– Что-то не так? – не выдержала Арина.
– Сергея увольняют.
– Да, я знаю.
– Ах вот как! – Жанна метнула на нее взгляд. – А я вот только узнала!
– Может быть, он не хотел вас огорчать. – Арина не очень была уверена, насколько Жанна готова откровенничать с ней.
– С чего бы это? – Стало ясно, что Жанна не хочет бесед по душам. – Так вы идете сегодня в подвал?
Арина объяснила, что сегодня она не останется в ООН после работы. Ее муж занят с делегацией и не сможет забрать Типи. А вот завтра он подъедет пораньше и заберет собаку. Тогда она и займется личными делами.
Сегодня же Арина решила провести рекогносцировку на местности. Из головы не выходила анонимка и слова «кентавр поможет». Ей пришла в голову мысль о тайнике около памятника. Типу все равно нужно было выгулять, и Арина пошла по направлению к «Кентавру». Обошла его со всех сторон. Памятник стоял на лужайке, и газон вокруг был не тронут. Спрятать здесь что-то было невозможно. К тому же скульптура была хорошо видна не только из бара «Серпан», но и из многих кабинетов нового здания, так что это было не лучшим местом для тайника. Кентавр был безногим, да и рука у него была лишь одна, вторая – обрублена. Вот этой целой рукой кентавр указывал по-ленински куда-то вдаль. Уж точно, не на дорогу к коммунизму выводил. А куда? Не туда ли, где и есть тайник? Конечно! Эта вытянутая рука! Вот объяснение глагола «поможет». Укажет, где искать. От неожиданной догадки у Арины лихорадочно забилось сердце.
Она пошла в том направлении, куда указывала рука, и примерно метрах в двухстах уперлась в низкую ограду из самшита. Обошла ее и оказалась внутри маленького пространства, огороженного изгородью из подстриженных кустов. Это была могила Ревийо.
Арина подошла поближе. На небольшом возвышении стоял простой белый саркофаг. Единственным его украшением были резные ножки в виде львиных лап и надписи по-латыни с четырех сторон. На торце саркофага, обращенном к зданию, написано: «HIC Jacet» – «Здесь покоится». Если вы решали обойти саркофаг по кругу, чтобы узнать, кто же покоится здесь, то читали: «Ultimum otium» – «Последний покой». Далее вам становилось ясно, когда жил покоившийся здесь: 1817–1890. И, наконец, завершив обход, вы узнавали, что покоиться здесь для него «Summa Felicitas» – «Истинное счастье». Имя, если вы не слышали раньше историю этого парка, оставалось неизвестным.
Сегодня люди одержимы стремлением запечатлеть свое имя для потомства на любом кусочке металла, дерева, стекла, бетона, который имеет шанс их пережить. На мраморных колоннах Акрополя, на покрытых вековым пеплом развалинах Помпеи, на вековых секвойях в национальных парках Америки – везде вы видите одно и то же. На разных языках нацарапаны, нарисованы, выдолблены надписи: «здесь был, была, были…» А эти скамейки в парках Нью-Йорка, на которых прикреплены таблички с именем человека, на чьи деньги ее купили и поставили здесь! Недавно такие же скамейки с табличками Арина увидела в Швейцарии – на горном курорте в Гштааде.
Совсем другое время. Покой никому не нужен. Никто не понимает, что такое счастье, но точно знает, что хочет его сейчас, а не после смерти. Время тщеславия и суеты.
Об этом размышляла Арина, обходя памятник, читая надписи и осматривая этот небольшой участок земли. Сделать здесь тайник было замечательной идеей. Это был по-настоящему укромный уголок – и в то же время очень близко от здания и стоянки машин. Со стороны парка его не было видно совсем. Вы могли, идя к машине, зайти на несколько минут внутрь ограды и спрятать что-то в тайнике. Земля здесь была рыхлой, трава в густой тени росла плохо, в некоторых местах ее совсем не было, так что вырыть углубление было несложно. В одном углу, как ей показалось, землю недавно утрамбовали. Арина пожалела, что у нее нет ни маленькой лопаты, ни совка. Ясно, что завтра ей нужно будет сюда вернуться попозже, когда все разъедутся по домам. Дернув Типи, пристроившуюся было справить нужду прямо около саркофага, Арина пошла к своей машине. Больше она все равно сегодня ничего сделать не сможет.
Вернувшись в Дивон, переодевшись и покормив Типи, Арина рухнула на диван. Только дома она почувствовала, как устала. День выдался насыщенным до предела: беседа с Кондратовичем, еще одна анонимка, новые встречи – с Кирани, с Людмилой Казанцевой. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали лица, машина, саркофаг, кентавр… Надо было передохнуть.
В коридоре хлопнула дверь. Вернулся Олег. Арина вздрогнула и посмотрела на часы. Девять часов: она и не заметила, как задремала. «Батюшки, у меня же ничего нет на ужин», – пронеслось в голове. Арина вскочила и побежала на кухню.
– Я ел, не суетись, – остановил ее Олег, услышав, как она застучала посудой на кухне. – А вот ты, я смотрю, не ужинала.
– Да я не хочу, я йогурт съела. А что это ты так поздно и опять где-то ужинал?
– Я же тебе говорил, что началась сессия комитета по правам человека. А вначале, когда приезжают министры или другое какое начальство на открытие, то всегда ужины или приемы в разных миссиях. Скажи лучше, как ты? Что там у вас? Опять страсти-мордасти?
