тырех лун взошла Хелики и помчалась вдогонку за сестрами, то вспыхивая, то угасая, стараясь все успеть за свой получасовой цикл обращения. Роканнон, лежа на спине в высокой черной траве, никак не мог налюбоваться неторопливым и светлым великолепием этого лунного танца.
На следующее утро, когда они с Кьо подошли к своему Крылатому, Яхан, придерживая повЪд зверя, предупредил Роканнона:
— Поосторожнее с ним сегодня, Странник.
Крылатый будто подтвердил его слова хриплым ворчанием, которому эхом откликнулся серый зверь Могиена.
— Что это с ними?
— Голодные, — пояснил Рахо, крепко держа повод своего белого. — Они в последний раз неплохо подзакусили, когда мы разогнали стадо этого Згамы, но с тех пор, как мы летим над этой равниной, дичи особой не попадается, а эти летающие попрыгунчики им на один зуб. Ты лучше подпояшь свой плащ, господин мой: если твой Крылатый до него дотянется, ты вполне можешь попасть ему на обед.
Рахо, чьи каштановые волосы и смуглая кожа свидетельствовали о том, что к одной из его бабок или прабабок явно был неравнодушен кто-то из ангьяр, казался более решительным и насмешливым, чем прочие «низкорослые». Могиен никогда его не отчитывал, а что касается самого Рахо, то его грубоватые шутки не могли скрыть трепетного отношения к молодому правителю Халлана, которому олыъя был предан всей душой. Будучи человеком средних лет, Рахо явно считал это путешествие дурацкой затеей, но тем не менее безусловно до конца последовал бы за своим хозяином куда угодно, навстречу любой опасности.
Яхан передал Роканнону поводья и быстро отступил в сторону: Крылатый взвился в небеса, точно расправившаяся пружина. Весь день Крылатые летели с каким-то диким упорством, словно не чувствуя усталости, понимая, что лесистые предгорья сулят им славную охоту, а северный ветер лишь подгонял их. Все ближе подступали высокие темные холмы. Теперь и на равнине встречались деревья и даже небольшие рощицы — точно островки в бушующем море трав. Рощи сливались постепенно в леса с широкими травянистыми полянами. Еще до наступления сумерек путники опустились на берег небольшого болотистого озерца, лежавшего среди лесистых холмов. Олыъяр быстро распрягли Крылатых, сняли с них седла и поклажу и отпустили охотиться. Звери с ревом взлетели, сильно ударяя крыльями, и мгновенно исчезли в лесу.
— Теперь вернутся, только когда наедятся досыта, — сказал Роканнону Яхан. — Или же если господин Могиен подует в свой свисток.
— Иногда они с собой диких самок приводят, — добавил Рахо.
Могиен, Рахо и Яхан тоже ушли в лес — охотиться на «кроликов» с крыльями да и вообще на любую дичь; Роканнон тем временем отыскал несколько кустиков пейи и поджарил съедобные коренья на углях, завернув их в листья того же растения. Он привык обходиться тем, что дает сама земля, и ему это даже нравилось; дни непрерывного полета, чуть приглушенный постоянный голод, спанье на голой земле и холодные весенние ветры привели его в прекрасное состояние души и тела, и он теперь вновь с радостью вопринимал все новое и необычное, что встречалось им в пути. Встав от костра, Роканнон заметил, что Кьо стоит у самой кромки воды — тоненькая фигурка, похожая на те тростинки, что торчали из озера чуть подальше от берега. Кьо не сводил глаз с гор, высившихся впереди, серых и неприступных; вокруг их вершин собрались, казалось, все облака этого мира и все молчание его небес. Роканнон подошел к фийяну и увидел на его лице странное выражение — смесь отчаяния и страстного любопытства. Кьо, не оборачиваясь, своим легким неуверенным голоском вдруг проговорил:
— Странник, ожерелье теперь снова у тебя...
— Да, хотя я все время пытаюсь его кому-нибудь передать, — улыбнулся Роканнон.
— Там, — фийян указал на горы, — тебе придется отдать куда больше, чем золото и драгоценный самоцвет... Что же отдашь ты там, Странник, на тех холодных высотах, среди серых камней? После жара костра в ледяном безмолвии... — Роканнон слышал Кьо, видел его лицо, однако не заметил, чтобы губы его двигались. По спине у него пробежал холодок, и он изо всех сил постарался «замкнуться», избавиться от этого мысленного прикосновения к его внутреннему «я», к самым сокровенным его чувствам. Мгновение — и Кьо обернулся, спокойный и улыбчивый как всегда, и заговорил своим обычным голосом: — Там, за холмами, есть другие фийя, в лесах и зеленых долинах. Мой народ любит селиться в долинах; даже в здешних долинах живут фийя, лишь бы долины были невысоко и в них хватало солнца. Наверное, нам вскоре встретятся их селения.
Эта новость всех очень обрадовала.
— А я уж думал, мы здесь больше и человеческой речи не услышим! — сказал Рахо. — Такая богатая красивая страна — и совсем нет людей.
Глядя, как в воздухе над озером танцует парочка похожих на стрекоз киларов с розовато-сиреневыми крылышками, Могиен сказал:
— Здесь когда-то тоже жили люди. Предки ангьяр когда-то давно бродили по этим землям — еще до того, как появились на свет Герои, до того, как были построены Халлан и высокий Ойн-хол, до того, как Хендин нанес свой знаменитый удар, а Кирфи-ель погиб на Холме Оррен. Ангьяр, приплывшие сюда с юга на длинных лодках с драконьими головами на носу, обнаружили здесь своих родичей, тоже ангьяр, но диких, живущих в лесах и прибрежных пещерах, и белолицых... Ты же знаешь, Яхан, «Балладу об Орхогиене»...
