- Ты слишком долго раздумываешь. Я понимаю. Но мне некогда. У меня два висяка, и проходят все сроки, по которым они могут выжить. Без подписи документов я предлагают тебе аванс, который не скажется на твоей зарплате. То есть это подкуп - взятка. - На последнем он усмехнулся.
По нему не скажешь, что торопится, - промелькнуло в мыслях. Растерянная Тася взглянула на деньги, потом на него, бесстрастно наблюдающего за нею. Приехал, даёт бешеные бабки. И знает, что они бешеные - для неё. Если он экстрасенс, ему лучше знать про человека? Так? Деньги отдать маме - пусть спрячет. И поехать с ним - с условием: пусть покажет, что надо делать, а потом она уже точно скажет, будет ли работать с ним. Тогда и с завода увольняться не надо будет.
А вдруг он врёт про экстрасенса?
Но ведь он её нашёл.
- Да что делать-то надо в качестве твоей помощницы?
- На месте расскажу. Если сейчас - покажется глупостью.
- Хорошо, - сказала она, решительно и обеими руками таща по столу к себе деньги. - Я сейчас соберусь - и поедем.
Всполошённая мама, узнав, что дочь уезжает, и глянув вслед ушедшему в машину Владу, принялась взволнованно бегать:
- Картошку возьми! У меня ещё прошлогодняя осталась! Луку надери и укропа!
- Мама, я ничего не беру с собой! - высунулась из-за занавески в запечье, где она переодевалась, Тася. - Это не та машина, чтобы в ней что-то перевозить!
- Как не та? - поразилась мама, заглядывая к ней за занавеску. - В каком смысле?
- Этот мужик - теперь мой начальник, - криво усмехнувшись, объяснила Тася. - Поэтому мне пока не с руки тащить тяжёлый груз.
- Картошку - ладно, но зелени я тебе всё равно быстренько надёргаю.
И мама умчалась в огород. А в избу примчались дети. В суматошном - с пятого на десятое - разговоре они узнали новость: мама, кажется, получила новую, выгодную работу. В начальника они поверили сразу, прилипнув к окнам, из которых открывался великолепный вид на машину.
- Джи-ип, - восторженно выдохнул Артёмка.
И, провожаемая восторженными взглядами детей и ужаснувшимися - матери, получившей на хранение деньги (она до сих пор растерянно держала нижний край фартука, в который Тася вывалила целую кучу пачек!), опечатанные банковскими лентами (одну распечатали - на прожиточный минимум детей и на покраску крыши избы), Тася неуверенно села в машину, рядом с Владом. Он велел ей пристегнуться, после чего сам пристегнул на ней ремень - она не умела, о чём сразу и сказала.
Изба матери находилась в самом низу деревни - местность здесь холмистая. Чуть не в самом конце - пятая от околицы. На машинах появлялись здесь сверху, проезжая всю деревню. Но Влад, прежде чем разворачиваться, посмотрел в ветровое окно и спросил:
- Туда дальше тоже идёт дорога, пусть и не асфальтированная. Если выехать по ней, на шоссе можно будет проехать?
- Можно, только до шоссе там асфальта тоже нет. Придётся по всем кочкам прыгать, - отозвалась Тася.
- А ты любишь там ходить?
- Ну, там чуть дальше идти, чем по шоссейке, зато машин меньше. Да и природа здесь хороша. Пока сухо, всегда хожу отсюда.
- Только из-за этого? - пробормотал он, сразу направляя машину к околице.
Тася плечами пожала. Не говорить же ему, что эта холмистая местность - места детства, которые она с ребятами со своей деревенской улицы излазила вдоль и поперёк?
Пока проезжали околицу, она не выдержала и спросила самое любопытное:
- Ты сказал, что тебе нужна помощница. А как теперь быть с Инессой?
- Инесса проснётся сегодня вечером и ничего не вспомнит ни обо мне, ни о том, что когда-то пыталась заниматься экстрасенсорикой, специализируясь на поиске пропавших.
Тася немедленно заткнулась. Он проговорил это просто. Как в обычном разговоре. Значит, случись что-нибудь и с ней... Но это насилие! С другой стороны, девчонка сама виновата. Да и не узнает о том, что с нею что-то сделали.
Машина, проехав деревню, скрывшуюся за холмом, остановилась. Тася вопросительно взглянула на Влада. Но промолчала. Он спокойно прислонился к спинке своего сиденья и смотрел в пол, как будто о чём-то задумался.
- Что-то поблизости, - наконец медленно сказал он. - Ты посидишь в машине?
- Зачем? - не поняла женщина.
- Здесь недалеко место силы. Совсем близко.
Он только открыл дверцу, как Тася догадалась, что он имеет в виду. Ведь экстрасенсорика наверняка связана со всем необычным в обычной жизни.
- Подожди! Расстегни ремень на мне! Я сразу покажу то, что будешь искать!
Освобождённая от ремня, она лихо выпрыгнула - удобно - в кроссовках-то! - на примятую зелень, которая здесь, на холмах, всегда была низкорослой. И сразу побежала вниз, между холмами, нисколько не сомневаясь, что Влад спешит за нею. Добегая, она пожалела, что не взяла с собой ни ленточки, ни чего другого.
Дерево счастья и удачи, привычно сухое и выбеленное дождями и снегами, забравшими все его соки и краски, крепко держало свои жёсткие, корявые сучья, на которых с шелестом трепетали многочисленные выцветшие ленточки и даже бантики.