– Там чего только нет – даже баба – яга в ступе и с помелом, – невесело пошутила Арина.
– И кто же эта баба-яга местного розлива?
– Начальница отдела медицинской помощи. Малосимпатичная особа. Не удивлюсь, если после нашей с ней встречи она и меня в подозреваемые запишет.
– Тебя? Это еще почему?
– А откуда у меня все эти побрякушки? – Арина потрясла перед носом Олега рукой, на которой зазвенели браслеты.
– Нечего обвешиваться, как новогодняя елка. Да еще когда идешь на работу. Я тебе всегда это говорил. Но с тобой же разговаривать, что колом по голове чесать.
Олег повернулся и направился к выходу из комнаты. Арина от души расхохоталась.
– Что вас так рассмешило, мадам? – Олег остановился.
– Ну, ты даешь!
– А что?
– Как это, по-твоему, колом можно голову чесать? Надо: хоть кол на голове теши. Колом не чешут, а его тешут на деревянном чурбаке. Тесать, то есть точить! А не чесать! Хорошо хоть Насти нет, а то ты ей вечно выговариваешь за незнание русского языка. Вот бы ты при ней опозорился!
– Я все знаю, просто оговорился.
Арина подошла к мужу, обняла его.
– А я, между прочим, соскучилась. Ты меня совсем позабыл-позабросил. Везде вон любовь, страсть. А мы что, хуже? Как вы, сэр, насчет того, чтобы полежать немножечко на ночь глядя?
– Пожалуй, не сегодня, – Олег отвел взгляд, – я что-то устал очень.
Он вышел из гостиной, а Арина еще некоторое время сидела в задумчивости на диване. Эти постоянные поздние приходы домой… Комитет и раньше заседал, но никогда Олег не приходил домой поздно так часто. А теперь вот уж ей приходится предлагать мужу заняться любовью. И получать от ворот поворот. Странно это, однако…
Глава шестая. Шале Монбовон
Утром Олег лишь вздохнул и с безнадежным видом махнул рукой, когда Арина предупредила его, что она должна вечером задержаться на работе, поискать тайник. Избрав из арсенала своих интонаций самую ласковую, Арина добавила, что он должен заехать часов в шесть в ООН и забрать у нее Типи. Эта просьба была подслащена поцелуем. Олег, тем не менее, попытался сопротивляться. Арина, поняв, что ее поцелуя недостаточно, сунула Типи ему на руки, приговаривая: «Поцелуй папочку, пусть заберет Типочку домой пораньше, а то павлины в ООН сердитые, собак ох как не любят и Типочку заклюют!» Щенок, как будто только этого и ждал – принялся лизать Олега в нос, в щеки и норовил облизать его губы, так вкусно пахнувшие после завтрака. Сопротивление Олега было сломлено превосходящими силами противника.
Взяв в подвале маленькую лопатку и прихватив фонарь, Арина с Типи в сумке отправилась на работу.
Подъезжая к проходной, в очередной раз отметила, что кажется, будто ты собираешься проникнуть на территорию военной базы. Мощные бетонированные сооружения, раздвигающиеся металлические ворота, столбы, вылезающие из земли при малейшем сигнале тревоги, не один, а несколько крепких мужчин в голубой форме, контролирующие машины, въезжающие на территорию.
«Пожалуй, улицу Мира надо бы переименовать. А то на фоне укреплений, возведенных вокруг ООН, это звучит почти как издевка», – подумала Арина.
Но она знала, что все эти меры безопасности не были излишними: в адрес отделения ООН в Женеве уже несколько раз поступали угрозы от различных террористических группировок.
Она благополучно миновала ворота, но тут два сотрудника службы безопасности, стоявшие уже внутри территории, сделали ей жест остановиться. У Арины неприятно заныло внизу живота. «Все, попалась», – пронеслось в голове. Она поняла, что сейчас ее машину будут досматривать более основательно. Время от времени охрана ООН организовывала такие вот выборочные проверки. Арина остановила машину и вышла. Она знала, что ее попросят открыть багажник. Так и произошло. Потом один из стражей порядка начал осматривать днище машины зеркалами, закрепленными на длинных стержнях.
– Разве я похожа на исламистского террориста. – Арина решила отвлечь внимание второго сотрудника, чтобы ему не пришло в голову заглянуть внутрь салона.
– Во-первых, не все террористы выглядят как убийцы, – назидательно произнес охранник. – А во-вторых, у вас на стекле – пропуск в ООН. Вот и подумайте. Допустим, вы оставляете машину где-то без присмотра, а к ее днищу прикрепляют взрывчатку. Машина заезжает на территорию ООН, и происходит взрыв. К вашему сведению, такой сценарий уже неоднократно срабатывал. К счастью, пока не в Женеве.
В это время второй сотрудник службы безопасности, закончив осмотр днища, подошел к ним и кивнул Арине: можете ехать. Обрадованная тем, что пронесло, Арина, сев в машину, так резко рванула вперед, что чуть не врезалась в бок машине, въезжавшей в это время на территорию. Она резко нажала на тормоз. От толчка сумка с Типи, лежавшая на полу, опрокинулась, Типи вывалилась из сумки и резво вскочила на переднее сиденье. Арина столкнула ее рукой обратно на пол и нервно глянула в стекло заднего обзора: увидели охранники собаку или нет? Но те уже с суровым видом делали знак следующей машине, проезжавшей ворота, съехать на обочину для проверки.