Недоуменно моргая, Рэйн разглядывал жену: кутаясь в грубые корабельные одеяла, она стояла на камбузе возле печки. Что происходит? Наконец он выдавил вопрос:
— А где ребенок? Хеннесси сказал, что ты родила сына.
Малта посмотрела на мужа, и ее и без того белое лицо побледнело еще больше. Она казалась изваянием, вырезанным из слоновой кости и украшенным драгоценными камнями.
— Наш малыш на палубе, на носу баркаса, — тихо произнесла она. — Смоляной сказал, что дитя нуждается в нем и он может нам помочь. Я пришла на камбуз, потому что страшно проголодалась, и хотела взять ребенка сюда, с собой, но корабль не разрешил. Наш сын должен оставаться там, где он сейчас. — Она замолчала, прикусив губу. Потом хрипло добавила: — Смоляной говорит, это все, что он может сделать для малыша, и если мы с тобой хотим, чтобы ребенок выжил, то должны найти дракона, который бы ему помог. И, Рэйн, сегодня вечером я убила человека. Калсидийца. — Выпалив это, она встретилась с мужем взглядом и прочитала в его глазах, насколько абсурдным ему представляется подобное признание. Малта и сама с трудом верила, что смогла совершить такое. — Я думаю, он был шпионом, который пытался убить дракона, чтобы добыть лекарство для герцога. Кстати, он был не один, у него есть еще сообщник. Рэйн, он пытался убить меня и ребенка, разрезать нас на куски и отправить нашу плоть в Калсиду, выдав ее за драконью.
Потрясенный, Рэйн уставился на жену:
— Сядь, моя дорогая. Выпей чаю. По-моему, все это звучит как полная бессмыслица. Но давай обсудим это потом, а первым делом я хочу увидеть нашего сына.
— Конечно! С ним Беллин. Я оставила малыша ненадолго, чтобы привести себя в порядок и поесть чего-нибудь горячего. — Она задумчиво посмотрела на свои дочиста отмытые руки, а потом перевела взгляд на мужа. — Имей в виду, я ни за что не откажусь от ребенка.
— Ну что ты, милая, мне бы подобное даже в голову не пришло. Боюсь, ты просто неважно себя чувствуешь и еще не оправилась от пережитого. Но мы поговорим об этом позже, а сперва я схожу к нашему мальчику. Отдыхай, я скоро вернусь.
— Нет, я пойду с тобой, прямо сейчас. — Малта прихватила со стола кружку и выскочила наружу.
В полной растерянности Рэйн последовал за женой обратно под дождь, продвигаясь вдоль рубки навстречу ветру и темноте. Смоляной отличался от прочих сделанных из диводрева кораблей: у него не было носового изваяния, а следовательно, рта, чтобы разговаривать. Однако Рэйн почувствовал его присутствие еще до того, как поднялся на палубу. Сознание пропитывало живой корабль целиком. Они дошли до носовой палубы, где был виден тусклый свет, пробивающийся сквозь стенку самодельной палатки. Откинув большой лоскут полотняной материи, Рэйн увидел сидящую женщину с фонарем в руке. А рядом с ней лежал на палубе крошечный младенец.
Рэйн молча воззрился на него. Малта крепко ухватила мужа за руку и тихо заговорила:
— Я знаю, наш малыш выглядит не таким, как мы мечтали. Он сильно отмечен Дождевыми чащобами, как и предупреждала повитуха, как и боялись все. Но он жив, Рэйн, и он — наш сын! — На последних словах ее голос сорвался на крик. — Ты разочарован, да?
— Я восхищен. — Он медленно опустился на колени и протянул было к ребенку дрожащую руку. Но затем взглянул на жену через плечо и уточнил: — А можно мне его потрогать? И подержать?
— Дотронуться можно, — разрешила Малта, опускаясь рядом с Рэйном на колени. Дежурившая на палубе женщина освободила им обоим место, медленно и осторожно выскользнув из-под ширмы и оставляя родителей наедине с новорожденным; при этом она не промолвила ни слова. Рэйн приложил руку к груди своего сына. Его ладонь накрыла ее целиком. Ребенок пошевелился, поворачивая личико к Рэйну, глядя на отца ярко-голубыми глазами.
— Не бери его на руки! — предупредила Малта.
— Не бойся, я не уроню его! — снисходительно улыбнулся он в ответ.
— Дело не в этом, — тихо прошептала она. — Малыш должен касаться палубы Смоляного. Живой корабль помогает ему дышать. И поддерживает биение сердца.
— Что?! — Рэйн почувствовал, как его собственное сердце вздрогнуло и словно бы остановилось в груди. — Почему? Что с ним не так?
Ее изящная рука накрыла руку Рэйна, лежащую на груди их сына, как бы замыкая круг и подчеркивая, что теперь их в семье трое.
— Рэйн, наш сын отмечен Дождевыми чащобами, причем очень сильно. Как раз в таких случаях многие женщины отказываются от новорожденного, пока привязанность к ребенку не затопила их сердце. Малыш сейчас отчаянно борется за жизнь. Его тело сильно изменено: он уже не обычный человек, но еще не Старший: застрял в промежуточном состоянии, и ему очень тяжело. Так говорит Смоляной. На первых порах живой корабль может помочь нашему сыну, но, чтобы изменения протекали правильно, нам необходимо поскорее найти дракона. Есть нечто особенное, такое, что только дракон может ему дать, как в свое время Тинталья дала нам. Иначе нашему мальчику просто не выжить.