Сверху, с просёлочной дороги, его не видно. Тася взглянула на Влада. Неужели не врёт, что экстрасенс? Место силы... Ишь... А у них - дерево счастья. Захотел чего-то сделать такое, в благополучный исход чего сам не веришь, - неси подарок этому дереву и будь спокоен: дело точно выгорит.
- Татьяна, а ты крещёная? - задумчиво спросил Влад, оглядывая ветви дерева.
Она было хотела уколоть: а то сам не видишь? Но пожала плечами.
- Крещёная.
- А твоя ленточка здесь есть?
- И не одна! - засмеялась Тася, ищущим взглядом пытаясь отыскать свои ленточки, которые вешала всегда, едва только знала, что будет дорога к этому дереву.
Он что-то пробормотал. Тасе показалось, она услышала что-то вроде: "Русь-язычница..." Но ничего не ответила на это, а ещё ближе спустилась к дереву, стоявшему в глубокой выемке. Влад - за нею. Пока спускалась - о дереве забыла: так мягко шлось по мелкому подорожнику, обвитому белоглазастым вьюнком, да под солнышком. Тася даже заулыбалась бездумно - всего лишь лёгкому движению. А вообще, дерево счастья, сколько она себя помнила, всегда на неё так действовало, что улыбаться хотелось.
А вот Влад к дереву подошёл насторожённо. Пока Тася, запрокинув голову, рассматривала сухие ветви, жмурясь от солнца и удовольствия, он, изучающе прищурившись на ствол, обошёл его.
- Давно это дерево здесь?
- Давно. Ещё до революции было. А вообще их было два дерева. Одно - с другой стороны села, на лугах стояло. Оно было близко к деревне, сразу за околицей, а когда в деревне появились свои комсомольцы, они его срубили.
- А почему только одно? Почему это не тронули?
По вершине сухих сучьев прошёл еле слышный ветер, всколыхнувший ленточки.
Тася скосилась на Влада, нехотя сказала:
- А некому было рубить. В ту же ночь всех троих забрали как врагов народа. Их засудили, и они больше в родную деревню не вернулись. Говорят - расстреляли.
И снова пожалела, что с собой ничего не взяла. Но, как делала не раз, когда с собой не брала ленточек, взяла и приложила ладонь к сухому, гладкому без коры стволу. Тёплое дерево, как будто живое...
- Вот так просто - потрогала, - снова задумчиво сказал Влад. И взглянул вниз.
- А чего - не потрогать?
Он не ответил, но явно предпочёл не прикасаться к дереву. И Тася крепко-накрепко загадала не забыть и спросить у него чуть позже: а почему он не прикоснулся? Чего испугался? Или на душе у него что-то такое, из-за чего он боится прикасаться к дереву?
Тем временем Влад нагнулся поднять ветку, вбитую дождями в землю, и покрутил её перед глазами, пристально вглядываясь в неё. Тася, с любопытством смотревшая на него, вдруг подумала, что, несмотря на городской прикид, этот мужчина напоминает ей колдуна. А Влад, оторвавшись от созерцания ветки, снова огляделся и подобрал ещё две. Охваченная любопытством, Тася тоже поискала ветки и подобрала совсем куцые, но не гнилые, а до сих пор каменно сухие.
- Такие нужны? - протянула ему.
- Да, спасибо. Этих я не заметил.
- Только с дерева не ломай, - посоветовала Тася и снова посмотрела наверх, наслаждаясь солнцем и успокаивающим, сонным шелестом ленточек.
Потом было скучно. Вернулись к машине, сели и поехали. Всю дорогу до дома Тася снова продремала, хотя усмехалась себе, выныривая из дремоты: в автобусе спала, в деревне - в саду, спала. Теперь здесь?.. Или она расслабилась, потому что на работу сегодня не пошла, а впереди ещё два выходных? Хотя какие выходные, если Влад уже сегодня собирается знакомить её с новой работой...
У подъезда Влад осторожно протиснул машину между машиной соседа и газоном и велел:
- Я подожду здесь. Подниматься не буду. Переодеваться не стоит. Возьми только, если есть, летнюю кофту какую-нибудь или куртку.
- Но в кроссовках жарко... - попыталась было возразить Тася.
- Там жарко не будет, - снова задумчиво сказал он, и она машинально вытерла со лба пот и попыталась представить место, где сейчас прохладно, как минимум.
Ничего не придумала и побежала к подъездной двери. Доставая домофонный ключ, оглянулась: Влад сидел с открытой дверцей и снова курил. Хмыкнула: при ней всю дорогу до курева не дотрагивался! И побежала в подъезд.
Только дома открыла дверь, а в прихожей бывший муж нарисовался. Лицо решительное и даже где-то разгневанное. Но Тася как глянула - захохотала. Левый глаз Геннадия обиженно блестел в окружении синяка. Интересно, Влад из-за этого отказался подниматься с нею? Значит, вот как он "расспрашивал" Геннадия, куда она уехала... Муж от её хохота ещё больше насупился, бормотнул матом и удалился в свою комнату.
Трезвый. Повезло. Был бы пьяным или хоть чуть выпивши, начал бы нудно докапываться, кто такой этот Влад и зачем он спрашивал про неё... А тут обиделся - и смылся в комнату. Кхм... Переживать.
А Тася, чуть не всхлипывая от смеха, отперла свою комнату и подошла к старенькому шифоньеру. Так, кофту брать не будет - растянулась, как... Как старьё. Лучше куртку без подклада. Купила по случаю: Нинка продавала - ей мала оказалась. Так. Теперь сумочка. Тася предусмотрительно не вытащила из неё всё, что приготовила утром из перевязочных средств. Теперь надо подумать, что туда добавить. Мама с собой, кроме мешочка с зеленью, сунула два