— Хорошо. Оставь меня.
Короткий зимний день подходил к концу, и начался дождь, который давно уже собирался. Гест налил себе чая и с чашкой в руке подошел к окну, чтобы посмотреть на сад. Весь какой-то бурый, грязный и наводящий тоску. Гест потянул за шнур, и занавеска закрылась. Он устроился в своем любимом кресле у камина и отхлебнул напиток. Вкус был неплох, но не так великолепен, как на рынке. Была в нем какая-то приторно-сладкая нотка. Гест отпил еще и покачал головой. Идиот-повар испортил чай, добавив туда мед или что-то в этом духе. Он поднял крышку чайника и принюхался. Внезапно к горлу подступила тошнота.
Гест нахмурился, и тут в дверь вновь постучали.
— Войдите! — сказал он и, увидев, что это Чед, немедленно распорядился: — Забери это обратно на кухню и скажи повару, что стоимость испорченного чая будет вычтена из его жалованья. Пусть заварит еще раз, в чистом чайнике, и ни в коем случае ничего не добавляет.
— Конечно, сударь. — Чед поклонился, положил на край стола небольшой сверток и забрал поднос. — Вам только что доставили посылку, и курьер сказал, что ее следует открыть немедленно. Вроде как это может испортиться. Да, а еще тут пакет от торговца чаем.
Чед уже направился к двери. Гест снова нахмурился. В новой посылке, скорее всего, остаток заказанного им сыра. Надо было отдать слуге, чтобы отнес прямо на кухню. Еще чай? Они что, по ошибке отправили ему заказ дважды? Его желудок недовольно заурчал, когда дверь за слугой закрылась.
Гест взял небольшой пакет без всяких надписей, про который Чед сказал, что его следует поскорее распечатать. Вряд ли там сыр, больно уж сверток маленький. Так, посмотрим: мятая бумага неаккуратно перевязана бечевкой. Сражаясь с узлами, Гест одновременно разглядывал доставленный чай. Он был красиво упакован в оберточную бумагу синего цвета, а на восковой печати стоял оттиск торговца. Совсем непохоже на тот, первый пакет с чаем, который он отправил на кухню…
Из обертки выпало ухо. Гест издал возглас страха и отвращения и отшатнулся от стола. Но потом любопытство пересилило, заставив его подойти ближе, чтобы получше рассмотреть жуткую посылку. Серег в ухе не было, но там осталось множество отверстий. Это ухо могло принадлежать только одному человеку. Гест машинально отбросил смятую бумагу, которую держал в руке. И увидел паучьи письмена, покрывавшие ее изнутри. Он заставил себя расправить листок и прочитать адресованное ему послание.
Советую тебе поскорее найти своего раба и обещанный нам товар. Не думай, что твои уши или твоя жизнь в большей безопасности, чем у твоего наемника. Я могу убить тебя в любой момент. Думаю, ты понял, что произойдет с тобой, если будешь и впредь мне противиться. Да, кстати, как тебе понравился чай?
Чудовищный спазм скрутил живот Геста; бедняга упал на колени, и его вырвало. Комната бешено кружилась перед глазами.
— Яд, — прохрипел он, — меня отравили.
Но никто его не услышал.
Седьмой день месяца Рыбы, седьмой год Вольного союза торговцев
От Эрека из Трехога — Рейалу, исполняющему обязанности смотрителя голубятни в Удачном
Личное сообщение для тебя, племянник. Как же странно так называть тебя!
Глава местной гильдии Голубиной почты, похоже, наконец-то понял, что я неплохо разбираюсь в том, как следует кормить птиц и заботиться о них. Вчера он предложил мне перевестись сюда, в Трехог, в качестве смотрителя местной голубятни. Я ответил, что подумаю, такие вещи с кондачка не решаются. Но, вообще-то, почему бы мне здесь и не остаться? Хотя Детози и храбрится, я знаю, что переезд в Удачный ее пугает. И должен признать, что ее родной город с домами-скворечниками оказался гораздо более интересным и привлекательным, чем я ожидал!
Но если я приму это предложение, то мое место в Удачном освободится. И у меня будет право рекомендовать человека, который станет присматривать за моими птицами.
Конечно же, это будешь ты.
Отправь мне личное послание и напиши, что ты об этом думаешь. Но имей в виду, что если ты вступишь в должность, то тебе придется остаться в Удачном навсегда.
В любом случае ничего еще не решено окончательно, так что, пожалуйста, пока никому ни слова. И как следует подумай, прежде чем соглашаться, хорошенько все взвесь.
Твой дядюшка Эрек
Глава 15. Странные союзы
— Ну что же, я готов выслушать тебя.
Лефтрин сидел за столом в камбузе, положив руки на столешницу. Он пытался вспомнить, просила ли Беллин когда-нибудь прежде поговорить с ним с глазу на глаз. Вроде бы нет. Капитан старался сохранять спокойствие, но в глубине души боялся того, что она ему скажет. Вдруг Беллин серьезно больна? Или у Сварга проблемы со здоровьем, а он от всех это скрывает? Правда, оба они с виду крепкие, но мало ли что может случиться. Лефтрин искренне беспокоился о них — и как друг, и как капитан. Команды живых кораблей, как правило, формировались раз и навсегда. И потеря любого из членов команды может надолго выбить Смоляного из колеи. Лефтрин старался не накручивать себя раньше времени, но когда Беллин тихо заперла обе двери камбуза и принесла две кружки кофе, им вдруг овладели самые мрачные предчувствия.