Сзади послышались тяжелые шаги, и сильная рука резко подняла полотняный полог.
— Значит, мой корабль говорит с вами? — возмущенно спросил капитан Лефтрин.
Малта, не вставая с коленей, посмотрела на него.
— Это было необходимо, — сказала она. — Я не понимала, как помочь сыну. И Смоляному пришлось мне все объяснить.
— Вот как? — скептически отозвался Лефтрин. — Вообще-то, было бы неплохо, если бы кто-нибудь объяснил мне, что происходит на борту моего собственного судна!
— Я могу сделать это, капитан! — подала голос Беллин, та женщина, которая уступила место около ребенка Рэйну и его жене, когда поняла, что им необходимо остаться наедине. Сейчас она вновь присоединилась к ним, желая успокоить Лефтрина. — Идем на камбуз, и я объясню, откуда взялся ребенок и почему он находится именно здесь. Скелли вернулась?
— Я столкнулся с ней, когда вызывал лифт на платформе. Скелли ждала Тилламон — сестру Рэйна. Она тоже помогала нам искать Малту.
— Отлично! Пойдемте на камбуз. Я сварю побольше кофе и расскажу вам все, что знаю.
Лефтрин мгновение колебался, но, увидев мольбу в глазах Рэйна, принял решение.
— Хорошо! — отрывисто бросил он и скрылся за брезентовым пологом.
Как только капитан ушел, Малта почувствовала облегчение и улеглась на палубу поближе к сыну, слегка изогнувшись и как бы защищая его с одной стороны. Недолго думая, Рэйн принял ту же позу, отразив, как в зеркале, положение Малты, и их сын оказался в надежном кольце родительских тел. Рэйн подвинул свою голову ближе к Малте, ощутил сладкий аромат ее волос и вздохнул с облегчением: наконец-то они все вместе и в безопасности.
— А теперь расскажи мне, — мягко попросил он, — расскажи обо всем, что произошло после того, как мы с тобой расстались.
Двадцать шестой день месяца Перемен, седьмой год Вольного союза торговцев
Торговцу Финбоку — от Кима, смотрителя голубятни в Кассарике
Господин, ты будешь первым человеком в Удачном, кто получит эти известия. Капитан Лефтрин и его живой корабль Смоляной вернулись из экспедиции вверх по реке. Сегодня в Зале Торговцев капитан объявил, что они нашли Кельсингру, но наотрез отказался сообщить подробности. Лефтрин оспаривает право Совета Кассарика получить доступ к его бортжурналу и картам, утверждая, что все эти сведения принадлежат ему и хранителям драконов, которые отправились вместе с ним в путешествие. Он настаивает, что именно так прописано в их контрактах.
Поговаривают, что капитан Смоляного якобы убил всех остальных участников экспедиции и собирается единолично претендовать на все сокровища Кельсингры. Но сам Лефтрин решительно отрицает подобные слухи. Он сказал Совету, что почти все они выжили и отлично устроились на новом месте, которое выбрали драконы. Жена твоего сына, по его словам, добровольно решила там остаться. Капитан также выдвинул обвинения в адрес одного из охотников, которых отправили с ними, утверждая, что тот был калсидийским шпионом. Более того, Лефтрин считает, что в Совете торговцев Кассарика есть предатель, который и поспособствовал внедрению злоумышленника на борт его судна.
Теперь ты убедился, господин мой, в преимуществах частной голубиной почты? Эти сведения попадут к тебе гораздо раньше, чем все прочие в Удачном узнают, что здесь происходит. Я также надеюсь, что ты понимаешь, как полезно иметь друзей среди смотрителей птиц, и сочтешь нужным достойно меня отблагодарить.
Ким
Глава 12. Загадочный свет
— Кто бы это мог быть? — скатившись с кровати, ворчливо поинтересовался Карсон.
— Уж не стряслось ли какой беды? — пробормотал Седрик. Ну вот, а он как раз начал засыпать.
Юноша увидел, что охотник, наскоро натянув штаны, преодолел короткое расстояние, отделяющее их от двери. В надежде сохранить хоть какие-то крохи тепла Седрик поплотнее завернулся в одеяло.
— Татс? — встревоженно крикнул Карсон, и парень что-то невнятно пробормотал в ответ.
— Можно мне войти? Пожалуйста? — более разборчиво проговорил ночной гость, и Карсон отступил от двери, впуская его внутрь.
Охотник подошел к камину, бросил туда небольшое бревно и несколько щепок и пару раз чиркнул кремнем. Заплясали искорки, и разгорелись язычки пламени.
— Ну, присаживайся, — предложил Карсон и, подавая пример, сам уселся на собственноручно сколоченную скамью. Татс тряхнул головой, смахивая дождевые капли с волос, и устроился напротив. — Что-то не так? Дракон заболел? — спросил охотник, не дождавшись от юноши объяснений.
— Нет, ничего такого, — тихо признался Татс. Он посмотрел на огонь, а потом перевел взгляд в темный угол. — Просто… Тимара и Рапскаль не вернулись из города. Они еще утром отправились в Кельсингру верхом на Хеби — он хотел показать что-то Тимаре. Я думал, что к ночи они вернутся: все знают, что Хеби не любит летать в темноте. Но уже несколько часов, как опустилась ночь, а их до сих пор нет.
Карсон помолчал некоторое время, наблюдая, как языки пламени сначала осторожно лизнули полено, а потом начали жадно его пожирать.