– Некую Лейлу Кирани. Она регулярно бывает в Бангладеш, занимается оказанием медицинской помощи.
– Да, я знаю, кто это. А у вас есть доказательства?
– Так, кое-что… – Голос Арины зазвучал менее неуверенно.
– Ясно, все на уровне непревзойденной женской интуиции. Арина, уязвленная пренебрежительным замечанием Боннара, перешла в атаку.
– А вы смогли что-то выяснить о покушении на Диего и о смерти Круча в горах?
– Не все еще ясно до конца, но есть интересные моменты, и они касаются вашего знакомого месье Волоченкова.
– Вы по-прежнему его подозреваете? Я же вам говорила, что вы ошибаетесь.
– А я думаю, это вы почему-то слепо верите ему. Мы выяснили, что он звонил месье Кручу утром в день гибели. Об этом рассказала вдова, Маргарет Круч.
– Мало ли почему он позвонил в этот день. Это ничего не доказывает. По-вашему, если он позвонил, значит, убийца. Непревзойденная мужская логика, – не преминула съязвить Арина.
– И тем не менее, вполне возможно, что потом они вместе отправились в горы. Но у нас появились еще более интересные данные. Мадам Вуалье, с которой, как вы знаете, месье Волоченков состоял в связи, внезапно покинула Женеву.
– Жанна? – вырвалось у Арины.
– Вот видите, вы не были в курсе, она почему-то не сочла нужным вам об этом сообщить. Вам это не кажется странным? Сначала месье Волоченков так скоропалительно покинул Женеву, а теперь вот она… – Боннар сделал многозначительную паузу.
– И что вы видите в этом подозрительного? Они любили друг друга и хотели быть вместе. Мне об этом известно. – Арина постаралась вложить как можно больше уверенности в свои слова.
– Это все лирика, – презрительно хмыкнул Боннар.
– А в чем, собственно, вы их подозреваете?
– В финансовых махинациях. Не я, а мои коллеги в прокуратуре. На их взгляд, вырисовывается очень даже логичная цепочка: Круч, чета Вуалье, Волоченков. Но потом произошло непредвиденное – между Вуалье и Волоченковым вспыхнул роман. Об этом узнал муж. Уже тогда, видимо, начались раздоры и проблемы. А когда вы появились в комиссии и стало ясно, что тучи сгущаются, Сергей Волоченков счел необходимым убрать Альбера Круча. А потом и сбежать вместе со своей сообщницей. Прокуратура уже обратилась к соответственным органам вашей страны с просьбой о сотрудничестве в данном деле.
Арина, ошеломленная услышанным, даже не нашлась, что ответить. Боннар воспринял ее молчание за согласие.
– Вот видите, – довольно хмыкнул он. – Мы здесь не сидим сложа руки. Когда вернетесь, сразу позвоните, надо будет, чтобы вы раз рассказали мне все о ваших контактах с Сергеем Волоченковым и Жанной Вуалье. Еще немало темных пятен, и, возможно, вы сможете что-то прояснить.
– Хорошо, я сразу же позвоню вам. Но очень прошу, не отбрасывать версию о Кирани. У нее должен быть сообщник в комиссии. Она не могла все проворачивать в одиночку.
– Странно, что вы с упорством, достойным лучшего применения, продолжаете заниматься какой-то ерундой. Можно подумать, что вы покрываете преступников. Некоторые в прокуратуре так и считают. Нам стало известно, что совсем недавно мадам Вуалье была обвинена в незаконных действиях. Сотрудники безопасности ООН нашли документы, которые она хранила в тайнике и собиралась передать своим сообщникам. Как рассказал начальник этой службы, вы вмешались в это дело и смогли выгородить Вуалье. Если бы я не знал вас ранее, то тоже заподозрил бы в пособничестве, – необычно жестко отрезал Боннар.
– Месье Боннар, вы ошибаетесь… – попыталась объясниться Арина.
Но Боннар, буркнув что-то невразумительное, повесил трубку.
Арина долго еще сидела с телефоном в руках, раздумывая над тем, что ей только что рассказал Боннар, и пытаясь понять, какова могла быть схема действий преступников, если допустить, что в прокуратуре не ошибались.
Вполне возможно, Альбер Круч давал ложную информацию о работах, проводимых их фирмой в Бангладеш. Мишель Вуалье обеспечивал юридическое прикрытие всей операции. Он же, через своего знакомого – начальника юридического отдела Кун Сяолиня – и пристроил жену в комиссию. Сначала в кадры, а потом сумел добиться ее перевода в нужное подразделение, где Жанна Вуалье начала заниматься техническим оформлением претензий. Сергей Волоченков отслеживал получение компенсации за эти работы и, вероятно, отвечал за перевод полученных средств на офшорные счета. А что? Довольно эффективная схема.
«Сергей был в горах с Кручем? – продолжала размышлять Арина. – А как они узнали про историю с документами, которые якобы украла Вуалье? Начальник службы безопасности – как его звали? Бланше? – вроде бы поверил в вину Буренковой. Видимо, не до конца и доложил потом в полицию. Жанна уехала в Москву… Значит, все-таки решилась уйти к Сергею? Или за этим стоит что-то другое? Неужели все эти месяцы Жанна и Сергей притворялись? Все эти страдания – игра на публику, на нее? Не может быть…»
Настроение у нее настолько испортилось после разговора с Боннаром, что идти на кухню и вести светские беседы за чашечкой утреннего кофе с Бруксами ей не хотелось. Вместо этого она облачилась в купальник, на ноги надела кроссовки, накинула поверх купальника легкий пляжный халатик и вышла в холл. Там и застал ее Олег.