На ветре верхом,
По травам ступая,
Касаясь волны морской,
Прямо к звезде ночной
тропою Лиоки взлетая...
— А тропа Лиоки, как у нас считается, ведет с юга на север. Описанное в этой балладе свидетельствует о том, что мы, ангьяр, сражались с дикими охотниками, которые называли себя ольгьяр, и победили их. Это был единственный родственный нам народ: ангьяр и ольгьяр составляют единое целое — лийяр. Но вот об этих горах в той песне вроде бы не сказано ничего. Она очень старая, эта песня; возможно, начало ее просто забыто. Может быть, и ангьяр тоже пришли из этих холмов? Красивая здесь страна — леса полны дичи, на холмах отличные пастбища, и для замков места отличные есть... И все же тут, похоже, сейчас никто не живет.
В тот вечер Яхан не стал играть на своей лире с серебряными струнами; и всем как-то не спалось, было тревожно — наверное потому, что с ними не было Крылатых, а холмы вокруг стояли такие тихие, словно живые существа на них замерли от страха и всю ночь боялись шевельнуться.
Решив, что на берегу озера слишком сыро, уже на следующий день они двинулись дальше пешком, неторопливо, с остановками, успевая поохотиться и набрать свежих трав. В сумерках они вышли к холму, вся вершина которого была в странных буграх и рытвинах; похоже, под травой лежали руины замка. Приглядевшись, можно было определить очертания заросшего фундамента главного здания, и двора, и стен. Видимо, об этом замке даже в легендах памяти не сохранилось. Тут они и решили разбить лагерь, чтобы Крылатые легко могли найти их, когда наконец насытятся и вернутся.
Среди ночи Роканнон вдруг проснулся и сел. На небе светила только маленькая Лиока; костер совсем погас. Часового они не поставили. В нескольких шагах от Роканнона стоял Могиен, неподвижный и очень высокий в свете звезд. Роканнон сонно наблюдал за ним, удивляясь, почему это Могиен такой высокий и узкоплечий. Странно, подумал он. Обычно в плаще ангьяр казались еще шире в плечах, потому что он свисал с них, точно крыша пагоды; впрочем, Могиен и без плаща был весьма широк в плечах и могуч. И почему это он все стоит там, да еще так странно ссутулившись?
Человек медленно обернулся: нет, это был не Могиен!
— Кто там? — спросил Роканнон, вглядываясь в темное лицо; голос его в тишине прозвучал хрипло. Рядом с ним тут же проснулся и сел Рахо. Увидел незнакомца, схватился за лук и вскочил. За плечами высокого человека что-то шевельнулось — еще один такой же. И всюду вокруг них на заросших травой руинах под светом звезд высились такие же высокие, худые, молчаливые люди, в тяжелых плащах, с понуро опущенными головами. У костра кроме Роканнона и Рахо больше никого не было.
— Могиен! — крикнул Рахо.
Ответа не последовало.
— Где Могиен? Кто вы? Говорите же!..
Но они не ответили, а стали медленно приближаться. Рахо натянул тетиву, но они по-прежнему молчали, а потом вдруг разом бросились на них — плащи развевались, точно крылья. Двигались они неторопливыми крупными прыжками, высоко подскакивая в воздух. Отбиваясь, Роканнон думал, что вот-вот очнется от страшного сна — конечно же, это должен быть просто сон! Потому незнакомцы и движутся так медленно, и молчат... Да, все это происходит во сне, он ведь не ощущает их ударов... Но тут он вспомнил, что на нем защитный костюм! И услышал отчаянный крик Рахо:
— Могиен!
Нападающим удалось повалить Роканнона на землю — просто потому что их было значительно больше, и он не смог высвободиться из-под груза навалившихся на него тел. Потом его подняли и понесли; голова его свешивалась вниз, а от мерных покачиваний начало подташнивать. Он извивался, пытаясь вырваться, но его держало множество рук. Потом он увидел, как залитые светом звезд холмы и леса качнулись и уплыли куда-то вниз, далекодалеко... Голова у Роканнона закружилась, и он обеими руками ухватился за тех, кто поднял его над землей. Все они как бы нависали над ним; в воздухе шуршали их черные крылья.
Летели они долго; Роканнон все еще порой пытался очнуться от этого монотонного кошмара, но слышал над собой шипящие голоса и шум множества крыльев, несущих его все дальше и дальше... Потом вдруг полет превратился в долгое пологое скольжение вниз. Мимо него невероятно быстро промелькнул светлеющий восточный край неба, земля качнулась навстречу, мягкие сильные руки, державшие его, разжались, и он, оказавшись на свободе, тут же упал. Но не ударился. Голова страшно кружилась — он не мог даже сидеть; лежал, раскинув руки, и растерянно озирался по сторонам.
Лежал он на полу из ровных отполированных мелких плиток. Справа и слева вздымались стены, в утреннем свете казавшиеся серебряными, очень высокие и прямые, чистых очертаний, будто высеченные из стали. За спиной высился огромный купол какого-то здания, а впереди виднелись ворота, без арки или перекрытия, а за ними целая улица таких же серебристых домов, лишенных окон, но четких благородных очертаний, похожих друг на друга, как близнецы, и выстроившихся абсолютно четкими рядами вдоль улицы, создавая чистую геометрическую перспективу, и в рассветном полумрак