораздо больше чем одна человеческая жизнь. Так они это и делали. Они хранили это. Они сохраняли свои жизни чтобы другие Старшие могли воспользоваться их воспоминания