Синтара подняла голову, а затем оперлась на задние лапы, нюхая воздух. Ее язык высунулся наружу, пробуя запахи на вкус. Но, кроме других драконов и их хранителей, больше никого поблизости не было. Берег реки, просторный луг и обрамлявший его лиственный лес не были похожи на побережье в Кассарике, где они вылупились, но местность быстро становилась такой же заболоченной и вонючей. Драконы, не приспособленные к тому, чтобы жить стадом, словно домашний скот, были вынуждены пробираться через собственный помет и перемещаться по протоптанным тропинкам. И хотя тут не имелось забора или непроходимых джунглей, они все равно, считай, были заперты здесь.
Лишь Хеби была по-настоящему свободна. Она летала, охотилась и вволю ела. Алая драконица возвращалась сюда только из любви к своему полоумному хранителю. Синтара опустилась на все четыре лапы. А Тимара этим утром отправилась куда-то вместе с Хеби и Рапскалем. Уж не этого ли ожидала от нее ее собственная хранительница? Чтобы Синтара научилась летать и стала бы возить Тимару и ее друзей? Ха, еще чего не хватало! Да она, скорее, съест их.
Ее желудок снова сжался. Где же эта негодная девчонка?
Неохотно — ибо не пристало дракону искать человека, не говоря уже о том, чтобы признать, что он нуждается в его помощи, — Синтара попробовала соприкоснуться с Тимарой разумом.
И… не смогла ее найти. Хранительницы нигде не было.
Вот так номер! Синтару удивило даже не само по себе исчезновение девушки, а то, насколько сильно это ее взволновало. Тимары больше нет. В данном случае «больше нет», скорее всего, означает «умерла»: вряд ли ее хранительница смогла физически оказаться достаточно далеко, чтобы это затруднило контакт, или так быстро научиться контролировать свои мысли, чтобы помешать драконице прикоснуться к ним. Значит, Тимара мертва. Ее источник получения мяса и рыбы исчез. Мысль Синтары пошла дальше. Стало быть, ей нужен другой хранитель. Но все уже заняты, за исключением Элис, а из нее охотница никакая. На нее весело ругаться, она великолепно умеет воздавать хвалы, но совершенно бесполезна, когда Синтаре нужно утолить голод.
А если попробовать отнять у кого-нибудь хранителя? Тут без драки не обойтись. К сожалению, почти все ее собратья до сих пор болезненно зависят от людей. И как ни грустно теперь это признавать, Тимара была лучшей из хранителей. Она не только умела охотиться, но была разумной девушкой, и у нее имелся какой-никакой характер, что добавляло остроты их частым стычкам. Полноценной заменой Тимаре могут стать разве что Карсон или Татс. Но охотник принадлежит Плевку, а Синтаре не хотелось сражаться с этим несносным маленьким серебряным драконом. Плевок научился использовать яд и стал невероятно злобен и хитер. Кроме того, запугать Карсона вряд ли получится. Плевок дни напролет жаловался, что его хранитель морит его голодом, заставляя учиться летать. У нее не было желания связываться с человеком, обладавшим такой железной волей.
Татс был хранителем Фенте, и какое-то время Синтара смаковала мысль о том, чтобы разорвать на части противную маленькую зеленую королеву. Но если она нападет на любую из дракониц, драконы сразу вмешаются, особенно Меркор. Поскольку самцы оказались в большинстве, они страшно боятся потерять самку и в будущем остаться без пары. Ха, можно подумать, что они вообще кому-то нужны.
Синтара фыркнула от злости и почувствовала, как в горле набухли ядовитые железы. Нет, ну это уже просто ни в какие ворота! Как, интересно, ее глупая хранительница умудрилась убить себя так, что Синтара этого даже не заметила? Раньше всякий раз, когда Тимара оказывалась в опасности, голова Синтары наполнялась ее пронзительными воплями и визгом. Так что же с ней случилось?
Ответ пришел внезапно: Хеби. Это была вина красной драконицы. Наверное, она уронила ее в реку, и Тимара пошла камнем на дно. Или Хеби в своем скудоумии забыла, что девчонка — хранительница Синтары, и съела ее. Одна мысль о том, что полоумная красная драконица посмела сожрать ее хранительницу, наполнила Синтару яростью. Она поднялась на задние лапы, а затем с силой опустилась обратно, резко вытягивая голову на длинной гибкой шее, заставляя ядовитые железы работать в полную силу. Где эта проклятая идиотка? Синтара расширила свое сознание и коснулась алой драконицы, после чего разозлилась еще больше. Хеби спала! Набив брюхо жирной пищей, растянулась на земле и дрыхнет себе рядом с уже третьей за день добычей. Она даже не потрудилась доесть ее до конца: Синтара могла ощущать, как Хеби во сне вдыхает приятный аромат окровавленной плоти.
Это было слишком — Синтара почувствовала себя оскорбленной вдвойне. Ничего, маленькая алая драконица заплатит за все, и пусть Меркор и прочие возмущаются сколько угодно.
