Здание Совета торговцев Кассарика было возведено относительно недавно. Его вообще построили потому, что горожане постоянно выражали недовольство зависимостью от Совета торговцев Трехога. Долгое время Совет был только один, как и зал, в котором он заседал, а торговцы обоих городов являлись двумя половинками единого целого, исторически объединенные общими трудностями. Когда Кассарик отделился от Трехога, торговцы помельче и младшие сыновья обрели небывалое доселе влияние. Недавно образованный Совет торговцев Кассарика отличали алчность и стремление к решительным действиям. Малта не доверяла новому Совету и придерживалась старинных правил торговцев: равенство сторон и безусловное соблюдение условий подписанного договора.
Малта заметила, что они с Рэйном были отнюдь не единственными, кто направлялся к залу: значит, новость о прибытии Смоляного уже распространилась по всему городу. Другие жители Дождевых чащоб тоже выходили из своих жилищ и устремлялись к дорожкам, которые вели к Залу Торговцев. Торговцы в мантиях быстро спускались по извилистым лестницам, проложенным вдоль стволов огромных деревьев. Тем не менее она не торопилась, чтобы успеть занять хорошее место. Она была Малта Хупрус, не только Старшая, но еще и жена Рэйна Хупруса, второго сына влиятельной семьи торговцев из Дождевых чащоб. Хотя право голосовать от имени всех Хупрусов имел его старший брат Бендир, он всегда советовался с ними, прежде чем принять решение. Пусть формально ни она сама, ни Рэйн не могут претендовать на место за главным столом Совета, но сегодня его членам придется ее выслушать. Это Малта решила твердо.
Порывы сильного ветра раздували их плащи и срывали листья с деревьев. Они шли по дорожкам, окаймленным перилами из переплетенных лоз, настолько высокими и безопасными, что она могла видеть только огромные ветви, густую зелень и раскачивающиеся на ветру домики, свисающие с больших веток деревьев, словно какие-то причудливые плоды. Болотистая почва была далеко внизу, где ее и не разглядишь. Малта сжала руку Рэйна и позволила ему вести себя.
Лефтрин провел время с пользой: сначала он пошел на голубятню и отправил сообщения, которые ему вручили, когда он покидал Кельсингру. Это обошлось капитану дороже, чем он рассчитывал: птиц, способных доставлять письма на большие расстояния, из-за разразившейся эпидемии стало значительно меньше. Некоторые из хранителей драконов захотели послать весточку родным в Трехог, а еще следовало уведомить родителей Грефта и Варкена о гибели их сыновей.
Хотя Грефт и доставил капитану множество проблем, но его смерть стала настоящей трагедией, и семья юноши имела право узнать о том, что случилось.
В последнюю очередь Лефтрин отправил письма Седрика и Элис в Удачный. Весь долгий путь по реке в Кассарик он мучительно размышлял, стоит ли вообще это делать. Он просил всех не распространяться о Кельсингре: как они попали туда и как устроились. Однако так и не вскрыл ни одного письма, дабы удостовериться, что его просьбу выполнили. Когда этот долгий день подойдет к концу, люди в Кассарике будут знать лишь то, что он сам расскажет им, а птицы разлетятся во все стороны намного раньше. Капитану было приятно сознавать, что первыми новости получат родные и близкие его друзей.
К тому времени как Лефтрин достиг лавки, где собирался закупить все необходимое, он обрел нескольких спутников: два маленьких мальчика следовали за ним по пятам, громко объясняя всем встречным, что это капитан Лефтрин и он только что вернулся из похода. В результате на него обрушился целый шквал рукопожатий и вопросов, от ответов на которые он, однако, вежливо уклонялся. Какой-то юноша, явный любитель сплетен, прицепился к капитану, желая узнать массу подробностей, и был сильно разочарован, когда тот твердо заявил, что сначала намерен доложить обо всем Совету. Еще один человек, одетый в серый плащ с капюшоном, следовал за ним на расстоянии, стараясь оставаться незамеченным. Незнакомец этот определенно был чужаком, поскольку двигался не слишком уверенно, не так, как люди, проведшие всю жизнь на деревьях. Лефтрин невольно содрогнулся, подумав о том, кому этот тип может служить.
В лавке капитан заказал консервы и другие продукты для пополнения судовых запасов: масло, муку, сахар, кофе, соль, галеты. Список Беллин казался бесконечным. Кроме того, он скупил всю бумагу и все пузырьки чернил, которые только нашлись в магазине, а также запасся новыми перьями. Лефтрин широко улыбался, представляя, как обрадуется Элис, когда получит эти сокровища. Он приказал немедленно отправить все покупки на борт Смоляного. С хозяином лавки Лефтрин имел дело вот уже много лет, поэтому торговец без колебаний согласился принять у него вместо денег расписку.
— Как только Совет заплатит мне, я тут же отдам деньги, — пообещал капитан, и купец кивком выразил согласие.
Когда Лефтрин покинул лавку, ноги его гудели. Долгие прогулки по палубе корабля и даже по лугам вокруг Кельсингры не шли ни в какое сравнение с постоянными подъемами по деревьям Дождевых чащоб. Он отдал последнюю монету лифтеру, который в плетеной корзине доставил его до уровня, где располагался Зал Торговцев. Приблизившись к дверям, капитан вдруг подумал, что именно здесь он познакомился с Элис Финбок. Это была любовь с первого взгляда, женщина из Удачного сразу вскружила ему голову.
