От Элки я узнала, что мои приёмные родители, в самом деле, приобрели небольшой дом с участком в расположенном недалеко от города дачном посёлке. Туда они решили отправиться на выходные, даже не подозревая о моём приезде. Соседка настояла на том, чтобы я им позвонила, что я и сделала сразу после её ухода.
Услышав мой голос, они неожиданно обрадовались и тут же пригласили приехать к ним. Некоторое время поколебавшись, я согласилась. На свежем воздухе восстановление после применения магии должно было пройти быстрее. Приёмные родители настороженно относились к магии, поэтому они уж точно не стали бы требовать от меня, чтобы я продемонстрировала им свои навыки в этой области. Кроме того, я вдруг поняла, что соскучилась по ним и хочу их увидеть, не откладывая это до их возвращения в город.
Я прибралась в своей комнате, разложила ещё несколько вещей в шкафу, в котором с удивлением обнаружила ряд предметов, которые считала давно потерянными. Собиралась позвонить Регине, но решила сделать это ближе к вечеру. Ко мне постепенно возвращалось присутствие духа, тревога отступала, и я ничуть не жалела о своём решении вернуться в Россию.
До дачного посёлка я добралась на стареньком автобусе, весело подпрыгивающем на ухабах дороги, что заставляло периодически хвататься за сиденье, которому бы не помешали непредусмотренные на этом транспорте ремни для пристёгивания. Я почти забыла об этих реалиях пригорода, но настроения мне это не испортило. Не всё же на двухэтажных лондонских автобусах кататься.
При воспоминании о Лондоне я тут же подумала о Тео. Я знала, что в скором времени мне будет его не хватать. Слишком уж мы успели привязаться друг к другу за проведённое вместе время.
Встреча с приёмными родителями прошла несколько неловко, но всё же довольно душевно. Я не увидела в их направленных на меня взглядах прежнего колкого недоверия. Возможно, они даже хотя бы самую малость гордились мною.
Наступил вечер, они отправились спать, но мне не спалось. Возможно, сказывалось изменение часовых поясов, которое я переносила не очень хорошо. Кроме того, в отведённой мне комнате было слишком душно, и, поворочавшись несколько минут на нешироком диване, я поднялась и решила прогуляться, учитывая, что уже почти летняя погода этому вполне благоприятствовала.
Постаравшись никого не разбудить, я выскользнула за дверь и пошла вперёд по ведущей в сад дорожке. Запрокинув голову, я несколько минут любовалась на звёзды, которые после города выглядели непривычно яркими и, казалось, подмигивали. Я не захватила с собой ничего тёплого, что можно было бы накинуть на плечи, поэтому, начиная замерзать, решила вернуться в дом.
Но, когда я вышла из-за деревьев, передо мной развернулась картина столь же невероятная, сколь и ужасающая. Глядя на дом и с возрастающим с каждой секундой страхом осознавая, что это вовсе не сон, я видела языки пламени, которые, словно возникая из ниоткуда, с громким треском охватывали деревянные стены и крышу дома. Я никогда не видела, чтобы огонь разгорался так быстро, а ведь я отсутствовала в доме всего несколько минут и, уходя, ничего подозрительного не заметила.
Сделав ещё несколько шагов вперёд, я попыталась войти в дом, чтобы помочь оставшимся там людям. Это далось мне нелегко — сколько себя помню, я по-настоящему боялась огня. Мне было некомфортно даже зажигать газовую плиту, и лишь используемые в магической практике свечи постепенно примиряли меня с этой опасной и непредсказуемой стихией. Но страх никуда не делся, и сейчас, когда я находилась в нескольких метрах от горящего дома, он снова напомнил о себе. Ещё не панический, но близкий к этому и набирающий силу с каждым мгновением.
Часть крыши обрушилась, когда я уже была рядом, и что-то скользнуло по голому локтю, оставив после себя вспышку острой боли, зашипев от которой я была вынуждена отступить. Собравшись с силами, я попыталась сотворить хотя бы простейшее заклинание, которое смогло бы помочь, но ничего не получилось. Энергия ещё не успела восстановиться, и в ближайшее время я была совершенно бессильна в магическом плане.
Тогда я закричала. Не зная, слышит ли кто-то мой крик, придут ли на помощь, смогут ли что-нибудь сделать. Тем временем, пожар разгорался всё сильнее, приближаясь к окружающим дом деревьям и готовясь перекинуться на соседние здания.
Мне приходилось всё дальше отступать в сторону, потому что пламя было быстрее меня и не желало отказываться от потенциальной жертвы, которая находилась так близко. Искры долетали до меня, жалили кожу, грозились поджечь одежду. В какой-то момент я едва не споткнулась в освещаемой лишь всполохами огня полутьме сада, куда зашла уже довольно далеко, оказавшись на границе с соседним участком, от которого сад отделял лишь невысокий плетёный забор.
Из других домов начали выходить люди. Я слышала крики, шум подъезжающих машин, затем завыла пожарная сирена. Когда ко мне подошёл незнакомый человек и попросил подойти к дому, сказав, что распространение огня остановлено, я не сразу ему поверила.