Стуча хвостом, Синтара решительно вышла сквозь редкие деревья на открытый склон холма, спускавшийся к реке. Она найдет Хеби и убьет ее. Драконица чувствовала, что ее глаза стали алыми от прилившей крови и в них закружился водоворот цветов, чувствовала, что ее синие крылья приобрели насыщенный оттенок, когда она расправила их и встряхнула ими. Они уже достаточно окрепли и были гораздо сильнее, чем когда Синтара еще только вылупилась или чем в тот день, когда она осмелилась на отчаянную попытку взмыть в воздух, которая так бесславно окончилась в реке. Она могла летать. Единственное, что ее останавливало, была глупая осторожность, нежелание потерпеть неудачу на глазах у других или пойти на риск, предприняв длительный перелет через реку. Но все ее страхи и опасения исчезли, сгорели в пламени ярости. Хеби убила ее хранительницу, и Синтара не потерпит подобного оскорбления. Красная королева должна ей за все заплатить!
Она посмотрела на склон холма и бурную холодную реку внизу. Да будет так! Драконица расправила крылья и подпрыгнула в воздух. Взмах, взмах, взмах, касание земли; взмах, взмах, взмах, снова земля, но уже легче; очередной взмах, и еще один, и еще…
И вдруг — порыв ветра с реки. Синтара поймала его крыльями и поднялась вверх. Она посильнее ударила крыльями, прижала передние лапы к груди, а задние сами вытянулись в одну линию с хвостом; она стала полностью обтекаемой, сопротивление воздуха исчезло. Крылья несли ее вперед, в то время как голова разрезала воздух. Летать. Ее тело вспомнило, что это такое, и Синтара отдалась полету, не позволяя разуму вмешиваться. Лететь было все равно что дышать: это делаешь, совершенно не задумываясь.
Она поймала новый восходящий поток, взмыла еще выше и услышала рев драконов далеко внизу. Она сильнее забила крыльями. Пусть остальные смотрят на нее, пускай все видят, что она, синяя королева Синтара, смогла взлететь раньше прочих! Она развернула крылья, чтобы сделать над лугом круг, набрала побольше воздуха и громко протрубила о своем триумфе. Полет! Дракон летит! Пусть все смотрят и трепещут в страхе!
Она взглянула вниз, но не увидела там ничего, кроме быстрой полноводной реки, и почувствовала укол страха. Воспоминания о том, как она упала в воду и была унесена ледяным потоком, мгновенно возобладали в душе. На одно ужасное мгновение драконица забыла, как бездумно летать, забыла вообще обо всем, за исключением опасности, исходившей от воды. Задние лапы машинально дернулись, и хвост взметнулся вверх. Падение! Она падает, а не летит! Синтара в панике забила крыльями и снова поднялась. Беззаботная легкость полета исчезла. Неожиданно навалившаяся усталость сделала крылья тяжелыми, и теперь Синтара отчетливо чувствовала, что одно из них меньше и слабее другого. Полет превратился в работу, тяжелый труд, и она вспомнила, что почти ничего не ела сегодня, да и вчера тоже.
Мысли о том, чтобы отомстить Хеби, и страх перед рекой — все это было отброшено сокрушительным голодом. Синтара должна была немедленно поесть, ей нужно свежее, истекающее кровью мясо прямо сейчас, несмотря ни на что. Непреодолимый голод поработил ее. «Начни охотиться и поешь — или умри», — говорило ее тело. Ему не было дела до ее тщеславия или страха. Охотиться и насыщаться. Она направила все силы на работу крыльев, и, описав широкую дугу, пролетела над жалким поселением хранителей, и направилась дальше, к холмам и долинам. Все ее чувства и помыслы были подчинены лишь необходимости выжить.
И тут Синтара заметила их — небольшую группу рогатых созданий, бредущих по каменистой тропинке. Зверей было отлично видно, но скоро они скроются под деревьями.
Животные начали беспокоиться почти в то же мгновение, как она увидела их. Двое отделились от группы и понеслись под деревьями прочь, но остальные четверо вытянули шеи и глупо пялились, пока она снижалась.
Синтара уже почти настигла их, но тут более слабое крыло подвело ее, заставив завалиться на бок. Однако длинные когти драконицы все же полоснули одного зверя от плеча до покрытого шерстью бедра, и Синтара приземлилась на другого. Жертва издала короткий отчаянный вопль, когда они оба покатились кубарем — не слишком удачное приземление для дракона. Затем Синтара прижала добычу к груди и, наклонив голову, сдавила зверя мощными челюстями и передними лапами. Он был мертв прежде, чем прекратилось их скольжение по крутому каменистому склону. Невзирая на кости, рога и копыта, драконица без труда разорвала его на куски, которые могла проглотить целиком.
Правда, есть таким образом было довольно больно. Она судорожно заглатывала добычу, не останавливаясь для того, чтобы получить от трапезы удовольствие. А потом, когда все закончилось, драконица сгорбилась, опустив голову вниз, и только дышала, чувствуя, как тяжелая пища проходит через ее пищевод. Не было никакого чувства насыщения, одни лишь неприятные ощущения.
Тут сверху послышалось блеяние, и Синтара подняла голову. Еще один зверь! Тот, которого она зацепила мимоходом! Несчастное животное лежало, судорожно дергая в агонии всеми четырьмя ногами. Синтара неслась вверх по крутому склону, чувствуя, как камни, потревоженные ее лапами, взметаются в воздух и катятся вниз позади нее. Ей было все равно. Она добежала и буквально упала на свою добычу. А затем прижала к себе, чувствуя драгоценное тепло свежей крови, и почти нежно сомкнула челюсти на шее, останавливая дыхание. Спустя несколько мгновений умирающий зверь в последний раз содрогнулся и затих. И только после этого Синтара выпустила добычу из пасти.