— Не может быть, — покачала головой Таня, позволяя Лапочке увлечь себя за ней.
— Что не может быть?
— Сто раз. Сказки…
— Ну может и не сто, — погрустнела Лапочка: — только он все равно помер. Да туда ему и дорога, он ее давно доводил. Водку пил, деньги из дома таскал. Один раз на Иванова накричал. Чуть не подрался с ним.
— Стой, не тащи ты меня так, у меня каблуки отлетят! Чего ты несешься, как лошадь?
— Если из-за тебя, Танька, мы сейчас опоздаем, то я с тобой не знаю что сделаю! — прокричала Лапочка.
— Дался тебе этот концерт!
— Вот и дался! Там же Рики Монтано выступает. Вот возьмет и заметит, какая я, Лапочка замечательная девушка. И увезет меня в свой замок на берегу… эээ, какого-нибудь моря.
— Ага, он спит и видит…
— Сарказм — это бессилие юмора, дорогая моя. Его импотенция… — с важным видом сказала Лапочка. Они не выдержали и прыснули. Постовой на углу улицы только головой покрутил им вслед, а подружки вбежали в холл концертного зала, умирая от хохота.
Скопление народа не смущало его. Он знал, где она находится, что она говорит и с какой частотой бьется ее сердце. Если было бы нужно, то он с закрытыми глазами мог бы нарисовать контуры ее рта, или рассказать ее ночные страхи или мечты.
— Привет! Это Таня, она моя подруга! — сказала Лапочка. Они сидели в кафе напротив зала, где только что закончился концерт.
— Таня! А это Наоми. — мулатка сверкнула ослепительной улыбкой и пожала Танину руку.
— Наоми, ты представляешь, Таня билеты на этот концерт нашла. Нет, не на улице. Дома, на туалетном столике. Да, нет, правда. Может это поклонник какой подбросил?
— На твоем месте я бы завела себе пистолет и плотнее запирала окна. — сказала мулатка: — сейчас этот тип подбросил билеты, а завтра подбросит бомбу.
— Ты мыслишь негативно, Наоми. А вдруг это сам Рики Монтано сделал? — сказала Лапочка, забирая свои бесплатные коктейли со стойки бара: — может у него любовь к нашей Тане, а?
— Милочка. — сказала мулатка, наклоняясь к Тане: — Не слушайте Лапочку и вообще старайтесь держаться подальше от ее безудержного оптимизма. Заляпает с ног до головы. А у Рики одних только любовниц целый самолет.
— Думаю, что не целый самолет. Наверняка там осталось местечко-другое. — Лапочка поболтала свой коктейль и спросила:
— Наоми, а где твой прошлый хахаль, этот, как его… Лизун, Лизатор…
— Листат. Я послала его подальше. Этот ублюдок не смог даже купить мне цветов.
— Да?
— Ты же знаешь, я люблю тюльпаны, и он это знал. Да все это знают. Но прийти на мой день рождения с гладиолусами… и при этом врать про то, что все тюльпаны в городе скупил какой-то сумасшедший. Знаешь, да черт с ними с цветами. Ложь, вот то, что я в мужчинах не приемлю. А у тебя как?
— Дай-ка подумать. — Лапочка задрала голову вверх и что-то стала прикидывать на пальцах: — Мортимер уехал в Южную Америку, он ищет там древние склады инков, Рокотов сломал себе ногу на каких-то там испытаниях и сейчас валяется в военном госпитале, Сакеда жутко занят… судя по всему я одинока.
— Тань, а ты что, свой коктейль не пьешь? — спросила Лапочка, когда они перестали смеяться.
— Да пью я, пью… — Таня отпила из бокала и почти тотчас почувствовала себя дурно.
— Тань… ты чего, а? — обеспокоено спросила Лапочка, заглядывая ей в глаза.
— Я… извините, девочки, мне выйти надо. — Таня прижала платок ко рту и направилась в сторону уборной.
Нужно только выбрать момент. Точку соприкосновения. Момент влияния. В этот момент он чувствовал себя почти богом. Он мог … ну, не все, но многое. Вот она эта точка, за этой дверью. Все должно случиться сейчас!
— Какого черта? — вежливо поинтересовался Рик Монтано, Принц Гитары и Золотой Голос Юго-Востока у своего менеджера, взяв того за грудки.
— Извини, Рики. — сказал тот, пытаясь развести руками: — слушай, я не виноват. Потерпи немного. Чуть-чуть.
— Чуть-чуть — это сколько? Вячеслав, я твое чуть-чуть…
— Сколько? Ну, часа два… максимум три, но ты не беспокойся Рики, все будет в лучшем виде.
— Вот как. Всего-то. — Рик прищурился на белый циферблат часов, вмонтированных в стену: — Потерпеть два часа. Да я лопну на хрен. Во мне этого чертова пива литров пять уже наверно.
— Рики, Рики, мальчик мой, не расстраивайся, вот у меня бутылочка есть, ты можешь сделать пи-пи сюда, а Жорик выкинет.
— Ну уж нет. Я пойду в туалет.
— Рики, тебе нельзя там появляться! Там же поклонники, они же тебя на лоскуты порвут, на сувениры пустят!
— Успокойся, я видел кафе напротив, пойду, загляну туда, заодно и опростаюсь. Эй, Жорик, тебе чего купить?
— Ээ, спасибо, босс, ничего не надо… — замотал головой Жорик.
— Ну ладно. — Рик отпустил менеджера, разгладил тому лацканы пиджака и, сняв с него шляпу нахлобучил себе на голову.
— Теперь-то меня точно не узнают, а?
