Тилламон громко рассмеялась и откинула вуаль. Когда в последний раз кто-нибудь видел, как она улыбается? От смеха у нее задергались наросты, свисающие вдоль линии подбородка.
— Разумеется, мне страшно! Я понятия не имею, во что мы ввязались. Но, Малта, я наконец-то чувствую, что живу! Я выхожу в мир самостоятельно. И, судя по тому, что рассказал мне Рэйн, мы направляемся в небольшое поселение, где мне не нужно будет носить вуаль и переживать из-за того, что люди насмешливо перешептываются, когда я прохожу мимо. Ты сказала, что мы оставляем свой дом? У меня такое чувство, что я, наоборот, еду домой. Скорее уж, я покидаю мать, но думаю, что она меня поймет.
Тилламон устроилась на палубе рядом с самодельной колыбелькой Ефрона и нежно улыбнулась младенцу, когда тот проснулся.
— Можно мне подержать племянника? — нетерпеливо спросила она.
Солнце уже спешило к холмам, когда Хеби перенесла их назад через реку. Влажный ветер нагонял облака, затягивающие вечернее небо, и изо всех сил дул прямо в лицо Тимаре, но у нее мерзли только щеки. Все остальное — спасибо одежде и обуви Старших — оставалось в тепле. А благодаря чешуйчатому материалу, из которого были пошиты полусапожки, цепляться ногами за гладкие бока Хеби было значительно удобнее. Девушка крепко держалась за одеяние Рапскаля, а мешок, полный артефактов из Кельсингры, они пристроили между своими телами.
Тимара наклонила голову, прячась от ветра за спиной Рапскаля. Чтобы было не так страшно, она думала о хорошем — о том, как обрадуются остальные их находкам. Тимара сомневалась, что все хранители сумеют подобрать себе подходящую одежду, но с теми, кто останется без обновки, товарищи, по крайней мере, смогут поделиться поношенными вещами. Сегодня благодаря ей и Рапскалю жизнь в поселении станет немного лучше.
Как будто прочитав ее мысли, Рапскаль оглянулся через плечо:
— Знаешь, Элис это не понравится, — заметил он. — Она скажет, что надо было оставить артефакты на своих местах, что нельзя ничего перемещать, пока она все подробно не запишет. Не удивлюсь, если Элис даже попытается заставить нас вернуть все обратно.
— Я поговорю с ней, — уверенно пообещала Тимара.
Несмотря на разницу в возрасте, они с Элис подружились. Правда, сначала Тимара чувствовала себя неловко рядом с этой женщиной, которая не только была старше ее, но и принадлежала к состоятельной удачнинской семье. Элис так искренне восхищалась умением Тимары охотиться и ловить рыбу, что быстро завоевала ее сердце. Откровенно говоря, девушка сомневалась, что Элис обрадуется, увидев, что они с Рапскалем увезли из Кельсингры древние раритеты, и уж тем более согласится, что эти вещи надо раздать хранителям и использовать в качестве одежды. Но с другой стороны, Элис ведь сама носила платье Старших, найденное в Трехоге. Не будет же она настолько лицемерной, чтобы лишить остальных тепла и комфорта.
— Нас встречают! — перекрикивая ветер, заметил Рапскаль. — Посмотри!
Тимара осторожно глянула вниз. Действительно, все хранители собрались на берегу, и даже несколько драконов прогуливались там же. Золотой Меркор, задрав голову, пристально всматривался в небо.
— Наверное, они волновались за нас! — прокричала девушка Рапскалю.
— Ну и напрасно. Мы с тобой вполне можем и сами о себе позаботиться, — самодовольно заявил он.
Тимаре не очень понравилось, как он произнес это «мы с тобой», словно бы отделяя их от всех остальных. Похоже, Рапскаль решил, что в их отношениях что-то принципиально изменилось. Так ли это? Уж не воспринял ли он прошлую ночь как своего рода признание, что Тимара выбрала его? А это на самом деле так? Она и впрямь наконец-то сделала выбор?
«Нет!» — ответила она себе решительно. Да, Тимара переспала с Рапскалем, но сделала это под влиянием порыва. Это ни на что не влияет, она не собирается принимать на себя какие-либо долговременные обязательства.
Все это время — и пока они кружили над собравшимися хранителями, и когда Хеби с торжествующим ревом начала плавный спуск на землю — Тимара гадала, понимает ли Рапскаль это так же ясно, как и она сама.
Татс наблюдал за кружащей в небе алой драконицей. Дождь и ветер слепили его, но он прищурился, всмотрелся как следует и решил, что глаза его не обманывают: в Хеби действительно что-то изменилось. Ее крылья выглядели более пропорциональными, да и летела драконица гораздо увереннее. Она блестела и переливалась даже в слабом свете пасмурного дня. Когда Хеби подлетела ближе, Татс смог разглядеть двух всадников у нее на спине. Облегчение смешалось с ревностью: Тимара в порядке, но она с Рапскалем. А потом луч заходящего солнца упал на них, и всадники засверкали так же ярко, как и дракон, на котором оба сидели верхом.
— Что это на них надето? — вслух изумился Татс.
— А где Синтара? Почему она не возвращается вместе с ними? — спросила Элис, присоединившаяся к остальным наблюдателям.
