Проходя мимо Скелли, капитан тихо спросил:
— Вся команда и пассажиры на борту?
— Кроме Большого Эйдера. Но он вон там, на причале, помогает грузить и может мигом запрыгнуть на палубу.
— Хорошо. Будьте готовы. Предупреди пассажиров.
— Есть, кэп! — И Скелли помчалась исполнять его приказ.
Лефтрин заставил себя улыбнуться, хотя поводов радоваться у него не было, и побрел к кормовой части, заткнув большие пальцы рук за ремень. Как он и надеялся, при появлении капитана стражники остановились и пристально уставились на него. Он молча взирал на них сверху вниз с выражением легкого любопытства на лице. Когда торговец Полск догнала их и тоже встала рядом, он перевел взгляд на нее, но не произнес ни слова, предоставляя женщине возможность задать тон этого противостояния.
Торговец Полск сильно запыхалась, а потому заговорила с трудом:
— Капитан Лефтрин, ты не отвечал на сообщения Совета торговцев.
Он недоуменно приподнял бровь в ответ на ее обвинения:
— Ну да, не отвечал. Но я был очень занят сегодня и подумал, что мне лучше свериться со своим расписанием, прежде чем договариваться с Советом о встрече. Меня сегодня прямо на части рвут, все хотят, чтобы я уделил им время. — Он наклонил голову, как будто что-то прикидывая в уме. — Устроит ли Совет, если я приду на заседание вечером через шесть дней? — И капитан облокотился на перила, являя собой образец рассудительности и любезности.
Полск посмотрела на причал, где заканчивалась погрузка:
— Кажется, вы готовитесь к отплытию?
Лефтрин проследил за ее взглядом:
— Просто пополняем запасы продовольствия, торговец Полск. Погрузка, как известно, требует времени; груз должен пройти инвентаризацию, необходимо пересмотреть и отрегулировать балласт. Лучше начать все делать заранее, без лишней спешки. Не секрет, что хороший речник времени даром терять не будет. И между нами говоря, у мудрого капитана матросы никогда не сидят без дела. А то только и гляди, как бы не ввязались в передрягу. Драки в тавернах, пьяные выходки и еще много чего. Сама знаешь, каковы эти матросы!
Он заговорщически ухмыльнулся ей и заметил, что по лицу торговца Полск пробежала тень неуверенности. Может, ее прислали сюда из-за нелепых слухов? Совет переусердствовал и в результате поставил ее в глупое положение?
— Что ж, капитан Лефтрин, возможно, ты сочтешь нас излишне подозрительными, но Совету хотелось бы лишний раз убедиться: ты понимаешь, что наши с тобой дела еще не закончены. И ты не вправе покинуть порт до тех пор, пока не предоставишь нам полный отчет.
— Конечно, торговец Полск, я не считаю наши дела законченными, ведь Совет так и не выплатил того, что мне причитается! Я надеюсь, Совет не собирается оскорбить меня и потом отправить Смоляного со всей командой восвояси, без денежного возмещения за наши труды! А мы ведь жизнью рисковали в этом плавании. Сделка есть сделка, и мы имеем полное право требовать справедливой оплаты! Я понимаю, что ситуация непростая, и готов дать Совету несколько дней отсрочки, но надеюсь, что когда через шесть дней приду на вечернее заседание — если, конечно, эта дата вас устраивает, — то без проблем получу свои деньги. В любом контракте есть две стороны. И вы уж будьте любезны выполнить свою часть сделки.
Он увидел, что ее плечи расслабленно опустились. Это был торг, понятный для каждого торговца.
— Безусловно, сделка есть сделка, капитан Лефтрин, и никто не знает этого лучше, чем Совет торговцев Кассарика! Мы будем рады обсудить вопрос о выплате вознаграждения, как только ты предоставишь нам все требуемые документы. И еще раз подчеркиваю: мы настаиваем на том, что имеем право ознакомиться с твоим бортовым журналом и сделать копии речных карт, которые ты, без сомнения, создал в ходе плавания. Кроме того, мы послали с вами охотника Джесса Торкефа. В его обязанности входило не только добывать мясо для участников экспедиции, но также все подробно записывать и составлять карты для Совета. Мы опечалены известием о его трагической гибели и потрясены тем, что ты обвинил этого достойного человека в предательстве. И мы требуем, чтобы все составленные Торкефом документы и его личные вещи были переданы Совету.
Лефтрин осторожно покосился на причал. На палубу поднимали заключительную партию товаров. Скоро и Большой Эйдер последует за ними.
— Не могу сказать, что разделяю твою скорбь по поводу, как ты выразилась, «трагической гибели этого достойного человека». Уж не знаю, о чем вы договаривались в частном порядке с Джессом Торкефом, но могу заверить, что у него определенно имелись и другие обязательства, связанные с убийством драконов с целью получения прибыли. Вполне возможно также, что он был шпионом и работал на Калсиду. В любом случае Торкеф умер, а внезапное наводнение, от которого сильно пострадал мой корабль, унесло с собой все, что не было привязано. Поэтому боюсь, что даже если бы я был уполномочен завершить дела от имени покойного, то не смог бы этого сделать. Со своей стороны могу посоветовать повнимательнее присмотреться к человеку, который рекомендовал включить его в состав экспедиции. Джесс Торкеф определенно был предателем, и, кто бы ни привел его на борт моего корабля, он сделал это со злыми намерениями.