Войдя в кафе Рик огляделся. Ничего достопримечательного. Пластиковая стойка, вентиляторы наверху едва вращаются, несколько столиков заняты, но большинство свободны, бармен наливает кому-то пиво, при этом рассказывая официантке что-то смешное, та смеется и в шутку бьет его полотенцем по плечу. На вопрос насчет уборной она не переставая смеяться машет рукой вглубь зала и Рик идет туда, повинуясь этому взмаху. На двери нарисован полустертый силуэт, Рик изучает его, пытаясь понять, мужской это силуэт или женский. Но физиология берет свое и он, плюнув на условности входит внутрь. И замирает в удивлении. У стенки туалета он видит двоих в черном. То есть абсолютно в черном. С ног и до головы. И девушку…
— Эй! — кричит Рик, прежде чем голос его благоразумия велит ему заткнуться и убираться отсюда, вызвать полицию, девять-один-один, специалистов по переговорам или на худой конец своего менеджера: — Эй, а ну-ка отпустите ее!
— Да ну? — говорит один из черных поворачиваясь. В его руке блестит сталь. Рик не может отделаться от ощущения, что это он уже где-то видел, словно бы он проживает все по второму разу, словно бы камера, которой снимают его жизнь, жизнь Рики Монтано, эта камера отъезжает назад и он летит по темному тоннелю, а где-то далеко-далеко к нему подходит парень в черной рубахе, играя лезвием ножа.
— Ха! — выкрикивает Рик, стряхивая с себя оцепенение, и наугад бьет черного ногой, так, как это делают в фильмах. К обоюдному удивлению нога попадает в цель и нож вылетает из руки в сторону. Черный бросается в атаку, его кулак летит в голову, но Рик пригибается и принимает удар плечом. Ответный ход — головой в переносицу, когда-то, когда он выступал в подвалах и кабаках, этот удар частенько выручал его и сохранял гитару.
И сейчас главное — контроль, он не мог позволить всему идти как заблагорассудится. Конечно, что-то пошло не так, как он рассчитывал, но его глаза по прежнему следили за ней, его приборы передавали на экраны частоту пульса, кислотность слюны, уровень адреналина в крови…
— Эй, мисс, с вами все в порядке? — спросил Рик, склоняясь над лежащей девушкой. Симпатичная мордашка, подумал Рик, и лежит она так… как-то…
— Эй, мисс… вот и хорошо. Говорить можешь?
— Я… что происходит? — она проследила за его взглядом и торопливо одернула юбку, скрывая точеные коленки.
— Да ничего особенного, в общем-то. Кто-то пытался тебя похитить, ну, знаешь, такие парни в черном. А потом прибыла кавалерия… — Рик дурашливо просвистел сигнал "в атаку".
— Да? Спасибо… черт, ничего не помню. Голова просто раскалывается. Где моя сумочка?
— Не знаю. — Рик встал и задумчиво окинул взглядом поле сражения: — Не видел. Там было что-нибудь ценное?
— Да кроме билетов на этого дурацкого Рики Монтано ничего особенного. Хотя тушь жалко.
— Дурацкого?
— Слащавого типа в серебристых обтягивающих штанах. Помогите мне встать. Спасибо.
— Не за что. — Рик подумал, что ему пора делать свои дела и отваливать, неровен час дамочка его узнает и тогда… нет, немного приключений только на пользу, но все уже кончилось и он, конечно был бы не прочь затащить эту красотку в постель, но он знал этот тип. Она не ляжет с ним просто так, а если ляжет, то это будет раз и навсегда. Для нее. Это не девушка из группы поддержки, для которой переспать — что сигарету выкурить. Черт, да Рик и сам относился к сексу так же — легко и спокойно. Если хочется, то почему бы и нет? А люди вроде нее всегда вызывали у него смутную неприязнь. Или тем, что говорили ему "нет", или тем, что знали что-то, что он не знал. Или не хотел знать. Какого черта, сейчас он скажет "не за что, мисс" и пойдет своей дорогой, вот только надо поссать, а то он совсем забыл о том, что может лопнуть…
Сзади хлопнула дверь и чей-то голос рявкнул в самое ухо:
— Полиция! Держите руки так, чтобы я мог их видеть, мистер!
— Эй, в чем дело?
— Руки, я сказал! И вы тоже мисс.
— Но…
— Не шевелиться! У меня палец на курке так и чешется. Фрэйзер, надень на них браслеты. — на запястьях Рики защелкиваются металлические кольца наручников.
— Эй, у меня есть адвокат! И вы…
— Правильно, мистер. Вы имеете право на адвоката. И все такое прочее. Фрэйзер, дай-ка ему по почкам, чтобы не выкобенивался.
— Только не… Охх…
— То-то же. У тебя ублюдка только одно право — сесть лет на двадцать. Вместе со своей подельницей.
— Да я ее в первый раз вижу!
— Карлос, не морочь мне голову. Мы про тебя все знаем.
— Извините, офицер, но я тоже вижу этого типа в первый раз.
— И вы тоже мисс. В участке разберемся.
— Нет, ну какой бред, а?
— Еще по почкам захотел?
— Все-все, я уже иду.
Глаза следили за ними, когда они шли по коридору, когда они вышли на улицу и сели в патрульную машину. Давление, пульс, адреналин… слова… фразы…
— Вы что-то сделали? — шепотом спросил Рик у девушки, пока они ждали в коридоре полицейского управления.
— Нет. А вы?
— Тоже нет. Ну, то есть я дал разочек тем типам, что пытались вас похитить, но в остальном… — он пожал плечами: — и даже не пытался вас изнасиловать. Хотя сама по себе мысль ничего…