На несколько секунд воцарилось молчание.
– Твою мать, – сказал Датт.
В этом хаосе Боудена никто не остановит. Никто не может это сделать.
– Где вы? Насколько близко от Копула-Холла?
– Могу приехать туда через десять минут, но…
Датт тоже не остановит Боудена. Не станет смотреть на человека, который, возможно, не находится в его городе. Я хотел сказать ему, чтобы он не беспокоился, хотел умолять его – но вдруг он прав? Я не был уверен в том, что за ним не наблюдают. Мог ли я сказать, что ему ничего не грозит?
– Милиция арестует его, если вы скажете, что он точно в Уль-Коме?
– Конечно, но если они боятся его увидеть, то не пойдут за ним.
– Тогда поезжайте туда. Датт, пожалуйста, послушайте меня. Никто ведь не мешает вам просто прогуляться, да? Просто добраться до Копула-Холла и погулять там, где захочется. А если случайно окажется, что находящийся рядом с вами человек выдаст себя и окажется в Уль-Коме, вы же можете его арестовать, так? – Никто не должен ни в чем признаваться, даже самому себе. Если не взаимодействовать с Боуденом, пока его статус неясен, тогда появится возможность все отрицать. – Прошу вас, Датт.
– Ладно. Но послушайте. Если я пойду гулять и окажется, что человек рядом со мной не точно в Уль-Коме, тогда я не могу его арестовать.
– Погодите. Вы правы. – Я не мог просить, чтобы он пошел на риск. Кроме того, возможно, Боуден уже перешел в Бешель, и в таком случае Датт уже не имел над ним никакой власти. – Ладно. Идите на прогулку. Сообщите, когда доберетесь до Копула-Холла. А мне нужно позвонить еще кое-кому.
Я отключился и набрал другой номер, тоже без международного кода, хотя он и был в другой стране. Несмотря на поздний час, на звонок ответили сразу, и голос у абонента не был сонный.
– Корви, – сказал я.
– Босс? Господи, босс, где вы? Что происходит? Вы в порядке? Что случилось?
– Корви, я тебе все расскажу, но потом. Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты действовала быстро, не задавала вопросов и делала именно то, что я скажу. Мне нужно, чтобы ты поехала в Копула-Холл.
Я посмотрел на часы и бросил взгляд на небо: оно, похоже, сопротивлялось наступлению утра. Датт и Корви, каждый в своем городе, двигались к границе. Первым мне позвонил Датт.
– Борлу, я на месте.
– Вы его видите? Вы его нашли? Где он? – Молчание. – Ладно, Датт, слушайте. – Он не мог увидеть то, что, по его мнению, не находилось в Уль-Коме, но он бы не позвонил, если бы считал, что в этом нет смысла. – Где вы?
– На углу Иллии и Сухаша.
– Господи, ну как создавать групповые вызовы на этой штуке! Ну ладно, с ожиданием звонков я разобрался, так что оставайтесь на линии. – Я подключился к Корви. – Корви? Слушай. – Мне пришлось остановиться у обочины и сравнить карту Уль-Комы, которую я достал из бардачка, с тем, что я знал о географии Бешеля. Старые кварталы городов в основном пересекались друг с другом. – Корви, иди на Бюла-штрас… туда, где она пересекается с Варса-штрас. Ты фотографии Боудена видела?
– Ага…
– Знаю, знаю… – Я поехал дальше. – Если ты не уверена, что он в Бешеле, то ты его не тронешь. Говорю же, я просто хочу, чтобы ты пошла погулять, и если там случайно кто-то действительно окажется в Бешеле, то ты могла бы его арестовать. И держи меня в курсе, где ты, ладно? И будь начеку.
– Чего мне опасаться, босс?
Хороший вопрос. Боуден, скорее всего, не нападет ни на Датта, ни на Корви, ведь иначе тогда он станет преступником в Бешеле или Уль-Коме. Если он нападет на обоих, то создаст пролом, что – хоть в это и невозможно было поверить – он еще не сделал. В равной мере находился в обоих городах. Пешеход Шредингера.
– Датт, вы где?
– Наполовину прошел улицу Тейпей. – Улица Тейпей гросстопично делила пространство с Миранди-штрас в Бешеле. Я сказал Корви, куда ей нужно идти. – Я скоро буду.
Я уже переехал через реку, и число машин на улице стало увеличиваться.
– Датт, где он? То есть где вы?
Он объяснил. Боуден выбирал пересеченные улицы. Если бы он вышел на одну из сплошных, то полностью оказался бы в одном из городов, и тогда его можно было бы арестовать. В центре старые улицы были слишком узкими и извилистыми, здесь машина уже не экономила бы мне время. Поэтому я бросил ее и побежал по брусчатке, под нависающими карнизами домов в Старом городе Бешеля, мимо филигранных мозаик и сводов Старого города Уль-Комы.
– С дороги! – кричал я немногочисленным прохожим, которые оказывались у меня на пути. В одной руке я держал знак Пролома, в другой – телефон.
– Босс, я в конце Миранди-штрасс. – Голос Корви изменился. Она не признавала, что может увидеть Боудена, но и не утверждала, что не-видит его, – и она уже не просто следовала моим инструкциям. Она рядом с ним. Возможно, он ее увидит.
