т. Ведь, в конце концов, Уль-Кома оказалась более близка ей по духу, верно?
– Вы шутите? Вы что хотите сказать? Что Махалия притворялась, будто исследует Орсини? Что она была врагом Бешеля? Улькомским агентом?..
Гош подошел ко мне и сделал знак игэшникам. Они отступили в свой укрепленный дом и стали наблюдать из-за полуприкрытой двери.
– Инспектор, у вас нет ордера на обыск. Уходите. Если вы будете настаивать, то позвольте мне почтительно сказать вам следующее: если вы продолжите действовать в том же духе, то я пожалуюсь вашему начальству на преследование действующей в рамках закона – не будем об этом забывать – «ИГБ». – Я выждал. Он хотел еще что-то сказать. – И спросите самого себя: какой вывод вы бы сделали относительно человека, который приезжает сюда, в Бешель, начинает работать по теме, которую давно и обоснованно отвергли серьезные ученые, по теме, которая исходит из бесполезности и слабости Бешеля? Этот человек, что неудивительно, наживает себе врагов на каждом шагу, уезжает и отправляется прямо в Уль-Кому. А затем – и вам, похоже, это неизвестно – тихо прекращает эти исследования, которые с самого начала казались совершенно неубедительными. Она уже много лет не занималась исследованиями Орсини – господи, да она сама могла бы признать, что все это для отвода глаз! Она работала на одном из самых спорных про-улькомских участков раскопок последнего столетия. Инспектор, вам не кажется, что есть причина усомниться в ее мотивах? Лично мне – кажется.
Корви смотрела на него, в буквальном смысле раскрыв рот.
– Босс, черт побери, вы были правы, – сказала она. – У них башню сорвало.
Адвокат холодно посмотрел на нее.
– И откуда вам все это известно, господин Гош? – спросил я. – Насчет ее работы?
– Насчет ее исследований? Да бросьте, Борлу. Даже если бы газетчики не стали ничего вынюхивать, темы ее диссертации и докладов на конференциях не являются государственной тайной. Есть такая штука – называется «Интернет». Воспользуйтесь им как-нибудь.
– И…
– Просто уходите, – сказал он. – Передайте от меня привет Гэдлему. Инспектор, вам работа нужна? Нет, это не угроза, это вопрос. Вам бы хотелось работать? Вам бы хотелось сохранить ту работу, которая у вас уже есть? Вы в своем уме, инспектор Откуда-Я-Знаю-Ваше-Имя? – Он рассмеялся. – Думаете, на этом – взмах рукой в сторону здания – все закончится?
– О нет. Вам кто-то позвонил.
– А теперь уходите.
– Какую газету вы читали? – спросил я громко. Я не отводил глаз от Гоша, но повернул голову, давая понять, что обращаюсь к людям, стоявшим у двери. – Здоровяк? Прическа? Какую газету?
– Ну хватит уже, – сказал стриженый.
– Что? – спросил Бодибилдер.
– Вы сказали, что прочли про нее в газете. В какой именно? Насколько мне известно, никто еще не упоминал ее настоящее имя. Она по-прежнему была «Фуланой Дитейл». Очевидно, я выбираю не лучшие газеты. Так что мне нужно читать?
Они что-то пробормотали, рассмеялись.
– Просто я в курсе новостей, – ответил игэшник, и Гош не приказал человеку заткнуться. – Кто знает, где я это услышал.
Не бог весть что. Утечки информации происходили быстро, в том числе из якобы надежных комитетов, и возможно, что ее имя уже стало известно и его даже где-то опубликовали или опубликуют совсем скоро.
– А насчет того, что вам читать… «Зов копья», конечно! – Он помахал экземпляром газеты ИГ.
– Да, все это очень интересно, – сказал я. – Вы все такие информированные, а я – просто дуралей. Какая радость, что я передаю это дело. Оставить его у себя никак не удастся. Вы же сами говорите – у меня нет нужных газет, чтобы задавать правильные вопросы. Но Пролому, разумеется, газеты не нужны. Они могут задать любой вопрос – кому захотят.
Это заставило их умолкнуть. Я еще посмотрел на них – на Бодибилдера, на Прическу, человека с телефоном и на адвоката, а затем пошел прочь. Корви последовала за мной.
– Какие же они мерзкие козлы.
– Ну… – сказал я, – мы ведь удили рыбку в мутной воде. Немного дерзко. Хотя я не ожидал, что меня отшлепают, словно нашалившего мальчишку.
– А что это за тема?. Откуда он знал, кто вы? И все эти угрозы…
– Не знаю. Возможно, он не шутил. Возможно, он действительно способен осложнить мне жизнь. Но скоро мне уже не нужно будет об этом беспокоиться.
– Кажется, я слышала, – сказала Корви. – Ну, то есть насчет связей. Все знают, что ИГ – солдаты Нацблока, поэтому он должен знать Седра. Наверное, вы правильно сказали: они звонят Седру, а он – ему. – Я промолчал. – Скорее всего, так и есть. Возможно, они и про Махалию от него узнали. Но неужели Седр настолько туп, чтобы сливать инфу о нас ИГ?
– Сама говоришь – он довольно тупой.
– Ну да, но зачем ему это?
– Он любит запугивать людей.
– Верно. Все они такие – так устроена политика, да? Наверное, именно это и происходит. Они угрожают, чтобы отпугнуть вас.