Услышав, что Эйдер тяжело запрыгнул на палубу, капитан повернул голову и улыбнулся Скелли, которая появилась у его локтя.
— Отдать швартовы! — велел он негромко и обернулся, чтобы посмотреть на делегацию на причале. — Вы не могли бы ненадолго отойти в сторонку? — любезно попросил капитан. — Нам нужно поменять положение баркаса для дальнейшей погрузки. Это займет не больше минуты.
— Он отплывает! — зашипел стоявший рядом с Полск член Совета, а потом, повернувшись к стражникам, закричал: — Не позволяйте им отдать концы! Держите швартовы! Не дайте им сбежать!
— Рубите канаты, если надо, — спокойно сказал Лефтрин.
Носовой швартов уже втаскивали на борт, а Сварг встал у руля. Стражник с копьем пытался удержать кормовой швартов. Большой Эйдер пожал плечами и покачал головой, наблюдая за бесполезными попытками преследователей, а потом наклонился и отвязал канат от крепления, освободив Смоляного.
— По местам! — крикнул Сварг, и команда пришла в движение, начав действовать слаженно, словно была единым организмом.
— Смоляной? — тихо попросил Лефтрин, и живой корабль откликнулся сильным толчком невидимых, но мощных задних лап.
Капитан был рад, что держался за леер. Большой Эйдер крякнул от удивления и пошатнулся, когда баркас рванулся вперед. Наблюдая за изумленными стражниками, Лефтрин гордился тем, как ему удалось улучшить способности живого корабля, но в то же время и волновался: теперь его тайна будет раскрыта. С тех пор как стало известно, что такое диводрево на самом деле, любое его использование не только не одобрялось людьми, но и было строго запрещено Тинтальей. И то, что драконы, которых капитан сопровождал вверх по реке, приняли Смоляного, он приписывал терпимости Меркора. Он не хотел, чтобы об особенностях его корабля стало известно всем вокруг.
— Достаточно, дружище, — тихо сказал Лефтрин, и Смоляной стал грести осторожнее, чтобы все выглядело так, будто его команда обладала исключительными — однако не сверхъестественными — способностями.
— За нами погоня, капитан, — окликнул его Хеннесси.
Лефтрин посмотрел назад и чертыхнулся: старпом был прав. Либо Совет решил, что стражников недостаточно, либо несколько владельцев небольших лодок рассудили, что, следуя за Смоляным, смогут добраться до настоящих сокровищ. Слухи по Дождевым чащобам распространялись очень быстро, и Лефтрин не удивился бы, узнав, что даже мелкие торговцы прознали, что команда Смоляного нашла Кельсингру, но скрывает ее месторасположение. Капитан снисходительно усмехнулся, поскольку был уверен, что у преследователей ничего не получится.
— Держись от них на расстоянии, — велел он рулевому, — но не нужно…
Он не успел договорить — Смоляной сам принял решение. На этот раз он использовал не лапы, а скрытый под водой хвост: по поверхности реки вдруг пошли волны, и маленькие суденышки начали сильно раскачиваться. Когда Смоляной проплывал по мелководью, на мгновение его хвост стал виден. Потом баркас резко рванул вперед, а преследователям пришлось отчаянно сопротивляться волнам, чтобы не перевернуться. Не всем это удалось, и Лефтрин с сочувствием посмотрел на выбиравшихся из едкой воды матросов.
Отчаянный рывок Смоляного чуть не сбил с ног всю команду. Баркас стрелой полетел вверх по реке под изумленные возгласы свидетелей. Лефтрин расстроился: теперь отпираться бессмысленно, умные люди быстро обо всем догадаются. Он утешался лишь тем, что в ближайшие полгода они со Смоляным не вернутся ни в один из городов Дождевых чащоб. А к тому времени наверняка слухи уже утихнут и все позабудется.
Но пока Смоляной уверенно двигался против течения, а остатки флотилии лодок все еще пытались следовать за ним.
Хеннесси подошел к капитану посоветоваться:
— Как думаешь, они не попытаются взять нас на абордаж?
Лефтрин покачал головой:
— Да какое там, они еле-еле за нами поспевают. А скоро и вовсе отстанут: в темноте ничего не увидят, и им нужно будет пришвартоваться на ночь. А нам — нет.
— Думаешь, Смоляной сможет ночью найти дорогу вверх по реке?
Лефтрин усмехнулся:
— Нисколько не сомневаюсь.
— Ну вот, мы снова отправляемся навстречу приключениям, — сказала Малта дрожащим голосом. И закашлялась, пытаясь скрыть свое волнение. Но Рэйн все понял и обнял жену:
— Возможно, любимая, но на этот раз мы вместе. Втроем.
Послышался тихий шелест: это Тилламон приподняла край парусины и, наклонившись, тоже вошла в укрытие.
— Вчетвером, если считать меня, — сказала она брату и невестке, широко улыбаясь. В глазах ее горел какой-то непонятный Малте огонь.
— Неужели тебе не страшно? — спросила она золовку. — Мы понятия не имеем, куда плывем и насколько это далеко. Капитан Лефтрин предупредил, что нас ожидает много трудностей, там очень холодно. Мы оставили свой дом, и один Са знает, когда вернемся обратно. Чему ты радуешься?