На этот раз драконица уже действовала неторопливо: вспоров зверю живот, сначала съела нежные дымящиеся внутренности, с удовольствием отрывая своими острыми зубами крупные куски мяса. А проглотив последний кусок, Синтара медленно опустилась на залитое кровью место пиршества, глубоко вздохнула и впала в одурманивающую дрему.
Она любила его, как никогда прежде не любила никого из мужчин. Их отношения развивались одновременно медленно и головокружительно: этакий восхитительно-изящный танец застенчивости и неуверенности, сменившийся довольно решительными действиями, в общем-то неизбежными, когда речь шла о двух настолько незаурядных натурах.
Все их друзья предупреждали обоих, чтобы они не принимали эти отношения слишком всерьез. Амаринда знала, что окружающие считают ее ревнивицей и собственницей. Ну да, это вполне соответствовало истине. И она была полна решимости сделать Теллатора своим, только своим, навсегда. Прежде такого чувства у нее не вызывал ни один из тех мужчин, которых она пускала в свою постель.
Подруги Амаринды в один голос предостерегали, что она не сможет его удержать. По их мнению, Теллатор был слишком красив для нее, слишком умен и обаятелен. «Довольствуйся Рамозом, — убеждали они ее. — Вернись к нему, он примет тебя, рядом с ним тебе всегда будет спокойно и надежно. А Теллатор — воин, он постоянно смотрит в лицо опасности, в любой момент может покинуть тебя по долгу службы. Этот человек всегда будет ставить свои обязанности на первое место, как бы ни любил женщину. То ли дело Рамоз: он художник, как и ты. Он поймет твои капризы и будет рядом до самой старости. Да, Теллатор красивый, мужественный и сильный, но сможешь ли ты быть уверенной, что он придет домой ночевать?»
Но Амаринда слишком долго прожила в комфорте и безопасности и сейчас хотела совсем другого. И она не могла спустить Рамозу с рук его неверность. Если ее одной ему недостаточно, значит он вовсе лишится ее — пусть ищет подходящую женщину где-нибудь в другом месте. Как она, Амаринда, искала и нашла Теллатора.
Она ждала его в саду во дворе маленького игорного дома — заведения столь незаметного и престижного, что у его дверей даже не вывешивали синий фонарь для привлечения посетителей. Она оставила Теллатора играть в кости с упитанным маленьким торговцем, недавно приехавшим в Кельсингру, и вышла через открытые двери в летний вечер. Музыка текущей воды в ближайшем фонтане соперничала со скачущими языками пламени драконьего источника в центре сада. Цветущий жасмин, свисая из подвесных горшков, наполнял воздух упоительным ароматом. Амаринда нашла скамью в самом укромном уголке сада и присела там. Прислужница, милая босоногая девчушка в одежде мерцающих цветов игрового заведения, проследовала за ней и спросила, не желает ли госпожа перекусить. Спустя немного времени девочка вернулась с абрикосовыми булочками и легким весенним вином. Амаринда отпустила прислужницу, сказав, что более возвращаться не нужно.
Сейчас она потихоньку потягивала вино. И ждала.
Амаринда знала, чем рискует, заставляя Теллатора сделать выбор. Он на секунду поднял глаза, когда она выходила. Он мог остаться там, где был, среди света и блеска игорного дома, вместе со своими друзьями. Там были музыка, и сладкий дым, и редкое коричное вино с Южных островов. А в числе игроков за столом — стройная Старшая-менестрель с золотой и кобальтовой чешуей вокруг глаз, недавно прибывшая в Кельсингру из города на севере. Ходили слухи, что ее любовные умения столь же экзотичны и разнообразны, как и ноты, которые она извлекала из своей арфы. Теллатор смотрел на красавицу и улыбался. Амаринда тоже улыбалась, когда покинула заведение и оставила там Теллатора, чтобы он сделал выбор. Она прекрасно понимала, что на самом деле поставила ультиматум самой себе. Если Амаринда не завоюет его этой ночью, если Теллатор не бросит все другие удовольствия ради того, чтобы прийти к ней, то она не даст ему второго шанса.
Потому что риск для ее собственного сердца слишком велик. Ее любовь к нему становится чересчур глубокой. Если Теллатор не ответит взаимностью в полной мере, Амаринде останется лишь отступиться и уйти прочь. Она однажды уже любила так раньше и поклялась впредь не повторять своих ошибок.
Время шло. Ночь стала холоднее, и ее сердце — тоже. Темные камни, встроенные в стены сада, проснулись, и их мягкий жар отдавал ночи свет, который они украли у дня. В саду находились клетки со сверчками. Они пели какое-то время, но когда темнота стала гуще, смолкли. На сердце у Амаринды становилось все более пусто. Наконец она поднялась, чтобы уйти. Наклонившись над маленьким столиком, затушила пламя свечи с ароматом розы, словно бы отщипнула засохший бутон с цветущего куста.
Женщина выпрямилась и вздохнула, а когда затем повернулась, то попала прямо в объятия Теллатора. В темноте сада он осмелился прижать ее к себе.
— Вот ты где! — Он говорил тихо, уткнувшись ей в волосы. — А мне сказали, что ты уехала. Я проделал весь путь до твоего дома и выставил себя полным дураком перед твоими слугами, потом вернулся сюда. Я даже искал тебя в мастерской, но дверь оказалась запертой, а окна темными. Возвращение стало для меня последней надеждой. Между прочим, меня не хотели пускать обратно, заведение уже закрывается на ночь.