— Синтара охотится, — ответил ей Меркор. Золотистый дракон и его хранительница Сильве смотрели в небо. — Она раскрыла свои крылья и обрела силу. Теперь она сумеет охотиться самостоятельно и не будет так сильно зависеть от Тимары.
— А это означает, что Тимара сможет помогать кормить остальных драконов, — серьезно заявил сине-черный Кало.
— Между прочим, твой собственный хранитель — охотник. Так что ты не должен нуждаться в дополнительном внимании, — возразил ему Сестикан. Размерами он уступал Кало, но, казалось, постоянно стремился спровоцировать большого самца.
Татс поспешно встрял в их беседу, пока не разгорелась очередная ссора:
— Мы, хранители, делаем все, что в наших силах, чтобы обеспечить мясом всех вас.
— И тем не менее мы всегда голодны, — недовольно отозвался Кало, не отрывая пристального взгляда от алой драконицы.
Хеби теперь кружилась все ниже, готовясь приземлиться, а это всегда было захватывающим зрелищем. Татс подозревал, что при этом она больше действует методом проб и ошибок, нежели руководствуясь наследственной памятью о том, как должен приземляться дракон. И этот раз не был исключением. Она петляла совсем низко, летя против ветра, чтобы уменьшить скорость. Алая драконица выбрала длинную и ровную прибрежную полосу, и все поспешили убраться подальше с ее дороги. Хеби широко распахнула крылья и откинулась назад. Если до этого ее передние лапы были аккуратно прижаты к туловищу, а задние — вытянуты вдоль хвоста, то теперь она резко выпрямила их и растопырила. После того как ее задние лапы коснулись земли, она сделала на них несколько шагов, а затем упала на передние. Так Хеби скользила вплоть до полной остановки, шевеля вдобавок хвостом. Рапскаль перенес такую посадку совершенно спокойно, но Тимара изо всех сил вцепилась в молодого человека, уткнувшись лицом ему в спину. Когда Хеби остановилась, девушка начала потихоньку сползать с плеча драконицы.
Татса так и подмывало броситься вперед и поймать ее. Но он не сделал этого, поскольку сомневался, что Тимара одобрит подобный поступок.
— На них одежда Старших! — В словах Элис удивление смешалось с ужасом.
Когда Рапскаль соскользнул вниз, присоединившись к Тимаре, Татс услышал возгласы удивления и смех других хранителей. Кричащие цвета смотрелись на парне просто нелепо — во всяком случае, так показалось Татсу вначале. Но, когда Рапскаль картинно поклонился всем собравшимся на берегу, он вдруг подумал, что новый наряд очень элегантно смотрится на высокой и стройной фигуре хранителя Хеби. Эта одежда как нельзя лучше подходила истинному Старшему: такая же яркая и красочная, как и сам Рапскаль. И неужели он сделался еще более алым с того времени, как Татс видел его в последний раз?
Он перевел взгляд на Тимару и понял, что его первое впечатление было правильным. Она тоже изменилась за ночь, причем дело было не только в новой одежде. Голубоватая чешуя у нее на лице приобрела цвет индиго с серебряными прожилками. Тимара оживленно осматривалась вокруг, но, когда встретилась глазами с Татсом, поспешно отвела взгляд. И он сразу понял, что произошло.
В ушах у Татса зашумело, и время для него как будто остановилось. Он чувствовал, что шатается от ветра, как дерево, готовое вот-вот упасть на землю. Он знал и все же не мог поверить до конца, что это правда. Тимара отдалась Рапскалю. Значит, долгие годы знакомства, крепкая дружба, его отчаянные ухаживания за ней в последние несколько месяцев — все это для нее ничего не значило. Она предпочла ему Рапскаля. Татс постарался не думать об их сплетенных вместе телах. Он не хотел задаваться вопросом, поцеловала ли девушка Рапскаля первой, представлять, как они очертя голову бросились в омут страсти или, хуже того, сближались со сладостной медлительностью.
Хеби отошла вниз к воде, чтобы попить, не обращая внимания на хранителей и других драконов, собравшихся на берегу. Татс в оцепенении стоял на месте, в то время как остальные окружили парочку и накинулись на них с вопросами:
— Что случилось в городе прошлой ночью?
— В Кельсингре был пожар? Мы видели повсюду зарево!
— Где Синтара? Она и вправду научилась летать?
— Почему Синтара не вернулась?
— Где вы взяли эту одежду?
Вопросы градом сыпались на них, и Рапскаль с Тимарой говорили одновременно. Татс видел, как девушка открыла мешок, который они привезли с собой, и начала вытягивать оттуда туники и платья, штаны и обувь. Казалось, никто не замечал, что поднялся ветер и дождь усилился. Тимара быстро вытряхивала вещи и раздавала их направо и налево, а хранители то и дело восхищенно и радостно вскрикивали. На берегу царило всеобщее радостное волнение, пока Элис внезапно не закричала:
— ОСТАНОВИТЕСЬ! А ну-ка, перестаньте обращаться с вещами Старших так небрежно! Немедленно положите все обратно!
Ликование разом прекратилось, и все глаза обратились на женщину из Удачного, которая резко двинулась в сторону хранителей. Ее щеки покраснели от гнева, а голос дрожал от ярости, когда она вопрошала:
— Тимара, Рапскаль, и о чем вы только думали, когда забирали наследие Старших из города? Я должна точно знать, где вы их нашли, нам нужно измерить их и…