Я снова осмотрел оружие Ашила, но так и не понял, как с ним обращаться. Я положил его в карман и направился туда, где в Бешеле ждала Корви, а в Уль-Коме – Датт. А куда направлялся Боуден, никто не мог сказать.
Первым я заметил Датта. Он был в форме, с загипсованной рукой. Здоровой рукой он прижимал телефон к уху. Проходя мимо него, я похлопал его по плечу. Он здорово перепугался, затем увидел, что это я, и ахнул. Он медленно закрыл телефон и на долю секунды глазами указал направление. На его лице застыло выражение, которое я не мог разгадать.
Он мог ничего мне не показывать. Хотя на пересеченной улице было несколько храбрецов, Боудена я заметил сразу. Он шел странной, немыслимой походкой. Ее невозможно описать, но для тех, кто привык к языку жестов Бешеля и Уль-Комы, она была оторвана от корней, намеренно лишена национальной идентичности. Я увидел его сзади. Он не шел куда глаза глядят, но уверенно, с патологической нейтральностью шагал прочь от центров городов в сторону границ и гор.
Несколько любопытных граждан глядели на него с явной неуверенностью – наполовину отводя взгляды, не понимая, куда именно они должны смотреть. Я указал на каждого из них по очереди и сделал знак «уходите» – и они пошли прочь. Возможно, кто-то смотрел из окна, но это можно было отрицать. Двигаясь под нависающими зданиями Бешеля и среди запутанной системы канав Уль-Комы, я приблизился к Боудену.
В нескольких метрах от него за мной наблюдала Корви. Она убрала телефон и достала оружие, но по-прежнему не смотрела прямо на Боудена – на тот случай, если он все-таки не в Бешеле. Возможно, за нами откуда-то следил Пролом. Боуден еще не нарушил правила, чтобы привлечь к себе их внимание: они не могли его тронуть.
Не сбавляя шаг, я выставил руку. Корви сжала ее, и на мгновение мы посмотрели друг другу в глаза. Оглянувшись, я увидел ее и Датта: они стояли в нескольких метрах друг от друга в разных городах и смотрели на меня. Наконец-то уже настало утро.
– Боуден.
Он обернулся. Лицо его было напряжено. В руках он что-то держал.
– Инспектор Борлу. Не ожидал встретить вас… здесь. – Он попытался ухмыльнуться, но это не очень хорошо у него получилось.
– Где – «здесь»? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Это очень впечатляет – то, что вы делаете, – сказал я.
Он снова пожал плечами – жест не бешельский и не улькомский. Идти ему придется целый день или даже больше, но Бешель и Уль-Кома – страны маленькие, так что выбраться отсюда он сможет. Каким опытным жителем, каким превосходным наблюдателем нужно быть, чтобы перенять миллионы незаметных особенностей, по которым мы определяли национальную принадлежность, и смешать их между собой. Он направил на меня предмет, который держал в руках.
– Если выстрелите в меня, вас заберет Пролом.
– Только в том случае, если они наблюдают за мной, – ответил он. – Но я думаю, что вы, скорее всего, тут один. После сегодняшней ночи им нужно восстанавливать целую тонну границ. И даже если они следят, то все равно это спорный вопрос. В каком преступлении меня обвинят? Где находитесь вы?
– Вы пытались отрезать ей лицо. – Вот откуда был этот зубчатый разрез под подбородком. – Вы… Нет, это был ее нож. Но вы не смогли это сделать и поэтому нанесли на нее макияж. – Он моргнул, но промолчал. – Как будто бы он ее замаскировал. Что это?
Он показал мне предмет, а через секунду снова навел на меня. Это был какой-то уродливый металлический объект, покореженный и позеленевший от времени. Он щелкал. Его скрепляли полосы из нового металла.
– Он сломался. Когда я. – Нет, Боуден не замялся – он просто перестал говорить.
– Господи, так вот чем вы ее ударили. Когда поняли, что она вас разоблачила.
То есть он схватил что попалось под руку в минуту ярости и замахнулся на нее. Теперь он мог признаться в чем угодно: какая система правосудия заберет его, пока он остается в этой суперпозиции? Я увидел рукоять предмета, который он держал в руке; она заканчивалась жутким острым шипом.
– Вы схватили этот предмет, ударили, и она упала. – Я сделал несколько движений рукой, словно втыкая в кого-то нож. – В пылу борьбы, да? Да? Значит, вы не знали, как из него стрелять? Значит, слухи про странные физические свойства этих предметов – правда? И вот это – одна из тех штук, которые нужны «Сир энд Кор»? Ее будет откапывать в парке очередной высокопоставленный гость, словно простой турист?
– Я бы не назвал это пушкой, – сказал он. – Но… хотите увидеть, на что она способна? – Он помахал предметом.
– А на себе проверить не хотите? – спросил я. На его лице появилось обиженное выражение. – Откуда вы знаете, что она делает?
– Я археолог и историк, – ответил он. – И притом невероятно хороший. А теперь я ухожу.
– Выходите из города? – Боуден наклонил голову. – А из какого? – Он помахал своим оружием: нет.
– Я не хотел, знаете ли, – сказал он. – Она была… – На этот раз слова засохли у него в горле. Он сглотнул.
– Наверное, она разозлилась. Когда поняла, что вы ее обманули.