Я голодная. — Его драконица буквально втолкнула свою жалобу в сознание Седрика, отметая все остальные мысли прочь.
Я знаю, моя красавица. И постараюсь исправить это как можно быстрее. Дай мне только сперва проснуться.
Голодная всю ночь. Голодная сегодня. Ты слишком много спишь.
Ты права, моя королева. Я исправлюсь.
Иногда проще было согласиться с Релпдой, чем спорить с ней. Маленькая медная драконица была властной, требовательной и глухой к чужим потребностям, словно ребенок.
А еще она обожала Седрика и полагалась на него, как никто прежде. И он полюбил это ревнивое, эгоистичное и язвительное маленькое создание.
— Ничего себе маленькое, — сказал он вслух и засмеялся.
Ну разве что в сравнении с другими драконами. Прокормить драконицу стало уже почти невозможно. Ему еще повезло, что в сконструированную Карсоном ловушку регулярно попадалась рыба. Без ежедневной утренней порции еды Релпда сделала бы его жизнь просто невыносимой. Ведь Седрик чувствовал не только собственный голод, но и голод драконицы.
Он взглянул на очаг. В дымоходе, над языками пламени, висело несколько кусков ярко-красной рыбы. Рыба и вялилась и коптилась в дыму. И это тоже добавляло пронзительную нотку в общую гамму ароматов. Ну до чего же ему надоели все эти запахи!
Седрик снял с крючка свой поношенный плащ и встряхнул его, прежде чем надеть. Пора начинать день. Столько всего надо сделать. Натаскать воды для мытья и готовки. Накормить своего дракона, поесть самому. Но в первую очередь он хотел выяснить, чем это занят Карсон. Стук снаружи превратился в прерывистый грохот.
Он повернул за угол дома и увидел Карсона, сражающегося с грубо сколоченной деревянной рамой. Охотник натянул на раму кусок кожи, закрепив ее гвоздями, вбитыми по краям. Это так называемое «окно» он сейчас и пытался втиснуть в проем. Когда Седрик приблизился, хрупкая кожа треснула.
— Проклятье! — выругался Карсон и отбросил раму вместе с кожей в сторону.
Седрик увидел, как его сожитель от души пнул неудачное приспособление.
— Карсон? — позвал он неуверенно.
Охотник только сейчас заметил его и неожиданно густо покраснел.
— Не сейчас, Седрик! Не сейчас! — воскликнул он, повернулся и зашагал прочь.
Седрик проводил его недоумевающим взглядом. Он никогда не видел Карсона настолько потерявшим самообладание, не говоря уже о том, чтобы тот выражал свое негодование столь по-детски. Это волей-неволей напомнило ему Геста. «Хотя Гест, пожалуй, вместо того, чтобы уйти, выместил бы свою злость на мне, — подумал Седрик, — наверняка повернул бы все так, будто это я виноват».
Заинтересовавшись затеей Карсона, Седрик поднял раму, не слишком поврежденную пинком, и внимательно осмотрел растянутую кожу. И почувствовал укол вины, когда понял, что это такое. Кожа была выскоблена так сильно, что хотя и могла остановить ветер с дождем, однако пропускала свет. Со шкуры тщательно соскребли весь мех и высушили ее настолько хорошо, что она почти не пахла. Это был ответ Карсона на его вечные сетования по поводу окна. Седрик в раздумье поскреб щетинистый подбородок. Он жаловался просто так, даже не предполагая, что любовник истолкует его слова как критику и потратит столько времени и усилий, чтобы исправить положение вещей.
Он все еще держал раму, когда услышал за спиной шаги. Карсон взял «окно» из рук Седрика и хрипло сказал:
— Я рассчитывал, что оно легко встанет на место и ты проснешься от солнечного света. Но оконный проем слишком неправильной формы. Я хотел сделать тебе сюрприз, но, к сожалению, ничего не получилось. У меня просто нет нужных инструментов. Пожалуйста, не сердись на меня.
— За что? Это ты не сердись на меня. Я постараюсь впредь поменьше ныть и жаловаться.
— Ты привык к лучшему. И тебе непросто жить в таких условиях.
С этим заявлением трудно было поспорить.
— Но это не твоя вина, Карсон. А когда я жалуюсь, то… ну, я просто жалуюсь. И вовсе даже не имею в виду, что ты должен все исправить. Я просто…
— Тебе здесь тяжело. Я знаю это. Ты привык к комфорту, Седрик. Ты заслуживаешь лучшего, но я не представляю, как тебе помочь.
Седрик поперхнулся смехом:
— Карсон, непохоже, что кому-то здесь живется легче, чем нам. Когда вернется корабль, все наладится.
— Всего лишь самую малость. Седрик, я ведь наблюдаю за тобой и вижу, как ты устал. И меня это очень сильно беспокоит.
— Почему?
Карсон странно посмотрел на него:
— Может, просто потому, что я видел, как ты пытался свести счеты с жизнью. Возможно, я боюсь, что, когда ты в следующий раз попробуешь, меня не окажется рядом. И у тебя может получиться.
Седрик был потрясен, услышав такое от сожителя.
— Я теперь другой человек! Я сильнее всего этого, — запротестовал он. Слова Карсона задели его, хотя он сперва и не осознал почему. Но мгновением позже понял. — Ты считаешь меня слабаком, — упрекнул он охотника, прежде чем сообразил, что говорит.