— Я хотела сказать две вещи, — начала Беллин без предисловий. — Обе они лично меня не касаются, а одна из них, возможно, не касается напрямую и тебя. Но все, что происходит на палубе Смоляного, так или иначе влияет на всех нас, и я считаю своим долгом предупредить тебя.
Страх сдавил грудь капитана.
— Кто-то болен? — потребовал он ответа.
— Ха! — У Беллин вырвался смешок. — Ну, некоторые называют это болезнью, и лично я бы, пожалуй, не стала с этим спорить. Если уж на то пошло, ты и сам знаком с этим недугом не понаслышке.
— Беллин! — сказал он строго, и ее улыбка растаяла.
— Капитан, наш Хеннесси влюбился. В Тилламон Хупрус, женщину, стоящую гораздо выше его по положению. Думаю, ты должен знать об этом. Вряд ли Рэйн Хупрус обрадуется, узнав, что его сестру обхаживает простой матрос. На Смоляном дружная команда, и даже в тяжелые времена мы все стоим друг за друга горой. Именно поэтому, когда какая-то неприятность пытается забраться к нам на борт, мы должны все вместе скинуть ее в воду прежде, чем она успеет поставить ногу на палубу.
Некоторое время Лефтрин ошеломленно смотрел на Беллин, а потом перевел взгляд на черную поверхность кофе, плескавшегося в его кружке. Он пытался осмыслить новость. Уж чего-чего, но такого поворота капитан никак не ожидал. Хеннесси влюблен? Это очень плохо. Но гораздо хуже то, что он втюрился в пассажирку, да еще вдобавок женщину из очень знатной и состоятельной семьи, финансирующей их путешествие.
Он тяжело вздохнул и сказал:
— Я займусь этим.
Безусловно, его обязанностью как капитана было вникать во все, что происходит на борту. Вот только с какой стороны зайти, какие лучше подобрать слова, чтобы достучаться до Хеннесси? Если это просто увлечение, то Лефтрин заставит старпома выкинуть это из головы. Но если Хеннесси и впрямь отдал свое сердце этой женщине… Капитан подумал о том, какие чувства вызывала в нем самом Элис, вспомнил, как Седрик пытался заставить его отказаться от нее. Его тогда ничто не смогло остановить.
— Учти и еще кое-что, капитан. Тилламон отвечает ему взаимностью. Хеннесси нравится ей, по-настоящему нравится. Я видела вчера вечером, как сестра Рэйна сидела на палубе рядом со Скелли. Обе примерно одного возраста, и, когда я подошла к ним, они вели себя как подружки-ровесницы. Сплетничали о парнях. — Беллин покачала головой и нежно улыбнулась. Затем, вздохнув, добавила: — И это подводит меня ко второй проблеме, о которой я хотела упомянуть. Насчет Скелли…
Лефтрин хотел что-то сказать, но Беллин жестом остановила его:
— Капитан, ты обещал меня выслушать, так что, пожалуйста, не перебивай. Я знаю, что Скелли — твоя племянница. Но она и мне тоже не чужая. У нас со Сваргом, похоже, уже никогда не будет своих детей, и мы относимся к ней как к родной дочери. Мы с мужем искренне любим эту девушку и беспокоимся о ее судьбе. И нам очень не нравится то, что с ней сейчас происходит. Мы знаем, Скелли надеется, что семья ее жениха в Трехоге разорвет помолвку, когда узнает, что теперь она вряд ли будет твоей наследницей. А если это произойдет, то она сразу бросится в объятия этого парнишки, Алума. И ничего хорошего из этого не выйдет. Суди сам: он превращается в Старшего, а она — нет. Алум явно не захочет плавать с нами на Смоляном, да и не сумеет он этого сделать, поскольку должен будет остаться со своим драконом. Сманит нашу Скелли на берег, а она поначалу и впрямь сможет подумать, что способна покинуть палубу корабля и счастливо жить на твердой земле. Однако, боюсь, хватит ее ненадолго: на месяц, ну на два. А что дальше?
— Возможно, что Алум — это несерьезно, просто временное увлечение. Посмотрим. Ладно, Беллин, я понял тебя и непременно обо всем позабочусь.
Беллин чуть заметно кивнула в ответ:
— Не сомневаюсь, капитан. Ты хорошо заботишься обо всех нас, и о Смоляном тоже. Сейчас тебе не позавидуешь. Но уверена, ты сделаешь все правильно.
Беллин тяжело встала, допила последний глоток кофе и повесила кружку на место. Отодвинула засов на двери в кубрик и на палубу и вышла, оставив капитана в одиночестве.
Лефтрин долго сидел неподвижно, вертя в руках свою кружку. На палубе послышался женский голос. Тилламон. Наклонившись, чтобы выглянуть в небольшое оконце, он увидел, как она улыбается. Сестра Рэйна сняла вуаль, а ветер свободно играл ее распущенными волосами. Сегодня выдался первый день без дождя, и солнце по-настоящему пригревало.
— А откуда ты знаешь, где для корабля достаточная глубина, а где нет? — спрашивала кого-то Тилламон.
— Смотрю на поверхность реки и сразу все понимаю. — Голос Хеннесси. Капитан никогда не слышал, чтобы тот говорил таким тоном. — Сам не знаю, как это делаю: просто смотрю и вижу!