Он вспомнил ее блестящие сапожки и кружевные юбки и печально улыбнулся. Тогда он был в равной мере ослеплен как ее изысканными нарядами, так и невероятной женственностью. И пусть кружева давно расползлись в клочья, а сапожки протерлись, грациозность и изящество Элис остались при ней, хотя внутри этой хрупкой женщины, похоже, был стержень из самого прочного железа. Он вдруг затосковал по ней с новой силой, и боль его была гораздо сильнее, чем голод или страх. Капитан и сам себе удивился: да что он, юнец, поглощенный первой любовью? Хотя… Лефтрин улыбнулся: Элис и впрямь пробудила в нем страсть, какой он не испытывал никогда в жизни. И он, как только получит деньги, обязательно купит какие-нибудь красивые безделушки и лакомства для любимой — надо же ее побаловать. При мысли об этом капитан улыбнулся еще шире.
Когда Лефтрин открыл дверь в Зал Торговцев, его встретили мягкий свет, тепло и тихий ропот голосов. Горящие жаровни рассеивали по всему помещению тепло и сладковатый запах дерева джала. Свет исходил из привязанных веревками прозрачных шаров, плавающих по залу. Эти сокровища Старших были найдены в руинах Кассарика и стоили баснословно дорого, но местные торговцы словно бы выставляли напоказ свое богатство. На мгновение Лефтрин представил себе, какая волна жадности захлестнула бы присутствующих, если бы он рассказал о найденном городе Старших, который сохранился практически нетронутым. Глаза его наткнулись на гобелен с изображением Кельсингры, висевший сзади стола Совета на стене, — на него когда-то ссылалась Элис, доказывая, что легендарный город существует на самом деле. Стоит ли сообщать Совету, что блестящие стены Кельсингры все еще сверкают на солнце? Улыбка капитана погасла.
Скамьи ярусами окружали помост, на котором стоял стол Совета. Нельзя сказать, что зал сегодня был переполнен, но все равно для такого внезапного собрания народу было много. А люди все прибывали и прибывали… Все места за столом Совета были уже заняты, кроме одного: Сельден Вестрит отсутствовал, как и в прошлый раз.
Малта устроилась на скамье в конце первого ряда, а Рэйн Хупрус, ее муж, сел рядом. Места вокруг Старших были пустыми, и Лефтрин невольно задался вопросом: это свидетельство уважения или неприязни?
Наряды Рэйна и Малты не отличались вычурностью, но были подобраны с учетом цвета чешуи, что производило сильное впечатление на окружающих. Рэйн был облачен в длинный синий сюртук, застегнутый на блестящие серебряные пуговицы, с которым гармонировали серые бриджи и черные сапоги. Чешуйчатую шею Малты украшало колье из самоцветов, сверкающих солнечным желтым блеском. Ослепительно-белая туника почти прикрывала колени, а золотисто-коричневые брюки были свободного покроя. Похоже, она все еще носила ребенка. Лефтрину было очень приятно видеть ее в таком положении, а то злые языки уже начали поговаривать, что после стольких выкидышей эта прекрасная пара никогда не сможет обзавестись наследником. Похоже, Малта уже совсем скоро должна родить. Ее муж сидел рядом и смотрел на нее заботливо, готовый защитить супругу от любых напастей. Глядя на этих двоих, Лефтрин понял, какими со временем станут его юные хранители, превратившись в настоящих Старших.
Едва лишь капитан вошел в зал, Малта и Рэйн уставились на него так, что ему сразу стало стыдно за свой потрепанный вид, невольно захотелось одернуть рубашку… Но вместо этого он с достоинством выпрямился: нечего отводить глаза. Да, это было чудовищно сложное путешествие, пусть посмотрят на него внимательно и поймут, чего все это стоило. Лефтрин серьезно кивнул им обоим и получил ответные кивки. Он не станет подходить к ним… Пока еще не время. Письмо от Элис лежало в сумке, но передать его Малте нужно будет без свидетелей.
Лефтрин осмотрел зал и заметил среди торговцев мужчину, который следил за ним на улице. Так вот это кто: Синад Арих из Калсиды! И хотя тот по-прежнему не снимал плащ с капюшоном — якобы никак не мог согреться, — капитан узнал его. Этот человек пытался шантажировать капитана, чтобы Лефтрин взял его с собой в плавание вверх по реке. Как же Лефтрин жалел, что не последовал тогда первому порыву: надо было убить калсидийца и сбросить труп за борт! Присутствие его в Зале Торговцев доказывало, что он не отказался от своих коварных планов.
Зачем он сегодня явился сюда?
Лефтрин не сомневался, что именно Арих помог отправить с ним вверх по реке предателя, но было ясно, что провернуть такое в одиночку сложно. А ведь это Совет нанял охотника Джесса Торкефа для обеспечения драконов пищей — возможно, в надежде, что по возвращении тот привезет с собой части их мертвых тел.
Мрачная улыбка скривила губы капитана. Ариха явно ждет разочарование. Его правитель, герцог Калсиды, не оставил бедняге выбора, взяв в заложники всю его семью. Страшно представить, что будет, если Арих не доставит ему куски драконьей плоти, способные, как надеялся герцог, вылечить его от смертельной болезни. Так что калсидиец действовал решительно: угрозами, обманом или, возможно, просто подкупил кого-то из Совета торговцев, чтобы внедрить на борт «Смоляного» предателя… Кстати, не исключено, что у него здесь даже и не один сообщник, а несколько…