Карсон опустил глаза и покачал своей лохматой головой. А потом ответил:
— Я вовсе не считаю тебя слабаком, Седрик. Просто ты… недостаточно крепкий. У тебя нет той твердости, что помогает справляться с трудностями изо дня в день, снова и снова. Это не делает тебя плохим человеком, просто…
— …просто слабым, — закончил за него Седрик. Он так расстроился, что на глаза навернулись слезы, и из-за этого юноша огорчился еще больше. Нет, ни в коем случае нельзя сейчас плакать. Это лишь докажет правоту Карсона. Он прочистил горло. — Я должен пойти проверить ловушку для рыбы, чтобы отнести что-нибудь Релпде. Она голодна.
— Я знаю. Плевок тоже хочет есть. — Карсон потряс головой, словно отгоняя мошкару. — Подозреваю, отчасти именно поэтому я так и разозлился. Дело не в тебе, Седрик. Ты ведь это понимаешь. — Он произнес это почти умоляюще и снова встряхнул головой. — Вот же проклятый дракон. Плевок знает, что может заставить меня чувствовать свой голод, и постоянно внушает его мне. Из-за него я все время на грани. От этого мне сложно думать и еще сложнее сосредоточиться, даже занимаясь простым делом. — Карсон вскинул голову и встретился с пристальным взглядом Седрика. В глазах его читалась решимость. — Но я не понесу ему еду. Не сейчас. Пускай проголодается настолько, чтобы попытаться что-то сделать. Этот маленький ленивый ублюдок должен больше стараться, чтобы научиться летать. Но пока я постоянно оказываюсь рядом, чтобы покормить его всякий раз, как только он ощутит укол голода, дракон не станет предпринимать никаких реальных усилий. Так что я дам ему немного пострадать, или Плевок никогда не научится заботиться о себе сам.
Седрик обдумал его слова.
— Ты полагаешь, мне стоит поступить так же с Релпдой? Позволить ей поголодать? — Даже просто сказав это вслух, он почувствовал, как эта мысль встревожила его драконицу.
Нет! Мне не нравится быть голодной! Не будь злым!
— Я знаю, что это звучит жестоко, — сказал Карсон так, словно тоже услышал Релпду. — Но нам следует что-то предпринять, Седрик. Так не может продолжаться. Даже если бы я каждый день охотился с утра до ночи и всякий раз возвращался с добычей, этого бы не хватило, чтобы прокормить их всех. Они вечно голодны, причем некоторые сильнее остальных. Однако есть предел того, что мы, хранители, можем сделать. Драконы должны постараться, чтобы научиться летать и кормить себя самостоятельно. И откладывать дальше нельзя, а то станет слишком поздно.
— Слишком поздно?
Карсон угрюмо пояснил:
— Взгляни на них, Седрик. Они должны быть повелителями воздуха, а вместо этого ведут себя как наземные животные. Разве так пристало выглядеть драконам? Крылья у них слабые, а у некоторых слишком маленькие. Вот Рапскаль повел себя правильно. С тех пор как он взял на себя заботу о Хеби, он каждый день заставлял ее пытаться взлететь. Как-нибудь присмотрись к Хеби и сравни пропорции ее тела с остальными драконами. Обрати внимание, где у нее мышцы развились, а где нет. — Он покачал головой. — Заставить Плевка разрабатывать крылья сложно. Он своенравен и отлично знает, что больше и сильнее меня. Единственный рычаг для воздействия на него — это еда. Плевок знает правила, которые установил его хранитель: он учится летать, и только потом я кормлю его. Ему приходится тренироваться ежедневно. И то же самое должны делать остальные драконы. Но, боюсь, пока мы не вынудим их, дело не сдвинется с мертвой точки.
Мне не нравится Карсон.
Но, Релпда, мы же оба понимаем, что он прав. Ты слишком огромная, чтобы я смог прокормить тебя. Я знаю, ты постоянно голодаешь. Я приношу тебе пищу, но ее всегда мало. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не научишься летать и охотиться самостоятельно.
Падать больно.
Чувствовать голод тоже больно. А ты ведь все время хочешь есть. Боль от падений сразу прекратится, как только ты научишься летать. Но если ты не научишься, то боль от голода никогда не исчезнет. Тебе надо стараться. Карсон прав. Тебе надо упорно тренироваться каждый день.
Теперь ТЫ мне не нравишься.
Седрик постарался скрыть, как сильно это его огорчает.
Я не пытаюсь тебя обидеть, Релпда. Я просто хочу, чтобы ты делала все необходимое, для того чтобы стать полноценным драконом.
Я и ЕСТЬ дракон! — Сила ее ярости почти бросила его на колени. — Я дракон, а ты мой хранитель. Принеси мне еду!
Позже. — Седрик надеялся, что драконица не почувствовала, что он нарочно заставляет ее ждать. Его собственный желудок протестующе заурчал.
Карсон искоса посмотрел на любовника:
— Тебе надо поесть.
— Я чувствую себя виноватым, если ем, пока Релпда голодает.
Охотник вздохнул:
— А кто сказал, что будет легко? Я думаю об этом уже несколько дней. Предоставленные самим себе, драконы просто не стараются как следует. Сейчас мы можем дать им достаточно рыбы, чтобы уберечь от голода. Ну, и еще у нас было несколько случайных удач, как, например, в тот раз, когда Хеби по собственной воле загнала для собратьев целое стадо. Но, Седрик, нельзя же полагаться на авось. Косяки рыбы могут в любой момент уплыть прочь. И чем дольше мы охотимся в окрестнос