Когда они сели в ничем не примечательную машину, припаркованную возле здания, я вошла в общежитие и начала подниматься по лестнице, строя догадки. Чем провинилась Виолетта, что за ней прислали инквизитора? Нарушила закон о возрастном ограничении? Но ей, кажется, уже исполнился двадцать один год. Хотя, возможно, ещё нет… Мы с Виолеттой никогда близко не общались, поэтому я не знала, когда у неё день рождения. Знала только, что она старше меня.
Новая догадка обожгла меня своей возможной вероятностью, и я остановилась между этажами, вцепившись похолодевшими ладонями в перила лестницы. Связано ли это с убийством декана? Виолетта не так давно рассказывала о том, что встречала его ещё до поступления в университет.
Может, и об этом нужно рассказать Княжевичу?
Внизу на лестнице раздались шаги, и я одним махом взлетела на свой этаж. Вытащила из сумки ключ от комнаты, а через несколько секунд уже захлопнула за собой дверь и, прислонившись к ней, устало сползла на пол. Что случилось с моими нервами, если даже просто шаги на лестнице были способны заставить меня настолько перепугаться?
Неловко поднявшись, я начала собирать вещи, не слишком аккуратно бросая их в большую спортивную сумку, заменявшую мне чемодан. Когда взгляд упал на стопку уже прочитанных библиотечных книг, я решила оставить их здесь. Мысль о том, чтобы идти в университет сдавать их, была просто невыносима, к тому же, едва ли Анна Аркадьевна в такое время находилась на своём посту в библиотеке.
Через четверть часа я торопливо спустилась по лестнице, вышла из здания и направилась к трамвайной остановке. Ситуация, сложившая со вчерашнего вечера, выглядела не лучшим образом. Декан убит, я свидетельница преступления (а свидетели, как все знают из детективов, долго не живут), Виолетту забрал инквизитор.
Мне же совершенно не с кем поговорить, а, даже если бы и было, с кем, то об убийстве декана я никому не должна рассказывать. Моей версии событий надлежит выглядеть так: я была в одной из аудиторий, выйдя оттуда, в коридоре услышала крик библиотекарши Анны Аркадьевны и прибежала к ней, а затем ушла из университета. Я очень-очень надеялась, что, если кто-нибудь будет меня об этом расспрашивать, не запутаюсь в показаниях.
Мне удалось застать своих приёмных родителей в тот момент, когда они ждали такси и уже собирались выходить из квартиры. Возле двери стояли чемоданы, и вид у них обоих был донельзя взволнованный. Я вспомнила, что они уже давно никуда не ездили.
— Как ты быстро приехала! — воскликнула мама, торопливо обнимая меня за плечи и тут же переключаясь на вытирание пыли. Она всегда умудрялась находить какие-то домашние дела, когда нервничала. — Как у тебя дела?
— Всё нормально, — буркнула я, пожимая плечами.
— Ты ведь не нашла себе молодого человека? — поинтересовалась она. — А то соседи говорят, что Элка-то замуж выходит.
— В самом деле? — переспросила я, вспомнив свою соседку, которую знала с детства. — За кого?
— Кажется, за своего однокурсника. Но ты-то так не торопишься, а? — уточнила мама, переглядываясь с отцом, словно они подозревали, будто, оставшись одна в квартире, я тут же приведу в неё жениха, после чего закачу шумную вечеринку, в общем, устрою разврат и пьянство.
— Разумеется, нет, — проговорила я. — Я ни с кем не встречаюсь.
— Да, ты у нас не из тех, кто влюбляется, — уже с улыбкой произнесла она. — Что же, присядем на дорожку, и мы убегаем!
Мы присели — кто куда, я уселась прямо на пол, подобрав под себя ноги. Затем я ещё раз пожелала им хорошего отдыха, и они ушли. Я заперла дверь, взяла с пола сумку и пошла в свою комнату, чтобы разобрать вещи.
В комнате всё оставалось, как и было, и мне это нравилось. Все мои безделушки, детские игрушки, книги находились на своих местах. Кровать была застелена всё тем же клетчатым пледом, который я сама выбирала в магазине. Находясь здесь, я, в самом деле, могла представить себе, будто ничего не было. Что я ещё не окончила школу, Элка не выходит замуж, а Университет Магии пока представляет для меня удивительную загадку и символизирует ожидание чего-то по-настоящему волшебного.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Я подумала, возможно, родители что-то забыли, но всё же прильнула к замочной скважине, жалея, что на двери нет специального «глазка». Всё было тихо, но рассмотреть ничего не удавалось.
Я рискнула открыть дверь и недоуменно осмотрела пустую лестничную площадку. Никого не было. Опустив глаза, я заметила лежащий на коврике возле двери белый конверт.
Глава 5
Почти целую минуту я рассматривала небольшой белый конверт, лежащий на коврике у входной двери, чувствуя, как мне не хочется его поднимать. Но всё же победило любопытство. Быстро наклонившись, я взяла конверт, захлопнула дверь и вернулась в свою комнату.
Конверт был заклеен. Открыв его, я извлекла листок бумаги и почувствовала, как дрожат руки. От страха, от волнения? Мне вдруг показалось, что за мной сейчас наблюдают. Я подошла к окну и задёрнула шторы, хотя понимала, что это действие едва ли поможет прогнать неприятное ощущение, будто кто-то внимательно рассматривает меня и ожидает моей дальнейшей реакции.