Застигнутая врасплох, Амаринда подняла обе руки. Сейчас они покоились на крахмальных кружевах его рубашки. Твердые мускулы его груди под ее ладонями были теплыми. Она должна просто оттолкнуть Теллатора. Или не должна? Были его слова правдой или он просто придумал благовидное оправдание, поскольку пришел к ней, сперва насладившись игрой и флиртом? Амаринда застыла в нерешительности в его объятиях. Она вдыхала запах Теллатора, будто он тоже был цветущим растением. Коричное вино сделало его дыхание пряным, а от кожи исходил аромат сандалового дерева.
«И это все», — вдруг поняла Амаринда. От ее соперницы буквально разило духами из пачулей, как будто она купалась в них, пила их да еще вдобавок пропитывала ими одежду. Но от Теллатора ничем таким не пахло. Не находя слов, Амаринда позволила своим рукам обвиться вокруг него. Семена сомнения были посеяны в ее сердце и вскормлены длительным ожиданием. А ведь она сама решила проверить его. Можно ли считать, что Теллатор прошел испытание?
— Амаринда, — произнес он внезапно охрипшим голосом.
И решительно притянул молодую женщину к себе, прижавшись к ней всем телом так, что она почувствовала, насколько сильно он желает ее. Она подняла было голову, чтобы призвать Теллатора к сдержанности, но он резко наклонился и впился в ее губы жадным поцелуем. Амаринда попыталась отстраниться, однако он ей не позволил. Продолжая целовать Амаринду, он слегка подталкивал возлюбленную назад, а затем немало удивил, посадив ее на стол.
— Здесь, — потребовал он. — Сейчас. — Теллатор приподнял юбки Амаринды и положил свои теплые руки на ее колени, чтобы раздвинуть ей ноги.
— Так нельзя! Нет, Теллатор, не здесь! — Амаринда была напугана не только его напором, но и тем, как жадно откликнулось ее собственное тело.
— Очень даже можно. И я должен это сделать. Я не могу больше ждать ни минуты. Ни даже единого вздоха.
Что это? Тревога. Опасность.
Тимара с трудом открыла глаза. Она не сидела на столе в саду теплой летней ночью, а стояла на твердых каменных ступенях; вокруг угасал холодный зимний день. Но она не успела замерзнуть. Она задыхалась от страсти, которую разделяла с той древней женщиной, и жар и желание Амаринды все еще согревали ее. Тимара кашлянула и вдруг осознала, что держит его за руку. Теллатор смотрел на нее из глаз Рапскаля.
— Здесь, — сказал он тихо. — И прямо сейчас. Более подходящего времени, чем это, не будет.
Он взял Тимару за подбородок своей длинной, покрытой чешуей рукой и приблизил к ней лицо. Рапскаль целовал ее со знанием дела, нежно лаская губы. Она была буквально парализована изумлением и желанием. Где заканчивалось одно и начиналось другое? Все слилось воедино. Человек, который внезапно встал перед ней на колени на ступенях, расстегивая ее поношенную рубашку, чтобы осыпать грудь жадными поцелуями, был не неуклюжим юнцом, но опытным любовником. Ее собственным любовником, искушенным и знающим, что больше всего возбуждает именно ее. И не было ничего нового в том, как он касался ее, или в том, что она сама стремилась делать с ним.
Тимара дернулась от его игривого укуса и положила руку ему на затылок. Ее пальцы запутались в его темных волосах, и она ответила на страстный поцелуй.
— О Теллатор! — выдохнула она его имя, и он, тихонько рассмеявшись, поправил ее:
— Рапскаль. Но ты можешь называть меня Теллатором. А я тебя — Амариндой. — Он слегка отстранился и с улыбкой взглянул ей прямо в глаза. — Теперь ты видишь, Тимара? Ты понимаешь? Все, что нам нужно узнать, чтобы стать Старшими, мы можем изучить прямо здесь. Даже это. И ты больше не будешь бояться, потому что уже делала это прежде. И ты знаешь, как хорошо нам будет.
Она не хотела, чтобы он говорил. Она не хотела, чтобы он останавливался, не желала задумываться о том, что они собирались сделать. Рапскаль прав: в этом нет нужды, поскольку другие приняли за них все решения много лет тому назад. Тимара откинулась назад, позволяя ему продолжать делать то, к чему они оба стремились.
— А я и не боялась, — ответила она ему, задыхаясь. Просто… — Тимара растеряла все слова и мысли при его прикосновении. Почему она раньше была так упряма?
— Я и не думал, что ты боишься, правда. — Голос Рапскаля был исполнен наслаждения, пока юноша продолжал ее раздевать. — Я знал, что Джерд ошибается, утверждая, будто ты боишься. Напрасно она говорила, что якобы все, чего ты хочешь, — это лишь подглядывать за другими.
Джерд? Это имя было для нее как ушат холодной воды. Тимара отпрянула от Рапскаля и отодвинулась подальше от него, натягивая блузу, чтобы прикрыть грудь.
— Джерд? — переспросила она рассерженно. — Этого еще не хватало! Ты обсуждал меня с Джерд? Ты спрашивал у нее, как лучше соблазнить меня? — Ярость захлестнула ее, заглушая желание. Джерд. Тимара представила, как эта девица гнусно хихикает, давая непристойные советы насчет того, каким образом ему убедить Тимару переспать с ним. Джерд!