– Ты что? – Он с недоумением уставился на жену. – Куда это ты собралась в таком виде?
– Гулять. – Арина решительно взяла зонт, стоявший в прихожей, и открыла дверь. – Пусти! Я озверела от этого сидения взаперти. Я в саду погуляю.
– Там же ливень, и к тому же косой. Ты через пять минут будешь мокрой.
– А я в купальнике, так что мне все равно. – Арина выдернула руку и решительно направилась к двери.
– Бруксы засмеют, – выдвинул последний аргумент Олег.
– Тебе важнее, что они подумают, или то, что я с ума сойду, если еще день просижу без движения?
– Я знал, что ты немного ку-ку, но не до такой же степени! – махнул Олег рукой и пошел обратно на кухню.
Арина относилась к той части человечества, которая просто вымерла бы, как динозавры, если бы не имела возможности хотя бы час в день, невзирая на любую погоду, заниматься тем, что она когда-то обозначила немецким словом «марширен». Это означало хождение по любой местности – будь то лес, поле, сад, дорога, горы, берег океана, лишь бы на открытом воздухе. Прогулки были необходимы Арине не только для получения заряда физической энергии, но и действовали лучше любого антидепрессанта. Гулять она выходила в любую погоду – в дождь, в снег, в сильный мороз и жару. И в каком бы плохом настроении ни отправилась совершать очередной марширен-сеанс, возвращалась домой, заметно повеселев.
Арина открыла зонт и вышла в сад. Вокруг дома шла небольшая дорожка, выложенная гравием. За время дождей ее основательно размыло. К тому же буйная растительность в некоторых местах уже почти совсем закрыла ее. Арина захлюпала по тропинке. Идти было трудно. Ветер пытался вырвать зонт, который она держала в руках, а дождь норовил обдать сильной косой струей. Через несколько минут вся нижняя часть тела была уже абсолютно мокрой. Арина плюнула на зонт и закрыла его. Но не стала относить обратно, а использовала его вместо палки, которой проводила по растениям, нависшим прямо над тропинкой. Так ей было спокойнее: а то кто знает, не свалится ли на нее какая-нибудь змея, забравшаяся повыше от затопленной земли. Наверное, со стороны она выглядела очень смешно: во всяком случае, в окне кухни она увидела физиономии Олега, Билла и Маргарет. Судя по открытым ртам и закрытым глазам, они покатывались со смеху. Но Арина упорно продолжала свою прогулку, высоко поднимая ноги и периодически размахивая зонтом. Правда, выдержала недолго. Как ни странно в это поверить, но она замерзла. На улице было, наверное, под тридцать, но дождевая вода на фоне этой высокой температуры казалась холодной. Так что через полчаса Арина вернулась в дом и залезла под горячий душ. Но настроение она себе этой прогулкой подняла.
Ужин мужчины решили приготовить сами, заявив, что женщины явно истощили запасы своей фантазии, и теперь они попытаются изобразить что-то оригинальное. В течение двух часов из кухни доносились стуки, вопли, бряцанье кастрюль, сильно смахивавшее на бряцанье оружием. Когда сели за стол, Олег и Билл торжественно внесли в столовую большое блюдо чего-то дымящегося. Получив свою порцию, Арина с недоверием уставилась на тарелку. Там лежало нечто весьма неаппетитное, удивительно смахивающее на больших белых мучных червей. Пересиливая подступившую к горлу рвоту, она запихнула одну такую штуку в рот. Понадобилась мобилизация всей силы воли, чтобы тут же не выплюнуть нечто, бывшее когда-то креветкой, а теперь и по вкусу напоминавшее червяка. Правда, надо признать, что червей она никогда не ела. Но была уверена, что именно таковы они на вкус.
– Интересно… – пересилив себя, она все-таки проглотила креветку, почти не разжевывая. – А что вы такое с ними сделали?
– Это ведь креветки? – Маргарет даже не решилась проглотить лежавшее у нее на тарелке.
– Конечно, а что же еще? Вкусно, ты попробуй! – Билл пододвинул тарелку поближе к ней.
– Мы решили, что главное отбить вкус креветок, он же всем осточертел, – гордо заявил Олег. – Сначала мы промыли их горячей водой, но это ничего не дало. Тогда мы залили их уксусом и подержали в нем. Теперь это не похоже на креветки. Что и требовалось сделать! Ну, как вам?
Арина и Маргарет, понимая, что им еще предстоит готовить завтра и не желая нажить себе недоброжелателей, давясь, запихнули в себя то, что лежало на их тарелках. Правда, после этого, впервые за несколько дней, они обе попросили налить себе немного дижестива в виде адской смеси рома и кока-колы, чтобы хоть немного забить отвратительный привкус кулинарного шедевра.
Они еще сидели за столом и разговаривали, когда Билл вдруг замолчал, прислушиваясь к чему-то. Они тоже замолчали, еще не понимая, в чем дело. На кухне было удивительно тихо. По крыше ничего не барабанило. Вышли на улицу.
– Кажется, кончился, – первым решился произнести это Олег.