– От чего отпугнуть?
– Нет, не отпугнуть. Я хотела сказать «припугнуть». Эти парни – прирожденные громилы.
– Кто знает? Может, ему есть что скрывать, а может, и нет. Если честно, то мне нравится мысль о том, что Пролом будет выслеживать Седра и его людей. После того, как наконец подадут прошение.
– Угу. Я просто подумала, что вы показались… Мы по-прежнему пытаемся взять след, и я подумала – вдруг вам хотелось бы… Я не ожидала, что нам еще придется этим заниматься. Ведь теперь мы просто ждем, когда комитет…
– Да. Ну, ты сама понимаешь… – Я посмотрел на нее, а потом вдаль. – Будет приятно передать это дело; Махалии действительно нужен Пролом. Но мы его еще не сдали. Чем больше материалов им отдадим, тем лучше… – С этим можно было поспорить.
Глубокий вдох, выдох. Я остановил машину и, прежде чем поехать в штаб, купил нам кофе в новом заведении. «Американо», к отвращению Корви.
– Я думала, что вам нравится «ай-тюрко».
– Да, но любовь к «ай-тюрко» уступает безразличию.
Глава 10
На следующее утро я пришел на работу рано, но сориентироваться не успел.
– Тиад, тебя вызывает el jefe, – сказала Цура, которая в этот день дежурила за стойкой.
– Черт. Он уже здесь? – Я закрыл лицо рукой и шепнул: – Отвернись, отвернись, Цура. Когда я вошел, ты была в туалете. Ты меня не видела.
– Брось, Тиад. – Она отмахнулась от меня и закрыла глаза. Но на своем столе я обнаружил записку: «НЕМЕДЛЕННО зайди ко мне». Я закатил глаза. Ловко. Если бы он отправил мне это сообщение по электронной или по голосовой почте, то я мог бы еще несколько часов утверждать, что не получил его. Но теперь уклониться я не мог.
– Господин комиссар? – Я постучал в дверь и заглянул в его кабинет. Я обдумал то, как стану объяснять свой визит к «Истинным гражданам». Я надеялся, что Корви не окажется слишком верной или благородной и не станет брать вину на себя, если ее начнут мешать с грязью. – Вызывали?
Гэдлем посмотрел на меня поверх края кружки и жестом предложил мне сесть.
– Я слышал про Джири, – сказал он. – Что произошло?
– Да, господин комиссар. Мы… мы облажались. – Я не пытался с ними связаться. Я не знал, поняла ли миссис Джири, куда делась ее бумага. – Кажется, они… ну, вы понимаете… они просто расстроились и совершили глупость…
– Глупость, которая была тщательно спланирована. Одна из самых подготовленных спонтанных глупостей, о которых я когда-либо слышал. Они подадут на нас жалобу? Мне стоит ждать суровой отповеди от американского посольства?
– Я не знаю. Это было бы немного нагло с их стороны. Оснований для этого у них будет немного.
К сожалению, все было просто: они проломились. Гэдлем со вздохом кивнул, а затем выставил передо мной сжатые кулаки.
– Хорошая новость или плохая?
– Э-э… плохая.
– Нет, сначала вы узнаете хорошую. – Он потряс левым кулаком, театральным жестом раскрыл его и заговорил так, словно выпустил оттуда предложение. – Хорошая новость состоит в том, что я хочу дать вам одно невероятно захватывающее дело. – Я подождал. – Плохая новость. – Он раскрыл правый кулак, а затем с неподдельной злостью стукнул им по столу. – Плохая новость, инспектор Борлу, состоит в том, что оно – то же самое дело, над которым вы уже работаете.
– Господин комиссар? Я не понимаю…
– Ну да, инспектор. Кто из нас способен это понять? Кто из нас, простых смертных, получил дар понимания? Вы продолжаете вести дело. – Он развернул какое-то письмо и помахал им передо мной. Я увидел марки и тисненые символы над текстом. – Весточка из Надзорного комитета. Их официальный ответ. Вы же помните про эту маленькую формальность? Так вот, они не собираются передавать дело Махалии Джири. Они отказываются призвать Пролом.
Я резко откинулся на спинку стула.
– Что? Что? Какого дьявола?..
– Нисему от лица комитета сообщает нам, что они изучили представленные доказательства и пришли к выводу, что их недостаточно, чтобы утверждать о наличии пролома, – бесстрастно сказал он.
– Брехня. – Я встал. – Господин комиссар, вы видели мое досье, вы знаете, что я им передал, вы знаете, что это точно пролом. Что они сказали? Какие привели доводы? Там указано, кто за что голосовал? Кто подписал письмо?
– Они не обязаны называть причины. – Он покачал головой и с отвращением посмотрел на письмо, которое держал кончиками пальцев, словно щипцами.
– Черт побери. Кто-то пытается… Это просто нелепо. Нам нужно призвать Пролом. Только они могут… Как я должен все это расследовать? Я же просто бешельский коп. Тут творится какая-то херня.
– Ладно, Борлу. Как я уже сказал, они не обязаны называть причины, но они, несомненно, предполагали, что мы вежливо выразим изумление, и поэтому прислали записку – и приложение. Судя по этой написанной надменным языком записочке, проблема не в твоей презентации. Можете утешать себя фактом, что, как бы неуклюже вы ни действовали, вы