Листок был вырван из блокнота. На нём оказалось всего несколько слов, написанных быстрым небрежным почерком. Совершенно незнакомым. Я прочитала. Затем ещё раз.
«Если ты думаешь, что вчера в университете никто ничего не заметил, ты ошибаешься. Будь осторожна, когда остаёшься одна», — было написано на листе. Всего два предложения и никакой подписи. Но за ними стояла угроза, особенно очевидная сейчас, когда я, в самом деле, осталась одна.
Не было со мной девчонок из общежития. Не было даже моей приёмной семьи. Оставался лишь Дарий. Только ему я могла позвонить. Но можно ли Княжевичу полностью доверять?
Ведь только ему я рассказала о том, что слышала и видела в университете…
Но всё же выбора не было. Если вчера вечером я ещё верила в то, что, рассказав Дарию обо всём, как бы переложила всю ответственность на его плечи, и мне больше ничего не должно было угрожать, то сейчас от этой надежды не осталось и следа. Тот, кто написал это письмо и оставил его под дверью квартиры, позаботился об этом.
А, если вспомнить о том, что письмо было оставлено у родительской квартиры, в которой я сегодня успела пробыть не так уж долго, становилось ещё страшнее. Ведь получается, что тот, кто оставил это письмо, был в курсе того, что сейчас я здесь, а не в общежитии Университета Магии. Это значит, что за мной следили?..
Но чего мог хотеть от меня человек, который написал письмо? Может быть, это не угроза, а предупреждение? Я не так часто читала детективы, но помнила о том, что обычно свидетелям преступлений приходится тут же начать опасаться за собственную жизнь. Порой им даже обеспечивали специальную охрану или прятали куда-нибудь по программе защиты свидетелей, но это, разумеется, в идеале. Мне бы такая охрана тоже не помешала…
Когда я запихивала листок обратно в конверт, руки дрожали ещё сильнее. Отложив его в сторону, я отправилась на поиски своего мобильного телефона. У меня, в самом деле, не было другого выхода, кроме нового звонка Княжевичу, который, хоть и не пожелал ничего мне рассказывать, всё же оставался единственным человеком и магом, с которым я могла поговорить в этой ситуации.
Дарий снова ответил на звонок не сразу. Должно быть, у него были свои важные и неотложные дела, от которых я его отвлекала. Когда я уже собиралась отключиться, в телефоне раздался его голос.
— Вероника, что случилось? — проговорил он, и я едва не спросила его, откуда он знает, что у меня что-то случилось.
— Мне принесли письмо, — ответила я, подбирая слова. — Там написано, что меня в университете кто-то заметил. И предупреждают, чтобы я была осторожна.
— Чего-то в таком роде я и опасался, — глухо и как-то обречённо произнёс в ответ на это Княжевич. — Я приеду к тебе… вечером. Ты будешь в общежитии?
— Нет, я дома… у родителей. Только их сейчас нет, — призналась я. — Они уехали на месяц.
— Вот, значит, как, — задумчиво проговорил он. — Тогда никуда не отлучайся пока. Я позвоню, когда буду возле твоего дома. И вот ещё что… Собери вещи.
— Собрать вещи? — удивлённо переспросила я.
— Только самое необходимое, — добавил он и отключился от разговора.
Я растерянно поморгала, пытаясь найти ответ на вопрос, с какой целью он попросил меня собрать свои вещи. Может быть, Княжевич собирался предложить мне куда-нибудь уехать? И долго мне придётся так прятаться? Что я буду делать, когда начнутся занятия в университете? Пропускать их совершенно не хотелось.
Легко сказать «никуда не отлучайся, я буду вечером», но ведь до вечера ещё надо было как-то дожить. Я попыталась занять себя, чтобы время прошло быстрее. Почитала книгу, погадала на рунах (самые простые гадания серьёзной магией не считались, поэтому разрешались во внеучебное время даже до достижения двадцати одного года), собрала самые необходимые вещи всё в ту же спортивную сумку, протёрла пыль в своей комнате, даже постирала бельё. Но этот летний день, как назло, тянулся невероятно долго. Я то и дело посматривала на часы, но от этого только ещё сильнее казалось, что время идёт слишком медленно.
Когда Дарий Княжевич позвонил, за окном уже было темно. Кроме того, там начался дождь, громко стуча по крышам, шурша по листьям деревьев и вызывая ещё множество самых разных звуков, от каждого из которых я нервно вздрагивала и оглядывалась по сторонам. Если автор найденного под дверью письма решил довести меня до самой настоящей паранойи, то это ему просто отлично удалось.
Звонок мобильного телефона показался особенно громким. Голос у Княжевича был неожиданно бодрым. Он сообщил, что подъехал к моему дому, и попросил меня выйти.
Когда я спустилась по лестнице и выбежала из подъезда, Дарий уже вышел из машины. Как и я, он даже не подумал позаботиться о зонтике, поэтому его чёрные волосы уже успели намокнуть под дождём. Я вспомнила, что, выходя из квартиры, совсем забыла взять с собой письмо.