А чуть позже не поверила своим глазам, когда увидела направляющегося в мою сторону человека, который оказался Дарием Княжевичем собственной персоной. Кажется, увидев его, я даже рот приоткрыла от изумления. Он шёл ко мне от дома, который всё ещё оставался в огне, лишь слегка ослабившем свой натиск.
— Что ты здесь делаешь? — произнесли мы одновременно и, будь это другой случай, наверное, не удержались бы от того, чтобы рассмеяться.
Я заметила, что его лицо выпачкано сажей, а одежда в нескольких местах прожжена, как будто он находился к огню так же близко, как я, если не ещё ближе.
— Дом подожгли? — спросила я.
— Можно и так сказать, — отозвался он. — Но это был магический огонь. Для него не нужны бензин и спички.
Заставив себя снова посмотреть на догорающий дом, я вдруг с неожиданной силой, заставившей меня почувствовать нехватку кислорода, осознала, что я только что потеряла людей, которые вырастили меня, водили в детский сад, встречали из школы. Некоторое время назад я всё ещё верила в то, что их можно спасти, но обманывала себя. Почти невозможно выжить, если огонь будет гореть настолько сильно и распространяться с такой неестественной скоростью.
Но я всё же решилась задать вопрос о том, живы ли они.
— Там были люди, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос не начал дрожать. — Мои приёмные родили. Они…
— Нет, — ответил Дарий, не дожидаясь, когда я договорю фразу до конца. Он и так знал о том, что я хотела спросить. — Мне очень жаль.
Я промолчала. Губы дрожали, а почти забытая боль от ожога снова вспыхнула, заставив меня прикоснуться к этому месту и тут же отдёрнуть руку. Мысли о случившемся теснились в голове, но ни одна из них не казалась логичной и завершённой.
— Ты ранена? — заметив мой жест, произнёс Княжевич и, сократив расстояние между нами, обхватил моё запястье, слегка приподняв руку, чтобы лучше рассмотреть ожог. — Ты была в доме? Успела выбежать?
— Нет, — выдохнула я. Его пальцы были сильными и тёплыми, и мне не хотелось, чтобы он убирал руку. — Рядом… В саду. Я ничего не смогла сделать.
— Ты бы не остановила пожар одна.
— Я ничего не смогла сделать, — повторила я, когда он привлёк меня к себе, неловко обнимая и поглаживая по спутанным волосам.
Это длилось всего несколько секунд, а затем к нам подошли люди, которые хотели, чтобы Дарий поговорил с кем-то, кто вызвал сюда Магический Надзор. Он отпустил меня, но перед тем, как отойти, заглянул мне в глаза. Взгляд внимательный, почему-то виноватый, полный чего-то невысказанного. Мне снова показалось, что не хватает воздуха, а в горле будто заворочался колючий комок, но я не плакала. Пока не плакала.
— Отведите её в машину, и пусть маг-целитель займётся ожогом, — проговорил Княжевич.
Маг-целитель оказался пожилым человеком, похожим на доктора Айболита, как я его себе представляла по детской книге. Воспоминание о книжном шкафе в квартире приёмных родителей заставило меня мысленно увидеть их такими, какими они были, когда читали мне эти книги. Теперь я уже не могла сдерживаться — ком в горле, казалось, разросся до невероятных размеров, плечи задрожали, и по щекам потекли слёзы.
— Ну, тише, тише, — ласково произнёс маг-целитель, погладив меня по голове и прижав прохладную ладонь к ожогу на руке, где уже вздулись крупные пузыри. — Всё пройдёт. А поплакать надо, не стесняйся.
Я и не стеснялась. Его голос был добрым, а прикосновения аккуратными и осторожными. Боль в руке постепенно проходила, чего никак нельзя был сказать о всё сильнее осознаваемой мною горечи внезапной и ошеломительной в своём наступлении утраты.
Через некоторое время маг-целитель вышел, напоследок прошептав над моей склоненной головой заклинание, слов которого я не различила, и попросив меня оставаться в машине. Вскоре появился Дарий. Он занял водительское кресло, а сзади разместились ещё два человека — должно быть, его коллеги из МН.
— Мне придётся тебя допросить, — произнёс Княжевич, когда машина резко тронулась с места и, набрав скорость, оставила позади улицу.
— Сейчас? — спросила я. Слёзы уже остановились. Мне подумалось, что, возможно, прочитанное целителем заклинание было своеобразным магическом аналогом успокоительного.
— Нет. Завтра утром. Сможешь?
— Да, — ответила я. — Как ты думаешь… Все решат, что это сделала я?
— Что? — не сразу понял он мой вопрос, повернулся ко мне, будто хотел уточнить. В его глазах появилось удивление. — Да как тебе вообще такое в голову пришло?
— Знакомые родителей не слишком доверяют магам. А я же была единственной ведьмой рядом… Даже если ничего не скажут, будут подозревать.
— Во-первых, совершенно точно не единственной. Во-вторых, такой магический огонь тебе не разжечь без опыта, а я не думаю, что в Лондоне ты только тем и занималась, что поджигала дома. К тому же, я знаю, что ты этого не делала.